дольками лимона, нарезкой сыра и ломтиками свежего хлеба.
— Мамуль, я так на пары опоздаю, — застонала Мила, но всë-таки села.
— Ничего страшного не произойдëт, — рассудила мама, наливая чай. — Расскажи лучше, что было на приëме?
— Был Великий Князь Михаил, и у меня даже получилось с ним поговорить. Вот только ничего не получилось. Хопф опять влез со своими байками про недостаток средств, а князь ему и поверил.
— Да, я так и думала. Им проще ухватиться за повод не тратить деньги. Бюрократы, как они есть.
— Потом видела профессора Валенберга. Он совсем спятил, мне кажется. Набросился на меня и начал орать.
Наина Вячеславовна вздëрнула брови. Сжала губы, от чего нос стал ещё тоньше обычного. А потом медленно, отчëтливо проговаривая слова, произнесла:
— Так это он тебя так? Мерзавец! Надо немедленно заявить об этом городовым.
— Нет-нет! Он, конечно, мерзавец, но к платью моему не прикоснулся. От него меня спас профессор Фринн, с которым я и пошла на приëм.
— Фринн? Фринн… Фринн… — повторяла мама, стараясь вспомнить эту фамилию. — Кажется, Афоня рассказывал о каком-то Фринне… Нет, слишком давно это было. Не помню.
— Он рассказывал, что пересекался с папой в Порт-о-Лейн и очень гордиться таким знакомством.
— Вполне возможно, — пожала мама плечами. — Но он, как видно, оказался мерзавцем похлеще Валенберга.
— Нет! — запротестовала Мила, но сразу осеклась и исправилась: — То есть да. Не знаю. Он показался очень приятным человеком. Мы гуляли, болтали о том и о сëм. А потом мне поплохело. Я даже не поняла, что случилось. Когда открыла глаза, уже лежала на берегу. Вот как-то так.
— Возмутительно! — поддержала дочку Наина Вячеславовна. — Это хамство какое-то! Самое наглое, неприкрытое хамство!
— Да, я так ему и сказала.
— Фринн… Мне надо посмотреть в отцовских бумагах. Я точно помню, с ним была связана какая-то дурная история.
Глава 8. Сложные решения
После разговора с мамой Мила едва успевала на первую лекцию. Пробежать весь путь до академии, через ступеньку взмыть по лестнице — только так была надежда в последнюю секунду влететь в аудиторию. И Мила почти совершила это чудо, когда внезапно на пути вырос Олег и перекрыл коридор к аудитории артефактологии.
— Мила? Походу, это судьба! — расплылся он в улыбке.
— Уйди с дороги! Я опаздываю! — запыхавшись, прохрипела Мила. Согнулась, оперлась на колени. Чуть не выронила учебники, но успела перехватить их поудобнее.
— На лекцию? Пропусти еë, нам поговорить надо.
— Кому надо? — она выпрямилась и скривилась от того, как противно кольнуло в боку.
— Это касается нас. Нашего будущего. Я понимаю, что не идеален, но и ты, как бы, не подарок.
— Отлично начал. Перед зеркалом ещё немного порепетируй, хорошо?
Мила похлопала его по широкой груди и попыталась протиснуться дальше. Но Олег лишь выставил перед ней руку.
— Объясни мне, в чëм проблема? Ты тупо ни с хрена устроила скандал, а теперь делаешь вид, будто я прям чуть ли не… Что хуже меня никого нет, короче.
— А я и не сомневалась, что ты ничего не поймëшь.
— Не понял, да. Тупой я, с этим разобрались. Теперь ты мне скажешь, что тебя разозлило?
Мила вспыхнула. Она всегда говорила, что ей не нравится, да только Олег не слушал и делал всë, как привык. А теперь строил из себя дурачка. Он действительно тупой, совсем без иронии!
— Нет. Думай сам. Почему я должна сто раз одно и тоже повторять?
Олег долго смотрел Миле прямо в глаза, а потом спросил так, будто это была последняя встреча:
— Я правда тебе настолько противен, что ты даже не хочешь попытаться сохранить наши отношения?
— Я пыталась. И не один раз.
— Не про это речь! Вот здесь и сейчас я предлагаю тебе начать всë сначала. Ну, или почти сначала. Неужели тебе вообще не хочется попробовать?
— Зачем? — вздëрнула Мила одну бровь.
— Наверное, потому что я тебя люблю.
Слова эти были для Олега подвигом. Он терпеть не мог сантиментов. Особенно с тех пор, как начал возиться со своими зверюгами. Всякие комплименты давались ему через силу, а теперь в любви признаëтся? Это не могло оставить Милу равнодушной. Задело что-то в груди, защемило.
— Мне сложно сейчас тебе верить, — призналась она.
А Олег не понял:
— Ты не веришь, что я тебя люблю?
— Нет-нет, почему-то в этом я не сомневаюсь. Но всë остальное… Прости, но я не готова.
— То есть ты остынешь, и тогда мы сможем всë вернуть?
Прямолинейность Олега выводила из себя. Ну как же он не мог понять, насколько всë сложно?
— Я и так остыла. Но я пока не знаю, нужно ли мне всë это.
— Но… Блин, Мила, я в конец запутался.
— Просто дай мне время, вот и всë.
Мила попыталась пройти, и на этот раз Олег её пропустил. Проводил взглядом, пока она не скрылась за углом. Там Мила сделала лишь пару шагов и прижалась к стене. Слëзы хлынули из глаз.
Три года они были вместе. Пусть часто ссорились, но всегда мирились. Пусть во многом разница между ними казалась непреодолимой, но зато в остальном они сходились идеально. А сколько счастливых дней вместе? Сколько раз Олег заставлял Милу им гордиться? Сколько раз поддерживал в самые тяжëлые моменты? Одним махом всë это перечеркнуть не поднималась рука.
Но и закрывать глаза на то, что Олег превратился в бесчувственного сухаря, Мила не могла. Простит она его сейчас, а через неделю всë повторится: то же безразличие, те же споры. Так это уже надоело, что зубы сводит.
Мила заставила себя успокоиться, утëрла слëзы. На лекцию она уже опоздала, но всë же отправилась в аудиторию. Сейчас оставаться в одиночестве было невыносимо.
Будто Дэв впервые за долгое время улыбнулся ей, преподаватель по магической природе артефактов задерживался. Мила пробежала вдоль парт и заняла местечко возле Киры на последнем ряду. Чмокнула еë в щëку.
— Проспала? — участливо спросила Кира.
— Хуже! Олега встретила.
— И что он? Выспрашивал, почему он козëл?
— Нет, хотел помириться.
— А ты?
— Не знаю, — поморщилась Мила. — Давай не будем про него. Не хочу.
— Ну и правильно! Скажи лучше, что у вас с Фринном? Было что-нибудь?
— О Дэв, Кира! Ты хоть иногда думаешь о чëм-нибудь другом? — сказала Мила с едва заметной улыбкой и поправила выбившийся локон. — Не было у нас с ним ничего. И вообще, Фринн самый обыкновенный подлец.
— Так-так-так, — Кира села поудобнее, поправила тоненький жакет. — Я чувствую, история принимает серьëзные обороты.
— Ох, ну тогда тебе точно понравиться. И я даже знаю,