Новая госпожа разительно отличалась и от Сабрины, и от тех, кто побывал на её месте. Она видела в нём — страшно сказать — равного и вела себя соответствующе. Как Тадиус ни старался следовать правилам и подтолкнуть её к их исполнению, что-то обязательно шло не так.
Самое ужасное, что рядом с ней он сам увлекался и получал больше удовольствия, чем был должен. Даже когда Ирина пыталась придержать его и внести в постельные игры элемент наказания, в нём рождалось столько восторга, сколько не полагается испытывать рабу.
Сабрина устраивала воспитательную порку не реже одного раза в неделю, в дополнение к наказаниям за проступки. Это не всегда было эротично и не всегда легко, особенно если он в чём-то провинился в тот же день. Иногда Тадиус даже мечтал, чтобы она забыла, но Сабрина никогда ни о чём не забывала и не прощала. Ирина, в отличие о неё, даже за серьёзные провинности наказывала через силу.
А потом случилось то, чего Тадиус боялся давно, — госпожу заинтересовал Эрик. Это было не удивительно, ведь он был умнее и ближе к тем свободным мужчинам, с которыми привыкла иметь дело Ирина.
Эрик давал ей то, что Тадиус со всеми своими умениями не мог, тем более что с каждым днём его потребность в наказании становилась сильнее, а это для Ирины тоже было в тягость.
Тадиус мучился от совсем не рабских желаний, мечтал снова оказаться в постели с госпожой, постоянно боролся со своими чувствами и в тайне хотел, чтобы Ирина на пару часов стала Сабриной. Ему было необходимо вернуть себе внутреннее равновесие, оперевшись на старые правила. Он начал подумывать о том, чтобы в открытую нарваться на наказание, и о последней порке, которую устроил им с Эриком управляющий, вспоминал как о благе.
Сегодняшняя провокация, увы, не сработала. Разговор с госпожой вообще закончился неожиданно. Она назначила его своим телохранителем, но была такой отстранённой, что становилось ясно: её мысли поглощены другим. Тадиус был уверен, что думает она об Эрике. И снова злился. На него на себя, на весь мир.
Ниана он застал стоящим у зеркала.
Парень распустил косу и прикидывал, как ещё уложить волосы. Точнее так показалось Тадиусу в первый момент, потому что Ниан задал вопиющий по глупости и наглости вопрос:
— Как думаешь, госпожа позволит мне остричь волосы?
Тадиус так и замер с полуоткрытым ртом. К Ниану он относился иначе, чем к Эрику. Наставлял и поддерживал его в силу своих представлений о рабской жизни. Готов был защищать и совсем не ревновал к госпоже, даже радовался, что она приласкала парня. После издевательств Табеты Ниан был на грани.
Как оказалось, радовался зря.
— Совсем голову снесло?! — Тадиус не кричал, наоборот, угрожающе понизил голос и шагнул к опешившему Ниану. — Госпожа столько сделала для тебя, а ты и рад воспользоваться её расположением?
— Нет, я... не хочу пользоваться, — поспешил оправдаться Ниан. — Я просто подумал...
— Ты не должен ни о чём думать! Это тело тебе не принадлежит! Знаешь, что будет, если попросишь госпожу о таком?
— Она меня накажет?
Тадиус едва сдержался, чтобы его не ударить.
— Дурак! Опять беспокоишься о своей шкуре! Она согласится, вот что будет! Ей нравятся твои волосы, но она отрежет их ради твоей идиотской блажи! Чего ты вообще к ним прицепился? Счастлив должен быть, что тебе есть, чем услаждать взор госпожи.
Губы Ниана дрогнули. Тадиус знал, о чём он думает.
— Побывал пару раз под Зверем и успокоиться не можешь? Думаешь, у меня не было таких, как он? Хозяева делают вещи куда страшнее, а ты так впечатлился, что никак не оставишь это в прошлом. Волосы он собрался обрезать! Идиот!
Оставив ошалевшего Ниана стоять окаменевшим, Тадиус прямо в одежде рухнул в кровать и с головой накрылся одеялом.
Теперь он ненавидел себя ещё и за обращение с парнем, но должен же кто-то был вправить ему мозги! Госпожа приблизила его к себе, разрешила рисовать, а он захотел большего уже в ущерб её интересам.
