площадке между дорог молодой лейтенант Васильев успел её заметить, узнать, перебежать на другую сторону и приветливо помахать полосатой палкой.
Замирая от нехорошего предчувствия, Кира остановилась, поправила плед на мужчине, прикрывая повязку на его плече.
— Ну, как дела? — участливо наклонился знакомый лейтенант к открытому окну машины. — Помогла моя помощь? Вы нашли своего мужа?
— Нашла, — прошептала Кира, кивая на заднее сиденье, где накрытый клетчатым пледом спал раненый мужчина.
Гаишник присмотрелся и, увидев обнажённую грудь «загулявшего мужа», воскликнул:
— Так он же голый!
— Ещё бы не голый! — зашипела Кира и погрозила кулаком в сторону «мужа». — Я его, развратника старого, прямо из тёпленькой кровати вытащила!
Лейтенант прыснул в кулак, выпрямился и, шутливо козырнув ревнивой «Отелле», пожелал:
— Счастливого пути, гражданочка, больше не теряйте своего мужа.
— Будьте спокойны, дорогой товарищ лейтенант, я с него теперь глаз не спущу!
Подъехав к дому на Мясницкой, Кира оставила машину у входа в подвал, обогнула дом и по «парадной» лестнице быстро поднялась в квартиру. Взяла фонарь и ключи и, не обращая внимания на пыль и кучи мусора, бегом спустилась по узкой полутёмной лестнице в подвал, открыла железную дверь и вышла к оставленной у торца дома машине.
С помощью Киры раненный мужчина выбрался из машины, «поднялся» на третий этаж по узкой лестнице чёрного хода, Кире приходилось буквально тащить его на себе. Иногда они останавливались, отдыхали, но, как только мужчина дотрагивался до перебинтованного предплечья или смотрел на повязку, глаза его закатывались, тело обмякало, и Кира крепче прижимала его к себе, боясь, что, если он все-таки упадет, поднять его она уже не сможет.
Наконец, они добрались до кровати!
В той, прошлой жизни (до получения наследства и всего случившегося после) Кира ужаснулась бы, оказавшись в обнимку с незнакомым мужчиной около кровати, и сгорела бы со стыда за свое аморальное поведение, а в этой своей новой жизни, она обрадовалась и стала быстро сдёргивать дорогое красивое покрывало — ручная вышивка шёлком по шёлку предназначалась для любования и поглаживания, а отнюдь не для укладывания на него окровавленных тел — и разбирала кровать, и наклонялась, и прижималась к мужчине, подтягивая обмякшее мужское тело повыше и устраивая поудобнее на подушках.
— Всё! Добрались! — Кира рухнула в кресло у кровати, вытянула ноги и свесила по бокам кресла онемевшие руки.
«— Хорошо бы принять ванну, выпить чашку сладкого-пресладкого какао…»
— Вы кто? — тихо прозвучал вопрос, заставивший её очнуться от сладких грёз.
Чёрные глаза мужчины, недоверчиво щурясь, цепко ощупывали сидящую напротив него женщину. Нет, сама по себе опасности эта женщина для него не представляла — слишком далека она была от образа агрессивного, атлетически сложённого похитителя, но было в её внешности что-то обманчивое, настораживающее — мужчина это интуитивно чувствовал и беспокоился, не понимая, что именно в ней его так тревожит.
В отличие от бизнеса в женщинах Вячеслав Львович Бурмистров разбирался слабо — два бракоразводных процесса были для него хорошим уроком и только благодаря своим друзьям: личному адвокату и директору юридического департамента его банка, накануне свадьбы заставивших его составить брачный контракт, разводы закончились для него без особых потерь. Теперь его кратковременные связи, не затрагивая сердца, касались только его кошелька и зависели от быстроты утекания из него определённой суммы денег.
— Вы разве ничего не помните? — вяло удивилась Кира — вспоминать не хотелось.
— Ну, почему же… помню, — мужчина дотронулся до раненного плеча и поморщился. — Извините, что доставил вам столько хлопот, но другого выхода у меня не было. Вы же видели, что произошло на заправке…
Кира молча покивала головой, оттягивая минуту, когда ей придется всё-таки вставать с удобного кресла, куда-то бежать и что-то делать.
— Вячеслав Львович Бурмистров, — президент банка «Континент». А вы?
— Кира Дмитриевна Чичерина — ваш шофёр, ваша медсестра, ваш кредитор и, если судить по тому, что вы сейчас находитесь в моей постели, ваша новая пассия, — хмыкнула Кира — сил на нормальный юмор просто не хватило.
Полные бескровные губы банкира скривились в подобии улыбки — женские намёки им никогда не воспринимались в серьёз, но быть невежливым с этой женщиной ему не хотелось: она его выручила в сложной ситуации и заслуживала его благодарности.
— Я ценю ваш юмор, Кира Дмитриевна, но хотелось бы знать, где я сейчас нахожусь?
Прежде чем ответить Кира немного подумала: уж к себе домой на Цветной бульвар она бы его точно не повезла!
Сообщество бабулек в ее доме могло дать фору любому детективному агентству, выслеживающему неверных супругов. Они всегда — в любое время дня и ночи были на боевом посту, строго блюдя нравственность жильцов и порядок на при дворовой территории. Рисковать своей репутацией Кира ни за чтобы не решилась: у нее две дочери школьницы — пойди, потом докажи, что ты всего лишь хотела помочь попавшему в беду человеку.
— Вы сели в мою машину, и я увезла вас подальше от заправки. Но от вида собственной крови вам стало плохо…
Бурмистров согласно покивал головой, подтверждая сию прискорбную особенность своего организма, смущенно объяснил, что вида крови не переносит с детства: после того случая, когда отец попытался заставить его зарезать любимого ягнёнка, выкормленного из соски своими руками — кровь ассоциируется у него с жалобным блеянием, с беспомощным дрыганьем тоненьких ножек, с чистой всёпонимающей и всёпрощающей слезой из обречённых испуганных глаз дорогого существа.
— Мне пришлось везти вас к знакомому «доктору Айболиту», чтобы вас зашили, — продолжила свой рассказ Кира, вволю навздыхавшись от услышанной жестоко-жалобной истории, — и заплатить немалые деньги — тысячу долларов — ни за одного кобеля столько не платят! После уколов вы совершенно расклеились, и «доктор Айболит» прописал вам небольшой отдых — хорошо, что у меня есть эта квартира, тихое безопасное место…
— Прекрасная квартира, — сделал комплимент Бурмистров, оглядывая спальню, — но я предпочёл бы оказаться у себя дома. Вы могли бы посмотреть мои документы и сразу отвезти меня домой.
То, что эта женщина была замужем, намного облегчало положение банкира — по крайней мере, не надо было жениться в благодарность за спасение от напавших на него бандитов.
— Простите, не догадалась залезть к вам в карман! В следующий раз так и поступлю! — фыркнула Кира — в данную минуту ей хотелось, чтобы эта «криминальная история» побыстрее закончилась. — Что будем теперь делать?
Вячеслав Львович Бурмистров задумался — ситуация была не простая.
С ожиданием глядя на нахмуренные брови, на бледные щёки с пробивающейся сизой щетиной, на волосатую загорелую грудь, Кира чувствовала себя спокойно (не то, что рядом с синеглазым