При этом воспоминании Беверли закрыла глаза. Она подошла к окну и всмотрелась в темную декабрьскую ночь. Она различала огоньки лежащей внизу долины, мерцающий свет Палм-Спрингса – сказочного городка для сверхбогатых, с домами трех бывших президентов США, с курсами по гольфу, которых, как говорят, тут больше, чем где-либо в мире, а на каждого жителя приходится больше хирургов-косметологов, чем в любых других городах. Городок, где улицы названы Боб Хоупдрайв, Фрэнк Синатра-драйв, оазис в пустыне, любовно прозванный «Двор за Беверли-Хиллс». И Беверли Берджесс – когда-то Беверли Хайленд, еще раньше – Рэчел Дуайер – вознеслась на восемь тысяч футов над всем этим.
Рядом с окном, низким и глубоким, как окна средневекового замка, на стене висели фотографии. Среди них одна небольшая, в серебряной рамке, которая когда-то была черно-белой, но со временем пожелтела. На ней, сделанной в 1938 году, была снята молодая женщина, сидящая на больничной койке и держащая в каждой руке по новорожденной: Беверли и ее сестра-близнец, проданная родителями и потом окрещенная Кристиной Синглтон, которую Беверли, после стольких лет поисков, так и не нашла.
Она не могла ничего с собой поделать: опять потянулась за ненавистной книгой, лежащей на столе.
Впервые увидев книгу «Разоблаченная бабочка» в витрине магазина, Беверли была несколько шокирована. Поначалу она посчитала простым совпадением, что книга названа так, как и ее заведение, которое когда-то располагалось над Фанелли. Но когда она пролистала книгу, ее охватила паника. За ночь чтения к ней вернулись все старые кошмары. Дэнни Маккей, заботящийся о напуганной четырнадцатилетней беглянке, завоевывавший ее доверие, рассказывая о своей любви к ней, а затем пристроивший ее в дешевый бордель в Сан-Антонио. И Рэчел, запуганная, тоскующая по дому, не способная обслужить завсегдатаев «Орешника», ждавшая, что Дэнни заберет ее отсюда, и Дэнни, навещавший ее и уговаривавший заниматься сексом с незнакомыми мужчинами. «Только ляг на спину, дорогая, – говорил он, – и представь, что это я делаю с тобой». Потом, когда ей было шестнадцать и она думала, что они поженятся, Дэнни отвел ее к гинекологу, подпольно делавшему аборты, и заставил убить ребенка. Она просила и умоляла его, но он настоял на своем, а позже вытолкнул ее из машины, сказав, что она противная и что он никогда не любил ее, и что она должна запомнить его имя, потому что он – человек, который добьется успеха. «Дэнни Маккей, – сказал он. – Запомни это имя». И она запомнила его, запомнила, чтобы никогда не простить. Вся последующая жизнь Беверли была поиском способа отмщения Дэнни Маккею, а когда способ наконец был найден три с половиной года назад, она думала, что их скрываемая от всех путаная история подошла к концу.
Но вот объявляется журналист, который лжет и несет напраслину об отношениях между богатой и светской Беверли Хайленд и его преподобием Дэнни Маккеем, контролировавшим телевизионную компанию, оцениваемую многими миллиардами долларов, которому оставался один шаг до Белого дома.
Беверли была уверена, что почти вся страна либо читает «Разоблаченную бабочку», либо обсуждает ее. А еще она слышала, что по книге снимается телесериал.
Но может случиться что-нибудь и более серьезное.
В телеинтервью Отис Куинн заявил о своей уверенности в том, что Беверли Хайленд, якобы погибшая в автомобильной катастрофе в ту самую ночь, когда она погубила Дэнни Маккея, женщина, фактически виновная в самоубийстве Маккея в лос-анджелесской окружной тюрьме, до сих пор жива. И он заверил, что найдет ее.
Теперь Отис Куинн приезжает в «Стар».
Услышав стук в дверь, Беверли отбросила мрачные мысли. Посмотрела на часы. Должно быть, это Саймон Джунг, ее генеральный управляющий, пришел с ежедневным докладом.
– Входите, – сказала она.
Саймон Джунг, родившийся и получивший образование в Швейцарии, был спокойным, красивым мужчиной лет под шестьдесят, безупречно одевавшимся и аккуратным. Беверли встретила его в Рио-де-Жанейро в шикарном ресторане. За плечами Саймона был огромный, более тридцати лет, опыт работы управляющим гостиницей, который он накопил, служа в лучших отелях мира.
Беверли казалось, что нет ничего, чего бы Саймон не знал о человеческих слабостях, потребностях и удовольствиях, и он был единственным, кому она могла полностью доверять.
Но даже Саймон не знал ее прошлого, не знал, что она – Беверли Хайленд, о которой Отис Куинн написал в «Разоблаченной бабочке».
– Добрый вечер, Беверли, – сказал он и осторожно прикрыл за собой дверь.
Как всегда, вид Саймона в костюме от Армани или Пьера Кардена, сшитом по его специальному заказу, вызывал у Беверли в душе отклик, который она воспринимала как нежеланный. Давным-давно Беверли отказалась от мужчин, если не считать короткого эпизода с Джами. Во время путешествий, останавливаясь в таких шикарных отелях, как «Маунт-Кеньэ сафари клаб» в Восточной Африке, «Раффлес» в Сингапуре, «Отель дю Кап» на Ривьере, она встречала таких же, как Саймон, красивых и безупречных мужчин, но оставалась равнодушной. Они не волновали ее.
Сохраняя в течение двух с половиной лет чисто профессиональные отношения с Саймоном, она превращала «Стар» в лучшее место для отдыха выдающихся людей, но с недавних пор почувствовала, что ее «оборонительные сооружения» мало-помалу начинают рушиться. Она обнаружила, что каждый раз, когда она видит Саймона, ее охватывает какое-то новое чувство. Это чувство было как напоминание о некогда хорошо знакомом, подобно тому, как запах редкого цветка или обрывок мелодии напоминают давно пережитое. Саймон напоминал ей что-то, но она не могла сформулировать, что именно.
– Последние гости приехали, – сказал он, кладя список на стол. – Вы должны быть знакомы с некоторыми именами, – добавил он, и в его произношении послышался легкий акцент. – Кэроул Пейдж, киноактриса, только что закончившая фильм и приехавшая к нам отдыхать. Ее проводили в бунгало и обещали обеспечить полное уединение. Среди приехавших – агент из Голливуда Фрида Голдман, остается на одну ночь. Доктор Джудит Айзекс, наш новый врач, тоже прибыла. Она направилась осматривать клинику и встретиться с пациентами. Она с благодарностью приняла ваше приглашение на сегодняшний обед.
Саймон продолжал перечень тех, кто приехал вечерним фуникулером: известный кинорежиссер, администратор студии, два продюсера, еще одна известная актриса, богатый агент по продаже недвижимости с женой, нефтепромышленник из Техаса с компаньонкой, другие гости тоже были в той или иной степени известными людьми. Он добавил:
– Мистер Лэрри Вольф прибудет с секретарем на следующем фуникулере. Они попросили предоставить бунгало. Мистер Вольф страстный любитель плавания и предпочитает отдельный бассейн.