Да, в школе меня целовали два разных мальчика, но я сомневалась, что эти спокойные встречи могут сравниться с тем, что заставит меня почувствовать Коннер. Один только взгляд его глаз обещал овладеть моими чувствами и перенести меня туда, где нет рассудка.
К счастью, Коннер контролировал себя лучше, чем я. Он отстранился, оставив меня в постыдном холоде и оцепенении.
— Нам лучше вернуться в дом, — пробормотал он рассеянно, и его голос был единственным признаком того, что на него вообще что-то повлияло.
Когда я последовала за ним в дом, мне пришло в голову, что его уловка поговорить со мной наедине была не более чем способом сгладить гнев отца. Коннер защищал меня в своей собственной резкой манере. Я должна буду помнить об этом в следующий раз, когда он будет меня раздражать, а он, несомненно, будет.
Я поспешила наверх, не глядя в сторону отца. Он отпустил меня без выговора, но это было лишь потому, что он решил подождать, пока мы останемся одни, чтобы он мог извергнуть свой яд без посторонних глаз. Я спокойно читала в своей комнате, когда почувствовала его злобное присутствие в дверном проеме.
— Ты прямо как твоя мать, суешь свой нос в дела, которые тебя не касаются. — Отец подошел ближе и снял с моей груди изящный кулон-колокольчик. Я молилась, чтобы он не сорвал его с меня, но вместо этого он только усмехнулся. — Может, через две недели ты и уедешь из этого дома, но Санте все еще будет со мной, так что не вздумай вбивать себе в голову всякие глупости. — Он опустил ожерелье и посмотрел на нее. — Еще раз забудешь свое место, и мне будет все равно, кто будет свидетелем. Я научу тебя уважению.
Боже, я хотела запустить книгой ему в затылок, когда он выходил из моей комнаты. Мне хотелось хоть раз встать перед ним и сказать ему, какой он жалкий трус. Освободить кислотную злобу, которая жгла мне язык всякий раз, когда он нацеливался на меня со своим эгоистическим нарциссизмом. Еще лучше, я хотела бы заставить его заплатить за то, что он сделал. Преподать ему урок.
Может ли брак с Коннером привести к тому, что я всю жизнь буду испытывать такую же разочарованную беспомощность?
Мой жених вмешался, чтобы разрядить ситуацию с моим отцом, но это не обязательно делало его хорошим человеком. Он был преступником. Обидчиком, в каком-то смысле, хотя я не чувствовала рядом с ним того же ощущения надвигающейся гибели, что и с моим отцом. В каком-то смысле мне почти нравилось общаться с ним. Что-то в нем притягивало меня и заставляло чувствовать себя живой. Неужели я была наивна, думая, что он другой?
Он сжег человека заживо, Эм. Насколько он может быть другим?
Уф. Что за бардак.
Я взяла телефон, чтобы отвлечься и вспомнить, что просила Пип найти информацию о Коннере.
Я: Нашла что-нибудь?
Она бы поняла, что я имела в виду.
Пиппа: Как раз собиралась отправить тебе письмо.
Пиппа: К, готово!
Я открыла электронную почту и нажала на сообщение, как только оно появилось. У отца был доступ к моему аккаунту, но я не думала, что его будет волновать то, что Пип посылает мне информацию о Коннере.
Вот что я смогла найти. До недавнего времени семья Байрнов возглавлялась Джимми, Броуди и Талли Байрнами, которым помогал отец Коннера, Симус Рид. Две недели назад Броуди был застрелен албанцами возле одного из их клубов. Талли всегда играл более пассивную роль, так что теперь всем заправляет в основном Джимми. Ходят слухи, что молодое поколение начинает брать верх — Оран, сын Броуди, и Кейр, который является старшим Джимми. Коннер находится рядом с ними, заявляя о своих притязаниях. Группа управляет нелегальными игорными клубами и проводит подпольные бои. Они скребли и царапали свой путь к власти. Не буду врать, звучит довольно безжалостно.
Я не смогла найти много информации о Коннере. Ему чуть за двадцать. Единственный ребенок. Полицейских записей нет, что кажется удивительным. Он связан с игорной стороной их операций — управляет клубом "Бастион". Вот и все.
Я не знала о дяде Коннера. Были ли они близки? Каким бы раздражающим не был мой жених, я сочувствовала потере его семьи. Я знала, каково это — потерять близкого человека. В глубине души я не думала, что он настолько бессердечен, что его не затронет такой жестокий поворот судьбы.
Я: Спасибо, дорогая.
Пиппа: Не знаю, что я чувствую по этому поводу.
Я тоже, Пип. Но это ничего не меняет.
Я: Таков мир, в котором мы живем.
Пиппа: Наверное.
Пиппа: Я просто надеялась, что после всего, что случилось, ты найдешь свою счастливую жизнь. Но не это.
Моя кузина была бесстрашной и иногда даже казалась бесстрашной, но я знала, что внутри она переживает так же, как и все мы. Вместо того чтобы усугублять ее бремя, которое никому не поможет, я старалась быть оптимисткой.
Я: Никогда не знаешь, Пип