Обойдя всю площадь, только в самом дальнем киоске Василий Денисович обнаружил карту Катеринбурга. Но киоск работал до 21-00, А было уже 21-05. Но киоск ерша еще не ушла. Он попросил продать ему карту.
— Работа закончилась.
— Я приплачу.
— Мущ-щина! Я же сказала? Быков пожал плечами:
— Извините.
Он через подземный переход вернулся к вокзалу, и тут, в заваленной с верхом урне — обнаружил искомое. Видать, отъезжающий выбросил. Наверное, не планировал сюда возвращаться, Быков мог его понять. Он воровато оглянулся и вытащил карту из урны. Она оказалась очень подробной и с указанием маршрутов общественного транспорта. Кто просит, тому будет дадено.
Ну, и когда же позвонит заказчик? Почти полчаса уже прошло. Тут же запиликал мобильник. Не извинившись за промедление даже для вежливости, тот же голос распорядился:
— Бери машину и езжай по адресу: Сурикова, 40... Ключ под ковриком. Заходи и жди.
Часто, чтобы понять характер человека, много не надо. И без пуда соли стало ясно, что заказчик у Быкова хамоватый и особой заботы от него ждать не приходится. Опять же хвост. Поэтому Василий Денисович, сориентировавшись по карте, назвал частнику, которого для экономии взял в квартале от вокзала, перекресток Фурманова и Сурикова.
Там он походил по дворам, по улицам, примечая всякие мелочи, которые помогают понять среду обитания и выбрать способ мимикрии. При этом он убедился, что слежки за ним не стало. Как отрезало. А это могло означать одно: те, кто следил за ним на вокзале, узнали, куда он отправится.
Дело обещало быть с червоточиной, и многострадальные ребра Быкова предвкушающе заныли.
С городом выходило невнятно. Пока ехал от вокзала, насмотрелся на разбитые улицы, серые, облупленные, и краснокирпичные, новые, но мрачные, как в Бутырке, стены домов, грязь, лужи и мусор всюду. Все выдавало ту неряшливость, которая обычно означает лень и апатию. Но они свойственны городкам небольшим, разорившимся. Депрессивным. Областные центры, да еще миллионники, обычно гораздо чище. Они как бы «столичнее». Быков перед отъездом познакомился с данными маркетологов «Рос-Интера». Они утверждали, что Свердловская область - донор. То есть, и за ее счет содержатся регионы-иждивенцы, которые работать не хотят или не умеют, а только проедают то, что досталось от коммунистов.
Все это не вязалось с неряшливостью улиц и откровенной грязью обочин. Дворы, небрежно заасфальтированные, тоже чумазые, явно не пригодные для отдыха и прогулок с детьми, резко контрастировали с густой зеленью и довольно симпатичными лицами прохожих. Василий Денисович специально несколько раз спросил дорогу, и отвечали ему — и пожилые, и молодежь доброжелательно.
Пустяки, вроде бы, мелочи, но когда тебе, возможно, предстоит сходить за местного, они имеют немалое значение.
Дело в том, что последние три-четыре года относительной стабильности много чего поменяли в укладе российской городов. Особенно — крупных. Конкуренция в политике привела к тому, что народ все чаще выбирал себе мэров молодых, энергичных...
Иные порядки в Катеринбурге могли означать только одно: верховодят тут действительно мафиози. Выходит, и категоричная Галина Николаевна была права. А коль так, то любое расследование здесь чревато пересечением с явными бандитами.
И неважно, что именно ему поручат расследовать. Подставлять свою шею Василий Денисович не собирался. Он планировал жить — пусть бедно, но долго.
Правда, улица Сурикова, на которой ему предстояло жить, приятно удивила. Широкая, гладкая, чистая. Ее вид еще резче подчеркнул неухоженность округи. ,
Зато квартира, как он и ожидал, была в духе города. Мебель старая, все в пыли, обои выцвели, телефон обмотан синей изолентой, краны в ванной изрыгали ржавую воду с жутким грохотом, душ — вообще не работал. Видать, купили и, даже не выбросив оставшуюся от прежних хозяев рухлядь, оставили дозревать в цене до случая.
В общем, все, кроме обильной пылищи и телевизора, ему не понравилось. Телевизор был новый, с дистанционником и автоматической настройкой.
