он, сынок, надолго уехал. По контракту, на год. Фирма какая-то серьезная, немецкая его позвала. С постоянным проживанием. Мне вот ключи оставил- за квартирой, значит, смотреть. И то сам не смог прийтить- студентика присылал с письмом и ключами. И даже денежку передал, да. Аккуратный молодой человек. Обстоятельный. Вежливый. Да. Во всем порядок любит. Только я вас туда и не пущу…
— Да нам уже и не надо- машинально ответил Извольский. Смысл врываться в квартиру без жильца? Не древние времена- пачки денег в квартире не лежат- все на электронном счете, накрепко привязанном к реальному человеку. Посмотреть игровой кокон? И чем это поможет? Даже в его капсуле без биометрии получить доступ к акку невозможно. Даже если рассматривать самый фантастический вариант с подделкой биометрии- за большие деньги и такое реально- то при полном погружениипоявление второго идентичного подключения мгновенно поставит на уши СБ. Извольский разочарованно выдохнул:
— Нам сам Андрей Петрович…
— Это уж и не надейся, двоечник- сочувственно зачастила старушка — Это же тебе контракт- сказали на год- значит на год! Да ты не боись- есть же у тебя еще преподаватели в твоем институте. Заменят! Глядишь, еще проще сдавать будет, ну!
— Да нет, мать, замена тут не прокатит — Извольский понемногу приходил в себя.
— Как ты сказал? — старушка слегка удивилась и очень пристально на него посмотрела.
— Спасибо, говорю, что объяснили. А то мы бы так зря тут и бегали.
— А, так это ладно. Это пожалуйста- потеплела бабка — Вы, сынки, сильно не расстраивайтесь.
— Мы это, мы тогда пойдем. Спасибо вам. Пойдем мы. Пойдем! — рявкнул Извольский уже на подручных и они торопливо ссыпались с лестницы. У джипа он остановился. Чертовски хотелось накатить. С другой стороны- пить с утра? Черт! Просрать такой шанс! Верно все говорил этот утренний— время будет упущено. Черт! Бредущего, или как он там, Андрея чертова Петровича кто-то плотно опекал. Кто-то очень умный, имеющий очень серьезные возможности. И- как это не обидно признавать — умеющий думать на пару ходов вперед. Алексей словно сидел за шахматной доской напротив отца- и только беспомощно бесился, теряя фигуру за фигурой. Черт! Вожаку нельзя терять лицо перед стаей- это он помнил крепко — но и держать в себе распирающий изнутри гнев- тоже не дело. А значит что- хрен с ним, с утром!
— Ренат, за руль! Помнишь кабак, где крайний раз хороводили?
— Большой, че за повод, с утра прямо? Да и не открылись они еще, наверн…
— Гони давай, у них круглосуточно!
Паля дорогую резину и оставляя на асфальте жженые полосы, джип сорвался с места и рванул, резко накреняясь на поворотах. Четыре электромотора по полторы сотни лошадей каждый несли массивную тушу джипа слегкостью. Ренат угадал его настроение — тряска и сумасшедшая езда были сейчас Извольскому по душе, давая хоть какой-то выход клокочущей ярости. Бабке он поверил мгновенно и безоговорочно — догадался сразу, что это за фирма немецкая. Да и с контрактом тоже было более-менее понятно. Чертов Бредущий- успел спрятаться. Или спрятали. Впрочем, ничего еще не потеряно. Нужно только узнать, где он. А там можно будет и разобраться, кто кому и сколько должен. После такой подставы! Ему доверяли, считай, ключи от входной двери, а он привел в замок огневиков! Теперь все отдаст! Отдаст и еще должен будет! И ведь предлагал же ему Кока по-людски нормально поделиться. Урод! Спрятаться решил? От кого? От Леши Извольского? Трусливый тупой ублюдок…
p class=MsoNormal>-Крайним? Крайним, по твоей вине, стал мой клан. Все пятьдесят тысяч чело… разумных. Которые никакого дерьма не делали- но за один день очень много потеряли. А ты лишь вносишь за свой косяк справедливую долю. И кстати, ты сам это решил, Вар и только ты… Как ты там говорил-то? Это моя операция и моя ответственность? Так — нет?
— Твою ж мать!
— У вас месяц до первого платежа, Валерий Романович.
— Твою то мать…
Глава 10. Перед судом
Реал. Москва. Офис Welt der Spiel.
Визор привычно тренькнул и на нам проявилось носатое черноволосое лицо человека довольно пожилого, статью и костюмом напоминающее отчего-то провинциального доктора Антона Павловича Чехова. Вместо пенсне только присутствовали дорогие очки в тонкой темной оправе. Пожилой человек приветственно кивнул, не прекращая перебирать на столе многочисленные печатные листы- прочем, после первых слов он отложил дела в сторону- все же Шпилька была клиентом класса премиум — и лично его клиентом.
— Бенецион Израилевич, а на нас в суд подают…
— Ох, Егорушка, до чего вы удивили меня, что это же даже себе представить невозможно. Конечно же суд, разве вы просто так стали бы звонить старому еврею, интересоваться, как его здоровье, как здоровье его драгоценной жены, как дети!
— Беня, я с удовольствием выслушаю все, что вы имеете мне рассказать за вашу многочисленную семью, чтобы они все были здоровы и, таки, благополучны- но дело, я вам так скажу, действительно важное!
— Ой вей, молодежь, все у вас словно пожар в борделе во время великого потопа. Это таки действительно такое серьезное дело или вы просто так за мной скучаете?
— Ведение дела, представительство в суде- я хотел бы вообще отдельный полный контракт.
— И для чего вы тогда так долго и совершенно напрасно тратили мое совсем не дешевое и, к сожалению, совсем не безразмерное время и не начали сразу с главного? Могу быть у вас в офисе со всем необходимым для контракта через пятнадцать минут.
— Оптимально. Ирочка вас встретит, я предупрежу. Вы же помните Ирочку?
— С наслаждением поболтал бы об Ирочках, но документы сами себя не подготовят, дорогой мой Егор Александрович. Оставим это до личной встречи. Оут.
— Оут. — во время всего этого недлинного диалога Седов пытался согнать с губ невольную улыбку, а после того, как собеседник отключился- и вовсе от души расхохотался. Глава юридического дома Эрлих и сыновья, Бенцион Израилевич Эрлих был действительно настоящим, стопроцентным этническим евреем — черным и носатым, правда без шапочки и пейсов. Но настолько уже обрусевшим, что от еврея там мало что осталось. Однако свою «евреистость» Эрлих повсеместно демонстрировал, бравировал ею, вставляя в свою речь анекдотические штампы удивительно к слову и с немалым артистизмом. Выходило у Эрлиха настолько забавно, чтои Егор частенько включался в эту игру, которая доставляла им обоим немалое удовольствие. Рука потянулась к сенсору селектора.
— Ира.
— Слушаю, Егор Александрович!
— Минут через пятнадцать-двадцать будет Эрлих- его проведешь ко мне и меня ни для кого нет.