Сабрина была лучшей госпожой, Ирина — лучшей женщиной. Тадиус чувствовал, что сильнее тянется к последней, и оттого его мучения становились ещё тяжелее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ему нечего было ей предложить. В постели он хоть и выкладывался по полной, но, очевидно, и Эрику было, чем её удивить. Она не получала удовольствия от наказаний. Она принимала его службу как необходимость, но с большей радостью видела бы его сидящим в кресле напротив, а не стоящим на коленях. Она и телохранителем-то его назначила, чтобы поддержать.
Что со всем этим делать и как справиться со своими мыслями и чувствами, Тадиус решительно не знал.
Глава 9
Ночь прошла беспокойно.
Зря я накануне пыталась докопаться до воспоминаний Табеты. Кажется, контролю этот процесс вообще не поддавался.
Порой, чтобы растревожить чужую личность, достаточно было одного случайного впечатления. Определённые знания, вроде способности к языку, приходили сами, но многое оставалось покрыто непроницаемой завесой. Возможно, ушло навсегда.
Самыми яркими воспоминаниями делилась Сабрина, хуже всего откликалась Инга. Я совсем мало узнала об этой женщине, страдавшей в разлуке с семьёй. Только иногда мои сны посещали детские образы и следом накатывала грусть невосполнимой утраты.
Воспоминаний Табеты я всерьёз опасалась, не стремилась без острой нужды углубляться в них и правильно делала. Вчерашний мозговой штурм не пошёл на пользу. Во сне меня преследовали жестокие картины, и я окончательно уверилась, что банда Табеты не была шайкой благородных разбойников. Ничего конкретного о Шиале я по закону подлости не вспомнила. Она была важна Табете. Она всегда находилась рядом. И вместе с тем ответы на главные вопросы от меня ускользали, будто в наказание за то, что я отвергла Шиалу вчера.
Но не могла же я взять её в свой дом! Не могла, так ведь?
Этим утром Сол приготовила для рабов еду, которую я с удовольствием продегустировала. Вкус не был таким изысканно-утончённым, как в блюдах Орланамонаса, но со стандартным рабским рационом его было не сравнить. Стряпня Сол вообще оказалась ближе к моему привычному понимаю пищи, чем всё, что я ела до этого.
Основное блюдо я однозначно опознала как омлет. В него были добавлены овощи и мясной ингредиент, выглядевший как маленькие круглые тефтельки. Кроме того, к завтраку были поданы нормальный (по здешним меркам) хлеб и фруктовая вода.
Все были ошарашены новыми правилами, но каждый из рабов по-своему. Лейла выглядела скорее испуганной. Тадиус был хмур и напряжён, как бы ни пытался это скрыть. Ниан казался одновременно обрадованным и каким-то всклокоченным. Сегодня он не собирал волосы в косу и оставил расстёгнутыми верхние пуговицы на рубашке. Тоже что ли решил побороться за моё внимание?
Уходя с кухни, я улыбнулась ему и погладила по роскошным волосам.
Ниан ничуть не разочаровал меня в постели, не говоря уже о красоте, которая не могла не восхищать. У него был умелый язык и много затаённого юношеского жара. Я относилась к нему с нежностью и теплотой, любовалась им, но пока не понимала, чего хочу больше: опекать и взращивать его талант или раскрывать Ниана как мужчину.
Вот и сегодня парень снова оставался дома, в то время как Тадиус отправлялся со мной в роли телохранителя.
После завтрака он получил такое же оружие, какое носили свободные наёмники, и оделся в свой самый скромный наряд, однако его внешний вид — обтягивающие штаны и футболка с широким горлом — всё равно намекал на то, что госпожа хочет не только быть под защитой, но и продемонстрировать красивый аксессуар. Следующий костюм для Тадиуса определённо стоило выбирать мне.
— Госпожа, я не подведу вас, — пообещал он, когда предстал передо мной.
— Знаю. Потому и поручаю тебе эту работу. Кроме того, ты знаешь обо мне больше, чем остальные. Я могу положиться на тебя.
— Я отдам жизнь за вас.