любит вывернуть человеческое нутро наружу, покопаться в психологии преступлений… В общем, несла пургу… По-моему, она просто рыла под людей, вынюхивала да выспрашивала.
— Не понимаю выгоды из историй забытых преступлений! Что полезного можно извлечь для себя? Написать еще один очерк, укрепить популярность, наконец, конвертировать ее в хороший гонорар — и только!
— А чё этого мало, по-вашему? — горячо возразила Марина. — Мне бы так! А потом, Светка не только старьем интересовалась.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Хабаров.
Расправившись с рыбным филе, девушка промокнула пухлые губы салфеткой и звучно прихлебнула пенный напиток.
— Кайф… Однажды она проболталась, что собирает… вот я лохушка, слово позабыла… В общем, сведения…
— Досье? — подсказал профессор.
— Точно. Собираю, говорит, досье на бизнесменов, чиновников и других «жирных котиков». Сказала, среди них есть «перспективные экземпляры»…
— С какой целью?
— Богатенького мужичка искала, для чего же еще? Мечта любой нормальной женщины. — Марина с интересом вгляделась в Хабарова.
«Я не из таких, не надейся», — чуть не вырвалось у него под оценивающим взглядом.
— Мне хотелось разговорить ее, но она не раскололась. Ушла в сторону… Кофе выпить, что ли? Как вы?
— Прекрасная идея, — выдавил из себя КэБ, мысленно прикидывавший сумму счета.
За чашкой капучино и приличной порцией тирамису Марину вдруг понесло на откровенность.
— А рассорились мы знаете как? Я сдуру брякнула, что познакомилась с мужчиной… Он помоложе вас будет, с положением… Показала Карете его фото на телефоне.
— Похвастались?
— Ну да. А Светка, как на грех, была знакома с ним… Представляете? Она сначала расхохоталась мне в лицо, а потом говорит: «Ты кем себя возомнила? Ты техничками командуешь, а он знаешь кто?» Ну и пошло-поехало… У вас, говорит, ничего общего, не по зубам он тебе… А я ему не зубы вовсе показывала… В общем, унизила меня. Подумаешь, администратор! Я не дура какая-нибудь! Между прочим, колледж окончила по специальности «Государственное и муниципальное управление» и легкой атлетикой занималась…
«Ах вот оно что, — мелькнуло у Кирилла Борисовича, — Марина — спортсменка. Это объясняет ее зверский аппетит». Он развел руками, как же, мол, знаю такую специальность. В Камском университете был одноименный факультет, куда брали всех подряд. Гремучая смесь из управления персоналом, права и чего-то еще маловразумительного — всего понемногу, но в итоге ничего путного.
— Вскоре после того разговора с Каретой бойфренд бросил меня. Понимаете, эта стерва все рассказала его жене! Вот какой была ваша Светочка! Дрянь такая! — разнервничалась Марина.
Они стали прощаться.
— Кстати, вы не знаете, что может значить аббревиатура КДЛ? Нашел в записях Светланы…
— Чё?
— Буквенное сокращение…
— КДЛ? Хрень какая-то. Понятия не имею.
Кирилл Борисович помог Марине надеть пуховик. Она поблагодарила:
— Вы мне звоните, если чё… В любое время…
Провожая ее взглядом, Хабаров задумался.
Поведав свою «драму», Белоглазова автоматически попала в подозреваемые. Администратор даже не пыталась скрыть свою неприязнь к покойной… Очевидно, у Марины был мотив. Какой? Такой же старый, как мир! Ее Величество — месть! Но способна ли она на возмездие? Скорее, нет. Для мести нужны мозги, которых у этой любительницы креветок, кажется, недостает.
Глава 10
Кирилл Борисович не жаловал Новый год точно так же, как Каретная не любила дни рождения. Как она там говорила, припомнил он рассказ главреда: «Чему радоваться, когда на год становишься старше». И в самом деле, чему?
С возрастом в нем исчезло, без остатка выветрилось и куда-то испарилось предвкушение новогоднего волшебства, всегда охватывавшее его в детстве с приходом декабря. Сколько лет прошло, а он прекрасно помнил, что, будучи ребенком, ценил каждый декабрьский день, привносивший что-то приятное в ожидании 31-го числа — апогея праздника — с торжественным боем кремлевских курантов, извещающих о наступлении Нового года, вкусным праздничным застольем, телевизионным «Голубым огоньком» и поздними посиделками. Во взрослом возрасте декабрь стал совсем иным, чем в детстве, — бесконечно суматошным, бестолковым и нервным. В университет съезжались толпы заочников, с появлением которых существенно вырастала нагрузка преподавателей, бегавших из одной аудитории в другую от студентов-дневников к студентам-заочникам. Занятия, зачеты и экзамены сливались в один нескончаемый поток. Все были в запарке и на нерве. Так суетливо заканчивался очередной год, так же спешно проходила жизнь.
Кирилл Борисович, выпросивший у заведующего кафедрой облегченную учебную нагрузку, чувствовал себя в такой ситуации «легкотрудником». Его рабочий график был относительно размеренным, и, если бы не задувавший из столицы «ветер перемен», волноваться вообще было бы не о чем.
Сейчас его занимало лишь расследование причин непонятной смерти Светланы Каретной — без сомнения, талантливой журналистки, но, как выяснилось, довольно загадочной личности. Ее поведение, заинтриговавшее профессора, было под стать написанным ею детективным историям, державшим в напряжении читателей. Кирилл Борисович решил для себя, что от исхода этого дела, возможно, будет зависеть продолжение его педагогической карьеры. На фоне головоломки, устроенной Каретной, университет с его рутиной показался ему скучным, а в преддверии бестолковых реформ еще и неуютным.
Утро 31 декабря Хабаров начал с традиционной зарядки. За поздним завтраком зазвонил телефон, который он не сразу расслышал.
— Это твой, — сказала жена. На ее мобильнике была другая мелодия — такая же меланхоличная, как она сама.
Он побежал в кабинет за трубкой. Звонил старший следователь Дымов.
— С наступающим, Кирилл Борисович, — пробасил он в трубку.
— И вас, Вячеслав Владимирович… Желаю новых должностей и званий.
— Это вряд ли, и все из-за вас. Вы меня подставили своим интересом к этой Каретной.
Хабаров недоуменно пожал плечами. Что он натворил? «Все из-за вас». Вчера этим его попрекала Эфирова, сегодня — Дымов.
— Не понимаю. Каким образом? Если вы о моем походе в редакцию, то я предупредил…
— Верно. А я на свою голову согласился, за что получил нагоняй от начальника управления. Он потребовал представить дело Каретной на проверку.
— И как это связано с моим посещением Рассказова? — В голове завертелась версия об обнаруженном похищении ежедневника. Ох уж этот Максим, будь он неладен!
— Откройте свежую «Вечерку». Вам передают привет. Больше говорить не могу, пошел выполнять поручение генерала, — холодно произнес Дымов.
Кирилл Борисович отложил телефон. Чуть помедлив, набросил куртку и спустился на первый этаж. В его почтовом ящике нашлось место самиздатовской газетенке «Народный целитель», напечатанной на папиросной бумаге, и нескольким рекламным листкам и буклетам. Газета сообщала о приезде в Камск очередного псевдоиндийского гуру, реклама предлагала услуги «мужей на час». Словом, в ящике было все, кроме «Вечернего Камска».
«Опять стырили!» — скрипнул зубами профессор. Что делать? Он воровато оглянулся и резким движением выхватил «Вечерку» из соседского ящика. «Прочитаю