Быков оставил сумку с вещами и сходил в ближайший супермаркет. Он назывался «Звездный», и вполне оправдывал свое название: цены, как в Москве и даже повыше, но прохлада и сервис им соответствовал. Запасясь упаковками с быстрыми супами, хлебом, колбасой и пивом, Василий Денисович вернулся в квартиру, еще раз порадовался пылище и принялся изучать местные телепрограммы.
Но тут наводка Галины Николаевны сбила его с толку. Она говорила, что «41»-й канал в Катеринбурге — городской, а «10» - областной. Но по содержанию получилось наоборот. 41-й говорил только про область, причем старательно подчеркивая, как хреновы в ней дела. А зато «10» вовсю топтался по городу и, особенно по его мэру, некому Чирнецкому: мужику представительному, говорящему мало и по делу. Называла его «десятка» не иначе, как отступником и оборотнем.
Так «10» намекала на то, что мэр когда-то позволил себе критику в адрес нынешнего, а тогда еще будущего ТОГО-КОГО-ВСЕ-ЛЮБЯТ.
Правда, и «41» не отставал, напоминая, что губернатор обругал ГЛАВНУЮ ПАРТИЮ, когда она только создавалась.
Эти взаимные доносы вызывали легкое, но противное чувство. Похоже, и журналисты тут, как дворники, не столько убирают, сколько гадят.
Значит, тут имели место не одна, а минимум — две мафии. Что, чуял он, благодаря своему опыту, для него лично означает реальную вероятность вклиниться между ними.
Вот только этого ему не хватало.
Ничто так не способствует укорачиванию жизни, как вклинивание между дерущимися.
И то, что он в этом, похоже, будет не одинок, а заодно с полутора миллионами населения Катеринбурга — утешало слабо.
Впрочем, пока он свободен, как птица. И всегда может сделать ноги, если заказчик ему не понравится. В случае чего, страховых компаний в Москве полно, и редкая из них откажется от опытного расследователя.
Напомнив себе об этом и поужинав, чем Звездный дал, Быков вернулся к телевизору и прикинул: кто из представленных на экране людей ему симпатичнее. И решил, что мэр. Во-первых, он моложе, чем холеный, но седой губернатор. Солидный мэр мужик: и рост под два метра, и шевелюра густая, то есть не бабник. Во-вторых, судя по репортажам, занимается конкретными делами: ездит по районам города, а не торчит все время на трибуне и в президиуме, как лысоватый губер.
Кроме того, топтавшая его телекомпания УТА явно не отличалась хорошим вкусом. Тех, кто ей не нравился, она обзывала, явно подменяя прочность аргументов грубостью и ехидством. Быков знал, как легко критиковать мэров и трудно — губернаторов. Мэр-то всегда крайний, если дорога плохая и помойку не вывезли. А губеру — что? Он сидит где-то высоко, да отдает общие указивки.
В квартире было две двери. На внешней железной имелся засов, который Василий Денисович не преминул задвинуть, вернувшись с покупками. Так что, когда в замке сначала пошурудили ключом, а потом недовольно позвонили, он был готов к встрече гостей. В том числе и нежелательных.
Поглядев в глазок, Быков удивился: такой человек, и без охраны?
Какие люди и с охраной!
Аркадий Михайлович Чирнецкий, мэр Ка-теринбурга, вблизи еще представительнее, чем на телеэкране. Рост, стать, гулкий серьезный голос, усталые мешки под глазами, смотрящими с высока, но с отеческим пониманием.
- Извини, э-э, Василий, что вот так принимаю... негостеприимно, - начал, осторожно усаживаясь на шаткий стульчик и кладя на телевизор большой желтый конверт. — Вообще-то, я не привык кое-как гостей встречать. Если б ты приехал в другое время, я б тебя принял по первому классу! Есть у меня и коттеджи для этого, и гостиницы - все есть. Но тут такая обстановка, что... В общем, потерпи. Вот сделаешь дело, все тебе компенсирую. А пока — потерпи. Ты, я гляжу, телевизор смотрел, значит, наши расклады понял уже?
- Ну, я... - начал было Быков, но оказалось, что вопрос мэра был риторический: