Читать интересную книгу Дочь палача и дьявол из Бамберга - Оливер Пётч

Чтобы хоть как-то отвлечься, она спросила:

– И на какой же день назначена свадьба?

– В это воскресенье, уже через пять дней. Представляешь, хоть твой дядя и палач, ему позволили праздновать в Банкетном доме! Это такая пристройка к большому трактиру рядом с портом. Для нас там выделили малый зал. Приглашена почти сотня гостей! – Катарина усмехнулась: – Полагаю, отец воспользовался своим влиянием в Совете. Он, как ты, наверное, слышала, один из судебных секретарей.

Магдалена кивнула с одобрением. Чтобы палач праздновал свадьбу, словно какой-нибудь сапожник или портной, в самом деле было необычно. В Германии палачей обычно избегали, и на улице их сторонились, так как считалось, что даже взгляд палача приносил несчастье. Магдалена вспомнила, что говорил ей Георг накануне.

Тебе здесь понравится, сестрица…

Она украдкой проследила за Катариной. Напевая себе под нос, женщина сновала по комнате и смахивала паутину с окон. Будущей супруге Бартоломея было уже лет тридцать пять. Удивительно, что она до сих пор не замужем. Катарина не отличалась красотой, была слишком уж полна, но Магдалена понимала, что привлекло в ней дядю. Она являлась хорошей партией – сильна и здорова, а ее дружелюбие было искренним и заразительным. Магдалена представить себе не могла, как такое милое создание могло ужиться с ворчуном вроде Бартоломея.

«Но папа с мамой ведь ужились», – неожиданно осенило ее, и она хитро улыбнулась.

– Что такое? – спросила Катарина с любопытством.

Но в этот миг заскрипели ступени и в комнату спустились Симон и заспанная еще Барбара. Катарина подошла к ним и поприветствовала с тем же радушием, как и Магдалену, но тут ее отвлек запах гари.

– Ах, батюшки, каша! – воскликнула она и бросилась в коридор. – Видно, зря я оставила мальчишку одного у очага…

Симон сел за стол рядом с Магдаленой, взял корку хлеба и макнул в вино.

– Видимо, не такая уж она и дракониха, какой ты ее представляла, – проговорил он с набитым ртом и с улыбкой кивнул в сторону Катарины.

Магдалена покачала головой:

– Нет, вовсе нет. Петеру и Паулю новая тетя, судя по всему, тоже пришлась по душе. Во всяком случае, они до сих пор ничего не натворили – а ведь время уже за восемь… Это редкость. – Она улыбнулась, но тут лицо ее снова стало серьезным: – Вот только отец снова во что-то вляпался…

Магдалена в двух словах рассказала Симону и Барбаре, что стряслось прошлой ночью с Якобом и Бартоломеем.

Симон со стоном схватился за волосы:

– Что за проклятие! Твой отец и пары часов в городе не пробыл – а уж объявился покойник… Хотя о чем это я: один объявился еще до того, как мы вошли в город. Они стекаются к нему, как пчелы на мед! Хотя у палачей по-другому, наверное, быть и не может… – Он взял еще один кусок свежего ароматного хлеба; похоже, Катарина успела напечь его с утра. – Ну, по крайней мере, в этот раз его не считают убийцей, как тогда в Регенсбурге, – сказал он с полным ртом. – Уже прогресс.

Магдалена содрогнулась, вспомнив о событиях шестилетней давности. Они были тогда в Регенсбурге. Отца схватили по подозрению в убийстве и пытали, и лишь в последний момент его удалось спасти. Вскоре после этого Магдалена и Симон поженились[3].

– В любом случае я не собираюсь сидеть тут целый день и дожидаться отца с дядей Бартоломеем, – вмешалась Барбара; до сих пор она лишь со скучающим видом поигрывала своими локонами. – Я хочу посмотреть город! – Девушка с мольбою в голосе обратилась к Магдалене: – Что скажешь? Может, сходим вместе на рынок? – Глаза у нее блестели в предвкушении. – Ну пожалуйста! Я еще ни разу не бывала в таком большом городе. А теперь, при свете дня, он выглядит не таким уж зловещим, как ночью…

Магдалена заговорщически ей подмигнула:

– Не имею ничего против. Хотя… – Она вопросительно оглянулась на Катарину, которая как раз вошла в комнату и привела за руку перемазанного кашей Пауля. – Может, нужно помочь будущей тете с приготовлениями?

Катарина весело отмахнулась:

– Если сделаете для меня кое-какие покупки, то можете оставить со мною ребятишек и спокойно посмотреть город. Я слышала, моему будущему тестю нужен табак. Конечно, воняет эта дрянь, как горелая каша… – Она открыла окно, чтобы выветрить запах гари. – Н-да, видно, придется нам готовить второй завтрак.

