Читать интересную книгу Последнее оружие - Филипп Ле Руа

– Сбить с толку.

25

Над яхтой, бросившей якорь между Сицилией и Сардинией, кружило три вертолета. Потом, с высоты сто двадцать метров, стали по одному заходить на посадку. «Мужик-1» вяло снес поочередное приземление аппаратов, которые тотчас же улетели, выгрузив трех гостей и их телохранителей. Первый был китаец, второй японец, последний колумбиец. Гости один за другим спустились в просторную, всю раззолоченную и отделанную ценными породами дерева кают-компанию. Там на дальнем конце стола в инвалидном кресле восседал с сигарой в зубах белокурый человек диковатой славянской красоты. Его звали Владимир Коченок, и он был владельцем этой роскошной яхты, где в глубине трюма имелась даже подводная лодка. Справа от него сидел Винченцо Баррано, крашеный брюнет с темными очками на квадратной физиономии. Костюм от Армани, туфли от Берлуччи. В отличие от остальных гостей, Баррано все еще разыскивала полиция. Так что он предпочитал держаться поскромнее, то есть путешествовал под псевдонимом, прибывал и убывал первым. Он воспользовался своим ранним прибытием, чтобы уладить с Коченком кое-какие спорные вопросы. Русской и итальянской мафии требовалось поладить, чтобы с умом поделить европейский рынок. Досадное юридическое крючкотворство, с которым столкнулся Коченок из-за каких-то убийств на Аляске, задержало переговоры, но не его продвижение к посту лидера преступных сообществ России. Хозяину Кремля в Москве предстояло вскоре передать политическую власть. Так что путь свободен, и союз с коза ностра должен был еще больше укрепить могущество Коченка. Кроме всего прочего, русский хотел, чтобы Баррано оказал ему личную услугу: разыскал его бывшую любовницу Карлу Браски, которая пряталась где-то на Сицилии. При одном только ее имени его бросало в пот.

– Что ты из-за какой-то девки так изводишь себя? – удивился Баррано.

– Извожу себя? Она мне оба колена прострелила! Я теперь навек прикован к этой чертовой колымаге.

– Давно она в бегах?

– Один легавый подбил ее дать против меня показания по мокрому делу. Меня обвинили облыжно. Пришлось все спустить на защиту, кроме бизнеса. Теперь, когда обвинения сняты и я снова на коне, хочу достать эту стерву. Я посылал людей на твой остров, но они ее не нашли.

– С чего ты взял, что она на Сицилии?

– Она сицилийка, как и вся ее проклятая родня. У нее есть дочь. Доставь их обеих и можешь просить у меня, что хочешь.

Каждое место вокруг овального стола было снабжено наушниками для синхронного перевода Дальше всех от Коченка расположился китаец. Коренастый, лет пятидесяти, в клетчатом костюме от Ива Сен-Лорана, сшитом во Франции. Никто не знал за ним другого имени, кроме как 489, или Драконья Голова Он был боссом Семи Сестер, самой мощной транснациональной преступной организации в мире. Потом, поклонившись, занял свое место Куамо Курумаку – элегантный, золотые аксессуары и прикид от Диора. Хосе Санчес, колумбийский наркобарон, глава южноамериканских картелей, уселся слева от Коченка. Его возраст с ходу было не определить – мешали усы, вероятно столь же фальшивые, как и имя, вышедший из моды полосатый костюм и очки «Рэй Бан». Его мания изменять внешность была вызвана скорее паранойей, нежели настоящей угрозой, которую представляли для него лишь редкие американские конгрессмены, наивно верившие, что можно воспрепятствовать подпольной торговле наркотиками.

– Все в сборе, можем начинать, – сказал Коченок.

Каждый кивнул из вежливости, выслушав перевод. Бандитский сходняк больше напоминал заседание Совета Безопасности ООН, спрыснутое шампанским «Дон Периньон».

– Надеюсь, добрались хорошо.

– Хуже некуда, – пожаловался Санчес. – Я тут самую длинную дорогу проделал.

– Прошу прошения, но это я, – уточнил Курумаку.

– Все это пустяки, учитывая, что ты сам нас срочно созвал. Нарушил мои планы.

– Какие планы?

– Наши лаборатории по исследованиям и развитию разработали трансгенный кокаин. Более чистый и прибыльный. Я готовлюсь выбросить товар на рынок. Зевать некогда, если хочешь окупить вложения.

– При сорока тысячах долларов за кило тебе не на что жаловаться, – заметил 489.

– В четыре раза дороже золота, – поддакнул Баррано. – Слитки бы тебе и то меньше принесли.

– Не собираешься перейти к легальной коммерции?

– Тебе легко говорить. Твой отец часть своего капитала вложил в филантропический фонд. Ты на одних только гуманитарных операциях скупил пол-Африки.

