- Суровая обстановка. Скоро у нас выборы губернатора, так что вся его свора, сам, небось, видел, как с цепи сорвалась! Ну, то, что они меня критикуют, оно бы и ладно. Мы не за доброе слово, а за идею привыкли работать. Но обложили нас со всех сторон: деньги из города сосут, чтобы деревенских алкашей задобрить и голоса себе обеспечить. И саботируют, где только можно: Россиль начальнику асфальтобетонного завода прямо сказал: если он хоть лопату асфальта на ремонт наших городских улиц даст, его сожрут со всеми потрохами! Это чтоб народ мной был недоволен, значит. Но и это бы черт с ними, мне не привыкать с этой немчурой. Однако самое паршивое, что они из моих людей саботажников делают. Где покупают, а где и запугивают. Им же, чем хуже в городе, тем лучше. Он, губернатор, сидит в раззолоченной резиденции, и ни за что не отвечает. А мэр, у которого на шее и отопление, и энергетика, и дороги, и медицина, и уборка мусора, и еще тысяча всего — плохой. До того уже дошло, что просто не знаю, на кого можно положиться. Возьми то же здравоохранение. Ставишь человека, вроде бы нормального, порядочного. Но проходит год — два, эти губернаторские его то ли споят, то ли развратят, и он начинает взятки брать, жульничать. Натуральный саботаж. И все не просто так, а именно чтобы меня убрать. Я-то за пост не держусь, если б от этого было городу легче, давно бы сам ушел. Но ведь, если я уйду, они тут окончательно все разграбят и развалят. Область уже развалили, только Катеринбург и держится пока. Сейчас мы хоть как-то им противодействуем... Я ж ведь сам вот такую папку, - Чирнецкий развел ладони на полметра, - на Россиля прежнему еще министру внутренних дел возил. Бесполезно! Уж сколько времени на прием к Генпрокурору прорываюсь, и тоже впустую... У этих московских... все завязано, все схвачено. В общем, меня не будет - они вообще весь город разворуют. Прецеденты уже были. У нас тут есть микрорайон и завод — Химмаш. Так они буквально оккупировать его пытались, и такое натуральное кровопролитие устроили, что... Мэр вздохнул.
Быков сочувственно понурился. Он был не столь наивен, чтобы верить словам и прослезиться от умиления, но то, что он слышал по 10-му каналу, действительно блистало оголтелостью: «Вопиют похождения и гнусные делишки политмерзавцев и чиновничьих прохиндеев». Даже у него, человека стороннего в местных дрязгах, мэр после этого невольно вызывал сочувствие.
— Ну, не буду я тут перед тобой Царевну-несмеяну изображать. Разумеется, просто так власть этой мафии я отдавать не собираюсь, - будто подслушав его мысли, сказал мэр. — И тут, сам должен понимать, все зависит от сплоченности моей группы. А вот с этим-то и обострилось в последнее время. Понимаешь, саботаж с одной стороны, а с другой - ведь и мои выборы скоро. А это вопросы взаимоувязанные. Мне надо город обустраивать: и вообще, и к выборам, конечно. А тут — саботаж и всякие ...
Чирнецкий махнул рукой и вздохнул:
— Вот, например, такое дело... Примерно два года назад трагически погиб один наш депутат. Из областной Думы. Парень прекрасный, незаурядный — несмотря на молодость. Ему всего-то двадцать четыре было, когда избрали... Очень далеко мог бы пойти, если б не зарезали. Естественно, народ возмутился. Да толку-то... Прокуратура и милиция под областью, а той - чем больше мути в городе, тем лучше. Тем более, этот Затовский к банде Россиля очень критично относился. В общем, похоронили, напились и забыли.
Но я-то так не могу! Я же отвечаю за этот город. Понимаешь? За каждую жизнь и смерть в нем отвечаю. Я спать не могу спокойно, мне кусок в горло не лезет, если хоть одно преступление тут безнаказанным осталось! Но что может мэр, если губернатор прокуратуру и милицию либо закупил, либо держит в черном теле?
Пришлось ждать. Правда всегда рано или поздно выплывет.
И вот недавно прошел слух, что в городе появилась — вернулась откуда-то — старушка, которая якобы видала что-то такое тогда на Шарташской, это где Затовского зарезали. И тут эта пенсионерка, едва приехав, то ли упала, то ли что... В общем, померла. Совпадение? Сомневаюсь.
