наш колдун-самоучка, ведь не спроста он так делает.
–Я еще раз поясняю вам, что остановился поссать, а тут и Занавес спал, когда я пересек черту,– говоря, попробовал на прочность путы, связывающие мне запястья,– Ну мне и стало интересно. А прокрасться сюда не составило труда.
–Не пытайся, длак,– он заметил мои потуги освободиться,– Она сплетена из волос пяти некрещённых девочек, зарезанных мною в ночь Чернобога и окропленных кровью их матерей,– он еще злорадней ухмыльнулся,– Догадался, конторский, кто и мамашек убил?
Я скрипнул от злости зубами, дернув веревку в последний раз. Даже близящееся Время Крайней Ночи и то не могло разбить заговор, наложенный на путы.
–Знаешь, длак,– колдун отпустил мою голову и поднялся,– Я может и поверил бы, что конторский случайно проезжал мимо, но сомневаюсь, что оборотень в крайнюю ночь своего неконтролируемого превращения будет шарахаться в людных местах.
Он свободно стоял передо мной, абсолютно не боясь меня, и я мог со всеми подробностями рассмотреть странный меч, которым владел колдун. Плоское навершие с вытравленной руной Тейваз, похожей на направленную стрелку вверх. Крестовина эфеса была украшена многочисленными батальными сценами, какие-то нечеловеческие существа сражались с фигурками очень похожими на людские силуэты. Причем это не было похоже на битву, скорее на тотальное уничтожение последних.
– Будь ты свободным длаком, не связанный Договором, то вопроса нет. Искал место для обращения, чтобы славно поохотиться. Но ведь ты сотрудник Конторы, и должен быть сейчас где-нибудь сидеть на поводке, чтобы не дай Бог,– при этом он словно выплюнул имя Всевышнего,– куснуть какого смертного.
Меч не был современной репликой, вышедший из-под руки кузнеца по заказу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что оружие это выковано на несовременном оборудовании. Я не видел клинка, он прятался в ножнах, но эфес был сработан из почерневшего от времени некогда блестящего железа, но точно не серебра. У Других аллергия на этот драгоценный металл, она появляется и у не рожденных существ, как только те меняются. Но и в то же время мое волчье нутро не ощущало, что в оружие есть хоть какая-то магия. Даже в патронах моего пистолета ее было больше. Вот же о чем я думаю, меня сейчас, грубо говоря, грохнут, а я о безделушках думаю колдовских.
–Тем более волкодлак вряд ли будет ошиваться возле Гнезда своих извечных врагов, да тем более еще и в одинокого. Здесь же нет твоей стаи, не так ли? Будешь и дальше рассказывать нам сказки, конторский?– колдун нежно погладил навершие, словно меч был живым,– Или, наконец, мы узнаем правду?
–Хорошо,– кивнул головой я,– Вы все арестованы. Советую добровольно сдаться и сложить оружие, в противном случае мне придется вас казнить,– постарался, чтобы мой голос звучал уверенно.
Колдун пискляво рассмеялся, но смех его вдруг оборвался. Он злобно посмотрел на меня, и неуловимым движением схватил меня одной рукой за лицо. Его пальцы были ледяными, как у мертвяка, и крепкими, словно камень. Поднял меня в воздух будто пушинку, причем я едва касался носками ботинок пола. А во мне, извините, восемьдесят шесть килограмм, и жира там маловато. Охранники отскочили в стороны, опасливо стискивая оружие в руках.
–Ты шутить со мной собрался, предатель Длачьего Рода?!– вместо слов у него получилось шипение, сильнее сжимая подбородок, за который держал меня,– Да из тебя правду по жилам вытащу.
Я попытался ответить, но вместо слов выдавил какое-то мычание. Сука, силен, ублюдок. Много жизней успел испить. Ну, ничего, я еще вгрызусь тебе в горло, и уже ты напоишь меня кровью. Если останусь жив, а то все как-то валится в черную дыру. Внутренний гнев продолжал нарастать, и я все держал в натяжении заговоренную веревку. Эх, дотянуться бы до ножа, который они не нашли. Его клинок любое колдовство разобьет.
–Антон, будь так любезен,– Сергей обратился к «монолитовцу», а потом ко мне обратно с такой скоростью, что черты лица смазались,– Сходи ко мне в комнату и принеси, пожалуйста, мои инструменты. Хочу поиграть с ним, до того, как его тело достанется Хозяину.
–Слушаюсь, мастер,– громила, грохая ботинками, выбежал из «отдыхайки».
–Говорят, кровь длака содержит в себе силу десяти смертных, – физиономия колдуна приобрела мечтательное выражение,– Никогда не пробовал. Что ты там скулишь, щеночек?– малефик приблизил мое лицо, покрытое испариной ближе к своему.
Вот тут-то у меня и появился шанс. Пусть колдун и обладал силой, дарованной смертями людей и накопил он ее изрядно, но ума ему это не прибавило. Пусть моя шея и болела от натяжения, я изловчился и пнул ему ногой между ног. Туда где, даже у Других бывают «бубенцы». Серые глазки округлись сначала от удивления, а затем от адской боли, мгновенно отключающим у их владельца всякое желание творить зло.
Я приземлился на корточки, в то время, как малефик упал на колени, схватившись руками за промежность. Капюшон его кардигана упал, обнажив жиденькие светлые волосы, лицо Другого корчилось в болезненных гримасах, сопровождаясь скулением.
–Я говорю, что шерстью подавишься, ублюдок,– фыркнул я
У колдуна не было желания со мной говорить, он корчился возле тумбочки, зажав промежность руками.
Вадим стоял у окна, ошарашенный произошедшим. Еще бы, на его глазах вывели из строя Другого, который, наверное, ни один раз демонстрировал им свое могущество таким простым способом. И я не стал терять времени, все еще оставался связанным зачарованной веревкой. Упал на спину и изловчился перекинуть скованные руки через ноги, не обращая внимания на неприятный хруст в левом плечевом суставе. Нас учат на тактических занятиях выпутываться из подобных ситуаций. Конечно, не всегда можно все предугадать, но импровизацию никто ж не отменял.
Вскочил я, выкинув вперед ноги, подобно крутым героем боевиков. Блин, вот на тренировках никогда так не получалось. Вадим уже начинал соображать, что надо что-то предпринимать, потому что тип, несущийся на него с горящими желтыми глазами, не есть хорошо. Я впечатал его плечом в угол оконного проема. «Монолитовец» вскрикнул, выронив «Сайгу», но при этом его руки освободились, и он, сцепив пальцы в замок, обрушил их мне на спину. Ощутимо, но не смертельно. Я, все еще прижимая его к стене, боднул головой, попав в челюсть. Та хрустнула, сопроводив очередной стон боли. Поняв, что являюсь хозяином положения, отскочил назад и со всей силой врезал по голени Вадиму. Охранник, зажимая челюсть руками, чуть присел и тут же получил моим коленом туда-же. «Монолитовец» откинулся на подоконник и бесчувственным телом сполз к отопительной батареи.
Я вернулся к корчившемуся на полу колдуну. Тот приходил в себя, переставая завывать, и уже не сучил ногами. Не, дружище, тебе еще рано. «Пыром» засандалил еще раз