– Брось кокаин и займись чем-нибудь другим.

– Проклятье, я что, сплю? Объем сделок по кокаину н мире выше оборота всей автомобильной промышленности! Вы получите столько с законного бизнеса?

– Почему бы и нет?

– Мы здесь, чтобы об этом говорить? – раздраженно бросил колумбиец.

– Я попросил вас собраться, потому что мы столкнулись с одной проблемой.

На счет этой проблемы свои догадки были у всех, кроме Санчеса. Курумаку продолжил:

– У троих наших друзей из G300 случились неприятности. Похитили кое-кого из их окружения.

– Точнее, их любовниц, – сказал Коченок.

– Ох уж эти бабы. Ездят на нас, как на ослах. – подмигнул русскому Баррано.

– О ком конкретно идет речь? – спросил Санчес.

– О президенте Соединенных Штатов, о главах «Мицубиси» и LXVI.

– Похищения сразу на трех континентах?

– Возможно, какая-то тайная организация пытается шантажировать членов G300. Надо как можно скорее разыскать этих трех женщин и уничтожить похитителей. Я вам принес копии досье, составленных токийской полицией и ФБР.

– А мы-то тут при чем? – удивился Санчес.

– Оборот наших транснациональных компаний оценивается примерно в пятьсот миллиардов долларов. Все это благодаря G300. Если хотим, чтобы цифры продолжали повышаться, надо оказывать группе некоторые услуги.

– В общем, – заключил Баррано, – если хочешь и дальше баловаться со своей генной инженерией, найди хозяину Белого дома его цыпочку.

26

Никогда еще Ближний Восток не был так близок к мирному договору. Израиль вывел свои войска из сектора Газа. Продемонстрировав силу, еврейское государство демонстрировало теперь свою добрую волю. Терпимость всегда выглядит более искренней, если не продиктована слабостью. Управлявшим Палестиной террористам из «Хамаса», если они хотели сохранить власть, приходилось сесть за стол переговоров. На этих переговорах американская дипломатия играла роль катализатора. Катализатора по имени Кэтлин Моргенсен. Ведя наступление по всем фронтам, она превзошла своих знаменитых предшественников, умножив дипломатические связи со странами «оси зла», в том числе с Сирией и Ираном, и способствовала формированию в Ливане независимого правительства, избавленного от влияния «Хезболлы» и Дамаска. В свои пятьдесят два года Кэтлин Моргенсен стала известнее, чем сам президент США, не говоря о том, что она была внешне гораздо привлекательнее, гораздо популярнее в СМИ, гораздо богаче и влиятельнее. Объединив в себе, казалось, все мыслимые достоинства, она по инициативе «Time Magasine» была избрана «женщиной года», получила Нобелевскую премию мира и украшала собой больше обложек чем любая голливудская звезда. Будучи женой одного из заправил «Дженерал моторо, матерью двоих сыновей, принятых в Йельский университет, она пережила лишь один-единственный, хотя и тяжкий удар – смерть своего третьего сына, погубленного раком. Ее скорбь у изголовья подростка была широко продемонстрирована общественному мнению. Кэтлин основала www.ac – фонд борьбы против рака. Эта женщина, добившаяся выдающихся успехов на дипломатическом поприще, обладающая поразительным интеллектуальным коэффициентом, престижными дипломами и колоссальной властью, предстала перед публикой в совсем новом свете – мужественной матерью и своего рода матерью Терезой. Она творила добро вокруг себя, как в своей частной, так и в профессиональной жизни. Ее путь к Белому дому был предначертан. Никто и ничто не могло остановить ее восхождение.

Кроме Сераны.

Из своих апартаментов в отеле «Шератон» Кэтлин смотрела на Тель-Авив, не испытавший за последние три месяца ни одного теракта. Шум уличного движения больше не прерывался воем сирен. К людям вернулось удовольствие прогуливаться, делать покупки на рынках, просто выходить из дома. И творцом всего этого была она. Дверь открылась. Вошла Серана, ее ассистентка, и положила на комод толстую папку.

– Первые поправки парафированы. Наилучшее предзнаменование для завтрашней встречи в Каире, – сказала она.

– Мы на повороте мировой истории.

– Все благодаря тебе.

Кэтлин оторвалась от бронированного стекла и перевела взгляд на бюст ассистентки. Сделать своей правой рукой двадцатипятилетнюю девицу с внешностью «мисс Вселенной» – такой шаг был неоднозначно оценен динозаврами партии. Кэтлин встретила ее в своем фонде и сразу же влюбилась. Подобно тому, как другие бывают внезапно поражены божественным откровением, ей за один миг открылся целый пласт ее глубокой натуры. Она была совершенно очарована Сераной. Сначала поставила ее во главе www.ac, а потом включила в свою команду.