- Всем доброго утра, - я расположила багаж возле входа и заняла своё место за столом. Домочадцы мне нестройно ответили и продолжили вяло ковырять свой завтрак.
- Я решила, что с вами не поеду, - мама закашлялась, поперхнувшись глотком кофе, и потянулась за салфеткой. Федя медленно опустил чашку на стол, из которой не успел отпить.
- Как не поедешь? - осипшим голос спросила мама, наивно хлопая глазами.
- Вы не волнуйтесь, он не узнает. Я все продумала. Отец Евы совладелец авиакомпании, которой мы должны улететь. Он распорядился, чтобы я числилась в списке пассажиров.
Мама тяжело сглотнула и метнула взгляд к хмурому лицу своего сына.
- И как ты здесь будешь одна?
- Через неделю я получу диплом и найду работу. Здесь это сделать реальнее, чем в бабуленом Усть-Урюпинске. Сниму квартиру и буду обходить территорию Давида стороной.
- Ты же понимаешь, что это бредовая идея? - подал голос брат.
- Чем же?
- Он узнает, что ты не уехала. И каким будет наказание за непослушание мне даже страшно подумать.
Я самоуверенно фыркнула.
- В этот дом я не вернусь, а вы улетите. За что наказывать?
- А долг? - вскинулась мама.
- Бумаги у нас. Он не сможет ничего потребовать.
- Не знаю, дочка, - мама нервно разглаживала салфетку на коленях, - этот Давид страшный человек. Ему и пальцем шевелить не надо, чтобы загубить жизнь несмышлёной девчонке.
- Это я-то не смышлёная?
- Ты, раз в миску к коту лезешь.
Возразить я не успела. Раздался требовательный звонок и мы одновременно оглянулись на входную дверь.
- Кого-то ждём? - встревоженно пискнула мама и медленно встала. Ещё один долгий звонок, казалось, с большей степенью раздражения придал ей ощутимого ускорения.
- З-здрасте, - напуганное и довольно невнятное прилетело из холла. Затем звук тяжёлых шагов и в столовую ворвался детина не меньше двух метров ростом. Просканировал нас взглядом терминатора и загробным голосом обьявил:
- Пять минут на сборы. Жду вас в машине.
После озвученного приговора у меня внутренности коркой льда покрылись. И интеллект как будто упал до тридцати незавидных единиц. Потому что я захлопала глазами как дурочка и промямлила:
- Как это ждёте?
Верзила на меня взглянул с трудно скрываемым раздражением и, не удосужившись ответить, вышел вон.
Федя усмехнулся.
- Полагаешь, тебе удастся незаметно удрать?
Я состроила ему вредную мордашку и подскочила к окну. Укрываясь тюлью, аккуратно выглянула из окошка. Да, стоит, ждет конвоир фигов. О чем-то по телефону разговаривает, наверное, своему хозяину отчитывается. Здоровый мужчина, а прыгает перед Давидом на задних лапках, как выдрессированная собачонка.
Тьфу, смотреть тошно!
Я зло отдёрнула шторку и закусила согнутую костяшку на большом пальце. Что делать? Прямо сейчас удрать к Еве не вариант, надо ехать в аэропорт. Придётся оттуда как-то выбираться. Но не пойдёт же он нас до самого самолёта провожать, в самом деле?
Как же я ошиблась!
Без сопровождения никого из нас не выпускали даже в «м/жо». Оказывается, утренний мордоворот был не один, он ещё и приятелей с собой притащил. В общем, мало того, что ехали мы до воздушной гавани, как крупные шишки, с сопровождающим кортежем, так ещё к каждому члену семьи приставили собственного отморозка. По-моему скоромному мнению, мне повезло в этом плане меньше всего. Самый лютый и совершенно нелюдимый кончено же достался Анечке. На его квадратной морде глухой «покер фэйс» ничем не пронимался. Я даже в какой-то момент подумала, что он того... калека на голову, раз обращённую речь не внимает. Но со своими товарищами мой личный кошмар беседовал свободно, пусть и немного. Стало быть, не отвечать на мои вопросы и игнорировать реплики - его тактика работы и осознанный выбор.
Что ж, надеюсь за мой побег тебя как следует отчитают, или вообще, уволят!