Но, тем не менее, она, будучи при смерти, что-то такое рассказала бригаде скорой помощи. Ну, я, понятное дело, дал команду разобраться. Но, вдруг оказалось, что как только я интерес проявил, так медсестра из той бригады невесть куда исчезла. И с работы даже не отпросилась. Значит, вывод какой? Кто-то из моего окружения кому не надо про мой интерес рассказал. Логично? И я понял, что тут нужен кто-то неместный. Ну, чтобы распутал эту историю. Поэтому я и посоветовался кое с кем в Москве. Ну, вот и прислали тебя.
— А врач? — обрадовался Быков возможности перейти к конкретике. — Медсестра пропала, как я понял. А — врач?.
— Правильно мыслишь. Сразу видно, профессионал. Врач, вроде бы, ничего не слышал и не знает. Врет, конечно, но я решил: если я через своих надавлю, то и фельдшер куда-нибудь исчезнет. И не трогал, тебя ждал. Чтобы ты хоть что-то в том деле прояснил. Сможешь?
— Откуда мне-то знать? — удивился Быков. — Я в вашем Катеринбурге всего несколько часов. Может, меня ваши менты замочат через пять минут!
— Почему?
— А почему вы к ним не обратились?
— Вот ты как ставишь, значит, вопрос? Ну, в этом есть смысл. Понимаешь, я не могу...
В кармане мэра заиграла бравурная мелодия. Чирнецкий достал мобильник и рявкнул:
— Да!.. Что?.. Нет, не смотрел. Делать мне нечего, как телик смотреть... Про что? Так они там только грязь и льют... Послушай, я занят. И если по поводу каждого тявканья этого УТА ты будешь... Ментов? Ну, это... Нет! Не нужно. В конце концов, на то она и свобода слова, чтобы люди могли сказать, что они думают о власти... Нет, я сказал: никаких ментов! В суд? Ну, это можно. Ну и что, что долго? Парень, ты забыл, в какое время мы живем? Люди уже не марионетки! Они должны знать о своей власти все! Даже самое хреновое... Ладно, потом договорим... — он убрал трубку и несколько мгновений молча шевелил губами. — Извини: опять телевизионщики Россиля нас грязью полили. Людям, конечно, обидно. Но... Приходится терпеть. На то она и демократия. Так о чем это мы?
— Почему вы по поводу этого дела не накрутили хвоста своим ментам?
— Думаешь не крутил? Еще как! Да только толку-то. У нас тут все у губернатора в кулаке. А он явно не заинтересован, чтобы правда стала известна людям. Тут еще... Понимаешь, как раз сейчас решается: кого Кремль поддержит на выборах .... Если этого старого оборотня Россиля — Катеринбургу каюк. Все, что мы с такими трудами тут сделали, пойдет насмарку. Но поскольку материалы о воровстве, которые мы пачками отправляем в Москву — не действуют, то...
— Так вы что, — уточнил Василий, — полагаете, что ваш губернатор причастен к смерти этого... Затовского?
— А как еще объяснить, что за два почти года — и никакого просвета? — снисходительно прищурился мэр и постучал толстым пальцем по большому желтому конверту. — Я тут тебе принес материалы. Ознакомишься, многое поймешь. Ну, явно же кто-то заинтересован, чтобы тайна осталась покрыта мраком.
— Возможно, они просто... Не умеют хорошо искать?
— Опять же: если не умеют, губернатор обязан выгнать тех, кто не умеет, и поставить тех, кто умеет. Разве нет? Так или иначе, но все замыкается на Россиле... Я полагаю, что кто-то саботажничает в его пользу и среди моего окружения. Когда ты прояснишь все со смертью молодого депутата, выяснится, кто этот шпион. Я почти уверен, что обнаружится причастность Россиля к этой смерти. А коль так, то... В общем, сейчас последний шанс узнать правду. Если губернаторская мафия победит, то мы ее не узнаем никогда.
— Кому из своих вы абсолютно доверяете?
— Ты имеешь в виду по данному вопросу? Никому. Все контакты и отчеты — кстати, отчитываться ты должен минимум ежедневно — только со мной. Только со мной, понятно? Наверное, у тебя есть вопросы?
— Знаете... Я с дороги, устал. Да еще и ваши материалы нужно прочитать, обдумать все... Хватит на сегодня.
— Слушай, ты что? — удивился мэр, не привыкший, чтобы аудиенцию прерывал тот, кому ее дают. — Я ж тоже не на курорте! Весь день, как белка кручусь. Пользуйся, пока я в твоем распоряжении!