Симон быстро поднялся и перебрал несколько книг, лежавших на столе рядом с Петером.

– Тогда спасибо тебе за хлеб и вино, Катарина. Если все в порядке, то и я проведу день с пользой и навещу старого друга Самуила. – Заметив, как нахмурилась Магдалена, он взглянул на нее с мольбой: – Ты же знаешь, что я и ради него приехал в Бамберг. Он теперь видный врач и вроде бы лечит самого епископа! Я надеюсь увидеть у него недавно вышедшие труды. Есть несколько интересных теорий о циркуляции крови…

– Только не начинай. – Магдалена раздраженно закатила глаза. – Если б тебе еще платили за твой интерес к книжкам… Другие цирюльники кровь пускают – вместо того чтобы думать о какой-то там ее циркуляции.

– Другие цирюльники – шарлатаны, – горячо возразил Симон.

– Прекратите ссориться, – вмешалась Катарина. – Радуйтесь хорошему дню каждый на свой лад. Не хочу за несколько дней до свадьбы видеть хмурые лица вокруг. – Она повела детей в чулан. – А вы двое теперь поможете мне заново сварить кашу. Только посмотрим, остался ли у нас еще мед.

Магдалена улыбнулась младшей сестре:

– Кажется, у нас и правда впереди хороший день. – Она встала и застегнула корсаж. – Ну, идем скорее. А то на рынке только жухлый салат останется.

* * *

У Куизля заурчало в животе, да так громко, что он решил уж, будто за ним крадется какой-нибудь хищник. Время шло к полудню, и с тех пор, как палач скудно перекусил, прошло уже несколько часов. Он остановился на секунду и вытер пот со лба, после чего взялся за повозку, и они с братом покатили ее по тесному переулку вдоль городского рва. Куизль вполголоса чертыхнулся. С каким удовольствием он выкурил бы сейчас трубку! Но они с самого утра не возвращались домой. А там, как надеялся Якоб, дожидалась будущая невестка с обещанным табаком…

Ночь выдалась долгая. Они, как и полагается, отвезли труп юной шлюхи часовым, но с их капитаном, неким Мартином Лебрехтом, поговорить не удалось. И ранним утром, когда братья решили снова навестить его и доложить о ночном происшествии, у стражи вдруг появились другие дела. У Якоба в душе зародилось смутное подозрение, что стражники, а в особенности их капитан, стараются что-то утаить. В конце концов они с Георгом вывезли из города мертвую лошадь. Юноша остался в лесу, чтобы освежевать тушу; Якоб же с Бартоломеем отправились с пустой тележкой к городской ратуше, где их обещали наконец допросить как свидетелей.

Миновав еще несколько изгибов и закоулков, Бартоломей направил тележку к сараю возле реки и оставил между двумя перевернутыми лодками, ветхими на вид. Потом вытер грязные руки о куртку и пошел к каменному мосту: расположенный в нескольких шагах, тот проходил прямо сквозь здание ратуши.

– Это сарай старьевщика Ансвина, он снабжает бумажную мельницу тут, неподалеку. Мы с ним давние приятели, так что тележку можно оставить пока здесь, – пояснил Бартоломей и ухмыльнулся: – Почтенные господа носы воротят от нас и нашей утвари. Будь их воля, мы бы вообще невидимые ходили… – Он критически взглянул на Якоба: – Тебе в реке отмыться не помешало бы, прежде чем в ратушу идти. Может так статься, что мой будущий тесть тоже там; он иногда помогает в караулке. Если предстанешь перед ним в таком виде, то выставишь нашу семью не в лучшем свете.

– Не хватало еще, чтобы младший брат указывал, когда мне мыться, – сердито проворчал Якоб и двинулся дальше. – Я не напрашивался давать показания. Если господам угодно послушать меня, то пусть заодно и понюхают.

К мосту вело несколько стоптанных ступеней, и в этот час на них было не протолкнуться. Патриции с туго набитыми кошельками спешили к переулкам у подножия собора; два бенедиктинца молча брели, погруженные в молитвы, к своему монастырю на Михельсберге; по каменным перилам лазали дети. Завидев палача, ребятня принялась боязливо шушукаться.

Не обращая внимания на окружающих, Якоб замер на месте и уставился на внушительное строение. Он невольно задумался, какому же зодчему могла прийти в голову такая безумная мысль: построить здание посреди реки. Ратуша Бамберга венчала крошечный остров, точно гигантский гриб, возвышаясь над округой. Широкий каменный мост соединял ее с северным и южным берегами, еще один мост располагался ниже по течению. Регниц с шумом рассекался об оконечность островка. С этой стороны к ратуше примыкало небольшое строение – казалось, оно в любую секунду может рухнуть в поток.