Вот с таким дичайшим настроем я вошла в зал ожидания и осмотрелась. Котелок варил, как у того парня из фильма после чудо-таблеток. Мне нужно всего лишь выйти из здания, а там у аэропорта уже ждёт Ева. Предвкушение скорой свободы подстёгивало, как никогда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я снова скользнула взглядом по залу, наткнулась на двухметровый шкаф в чёрном костюме и испуганно отшатнулась:
- Тьфу ты, шайтан. Отойди от меня. Своими громадными лёгкими весь воздух высасываешь, дышать нечем.
У глыб функция эмоций априори не предусмотрена, так что на этом ровном лице ничего не дрогнуло. Стоит дальше, со сложенными впереди руками, и высверливает во мне дыру. И не надоело же в одну точку пялиться. Я выразительно посмотрела на него, приподняв брови. Дескать, жду сиюминутного удовлетворения своего требования.
Ни-че-го.
- Ну и бог с тобой, окаянный, - снисходительно выдохнула и отвернулась от раздражающей физиономии. Не отвлекайся, Аня. Ищи выход. До объявления посадки небольшие двадцати минут, за это время надо что-то придумать. Я нервно покусывала губы, каждый раз ощущая карамельный вкус помады. Взгляд бесцельно бродил в поисках хоть какой-то зацепки, как вдруг телефон в руке коротко провибрировал. Смс от Евы.
«Ты как?»
«Засада, он меня чуть ли ни над унитазом держать готов, лишь бы из вида не упускать».
Две галочки загорелись синим и подруга вышла из мессенджера. Молчит. Минуту - две - три. Снова дисплей загорелся.
«Я папе позвонила. Тебя на предполётном досмотре забракуют и заберут в служебную комнату».
«И как это поможет? Мне надо, чтобы терминатор точно знал, что я села в самолёт».
«Не тупи, Ань, поменяешься с сотрудницей одеждой. Она вместо тебя по коридору в самолёт войдёт».
Я еле удержалась, чтобы не взвизгнуть от радости. Закусила нижнюю губу, сдерживая расплывавшуюся улыбку, и прочистила горло. Надо не забывать показательно скорбеть по своей городской жизни. Глубоко и искренне.
Побродила ещё немного по огромному залу ожидания, повздыхала, сходила в дамскую комнату, чисто чтобы побесить своего конвоира. А потом уселась рядом с мамой, подперла кулаками подбородок и принялась отсчитывать минуты до побега. Волнительно, черт возьми. И сердце колотится, как после стометровки.
Наконец женский голос обьявил посадку на наш рейс, и внутренности ухнули в пропасть, оставляя после себя неприятную тошноту. Я незаметно сжала ледяную ладошку мамы и ободрительно улыбнулась. Ничего страшного не произойдёт, даже если меня поймают и силой усадят в самолёт. Значит, найду способ удрать из глубинки, но у бабули точно прозябать не стану.
Через рамку металлоискателя прошли Маша и Федя, за ними, выпотрошив сумку, шагнула мама. Я поставила на движущуюся дорожку ручную кладь и приготовилась к представлению. Пока мой паспорт проверяли, у компьютера двое сотрудников горячо о чем-то начали спорить.
- Проблемы? - нарочито встревожено поинтересовалась я, краем глаза выхватывая силуэты мордоворотов. Их дальше этой рамки не пустят, так что им оставалось лишь наблюдать за маленьким спектаклем со своих козырных мест.
- Будьте любезны, откройте вашу ручную кладь, - обратился ко мне сотрудник аэропорта с подозрительным выражением лица.
- Конечно, - я быстро расстегнула молнию сумки и распахнула ее так, что в образовавшуюся дыру можно было без труда просунуть голову.
- Боюсь, я вынужден пригласить вас на досмотр, - угрюмо констатировал молодой человек.
- Что это все значит? - возмутилась мама, а потом заметила, как я усиленно подмигиваю ей одним глазом, и немного успокоилась. Однако экспрессию не сбавляла. - Какой ещё досмотр?
- Ничего особенного, обычная формальность, - деликатно разъяснил сотрудник и взял меня за локоток. Я по инерции двинулась в его сторону, быстро перебирая ногами.
- Молодые люди, а вы куда? Без билетов нельзя, - послышалось за моей спиной, и я мысленно возликовала. Выкусите, амбалы тугодумные. Если вас впустили в зал ожидания без билета, это ещё не значит, что пустят в самолёт. Так-то.