Читать интересную книгу Face control - Владимир Спектр

09:20. В который раз стою перед зеркалом в обычной нерешительности, прикладывая к рубашке ворох различных галстуков. Трезвонящий с раннего утра телефон, как всегда, не дает сосредоточиться на выборе надлежащей гаммы. За окном светит не по-осеннему теплое солнце. Если на секунду прикрыть глаза, отрешиться от падали скрюченных листьев и серой краски обнаженного грунта, можно представить, что на дворе лето или, по крайней мере, весна. Не сегодня-завтра все вокруг воспрянет, зазеленеет, начнет распускаться, течь, стремиться к радостному соитию. Мечты о внезапной весне греют почище солнца, стрелка настроения неуклонно идет вверх.

09:50. Пребывая в хорошем расположении духа, люблю мчаться в машине по утренним, залитым ярким светом улицам, слушая что-нибудь зажигательное вроде Cirrus или Sister Machine Gun. Шины едва слышно шуршат по холодной мостовой, велюровый салон пахнет новым ароматизатором, за окнами мелькают родные до боли московские дома, съежившиеся от холода посеревшие деревья, остановки, заполненные суетливым, спешащим куда-то народом. Разноцветный поток стремительно несет твою бэху по Мосфильмовской, потом вдоль коттеджей Минской, мемориально-оккультных пустырей Поклонной горы и выплевывает в самом конце Кутузовского проспекта у задроченного временем серо-голубого здания научно-исследовательского института геоморфологии. Жидкие ручейки чудом уцелевших бородатых оборванцев – геологов неутомимо вливаются внутрь, распространяя ароматы перегара и дешевого табака. У входа встречаю невыспавшегося Маркина, паркующего свою мутно-белую «Ниву».

– О, Гоги! – Андрей энергично пожимает мою руку. – Ты-то мне и нужен. Вы с пивоварами место строительства магазина смотрели?

– Смотрели, им вроде понравилось. Жду первого транша. – На улице холодно, и я быстро прохожу в холл института. Маркин бежит за мной.

– Тогда нам надо фирму открывать…

– Она у меня уже давно под это дело приготовлена. Просто пивоваров в совет учредителей включим, – я вижу, как Маркин бросает на меня хитрый взгляд, – ну и тебя конечно.

– Я знаю юристов неплохих, прямо сегодня им позвоню, все узнаю, и можно начинать.

– Давай, Мара, не затягивай.

Маркин что-то помечает в своей записной книжке.

– И это ты мне говоришь, меня же зовут не Гоги, а Андрей Маркин.

– Это-то и пугает, честно говоря.

– Не боись, Гоги, все быстро сделаем. – Маркин убирает ежедневник. – Ладно, полечу, мне еще с разными людьми надо поговорить.

10:35. Сижу на совещании отдела продаж и вполуха слушаю менеджеров.

– Главная наша проблема в недостатке информации, – говорит Востряков.

Он неожиданно неплохо выглядит с отросшими вихрами непокорных каштановых волос и даже одет как-то не очень отстойно. Или мне это только кажется?

– Мы до сих пор не имеем полного реестра возможных покупателей нашей рекламы на местах. Особенно в районе Теплого Стана и Коньково.

«Почему же Света до сих пор не поговорила со мной? Может быть, чаша все-таки переполнилась и она решила идти до конца? – невпопад думаю я, растворяясь в бесхитростном пафосе следующей мысли. – В конце концов, пусть будет так, как предписано судьбой».

– Необходимо распределить всех клиентов потребительского рынка между менеджерами по территориальному признаку…

Голос Виктора отчего-то становится глуше. Неожиданно вспоминается ребенок, всем свои существом ощущаю, как мне не хватает моего маленького Сашки.

«Я так люблю тебя, мой неугомонный и шебутной, нежный и трогательный Batman, вечный борец за справедливость», – слезы подступают к глазам.

– Каждый продавец будет продолжать вести своих клиентов и искать новых, не вторгаясь на территорию коллег и не создавая излишней внутрикорпоративной конкуренции.

«Наверное, надо поехать к ней самому, в эту ненавистную мне пролетарскую дыру, увидеть постные лица далекой и чуждой мне родни, извиняться, уговаривать, просить вернуться, давать нелепые и скорее всего невыполнимые обещания… Какая лажа!»

– Нельзя забывать о постоянно растущем значении сетевой рекламы. Каждый из вас, – раздухарившийся Востряков взглядом полководца обводит притихших сейлзов, – должен стремиться наладить тесные контакты с агентствами полного цикла. Не забывайте, что в их руках все крупные бюджеты.

«Поехать сегодня – это похерить все выходные, приговорив себя к двухдневному домашнему аресту. И это в то время, как все вокруг будут колбаситься по клубам, угорать на afterparty, сниматься, нюхать кокс, жрать лобстеров под соусом бешамель, курить гаш, долбиться спидом, трахаться, носиться по ночным проспектам в обезумевших такси и напиваться до скотского состояния. Среди них, конечно, будет Бурзум. Прошляется по всем злачным московским дырам, укурится, бросит на кишку пару колес или вовсе вмажется двумя кубами. Кто-то будет рядом в машине, клубе или на квартире набивать косяки, двигать в ускользающую вену, шептать тихие ласковые слова, касаться кончиками пальцев возбужденных сосков, вставлять свой здоровый хуй в ее узкую влажную дыру!»

13:00. В третий раз задень безуспешно набираю жене. Никто не берет трубку. «Куда они подевались?» – думаю с беспокойством. Вернувшийся из территориального рекламного агентства Аркатов рассказывает о концерте Motorhead в Горбушке.

– Lemmy выскочил на сцену даже более прыщавый, чем на постере в Metal Hammer, представляешь, – с подростковым жаром говорит он, – схватил микрофон, задрал башку и как заорет: «I am the one, orgasmatron!!!»

Алексей скачет по кабинету, и я начинаю опасаться за половые перекрытия.

– Толпа фанатов несусветная, пернуть негде, – кричит Аркатов, – а пиво в баре закончилось. Но у Мишани фляжечка с вискарем была, через ментов пронес как-то, хуй знает. Мы ее быстренько приговорили, и тут старые козлы принялись «Don't let Daddy kiss me» тянуть. Зал подпевал стройнее, чем русскую народную!

По мобильному звонит Бурзум и спрашивает, что я намереваюсь делать вечером. Отвечаю, что перезвоню позже, у меня переговоры.

– Ну а вечером-то что планируешь? – незамедлительно спрашивает Аркатов. Я даже вздрагиваю.

– А то пойдем с нами, в В.В.King посидим, блюз послушаем, водочки выпьем. Мишаня будет, он как раз собирался новую машину обмывать. Pajero парень купил, ты в курсе?

Я, к счастью, даже слабо в курсе, кто такой, собственно, этот Мишаня, а уж о приобретении им очередного быдлянского гроба и слыхом не слыхивал.

– Да ты что, ну надо же! – вяло восторгаюсь я и, немного помявшись, говорю: – Насчет блюза не знаю. Подумать надо, созвонимся ближе к вечеру.

«Ебал я твою старперскую музыку, весь этот убогий В.В.King, мудака Мишаню с его фляжечкой и тебя самого, жирное животное», – думаю, глядя в бесцветные глазенки заместителя.

14:20. Где-то к югу от моей конторы, на улице Наметкина, в офисах банка «Альянс» сидят на общем совещании мои инвесторы Федосовы. Они получают крепких, увесистых пиздюлей за малые обороты от вложенных в рекламу средств, явную невозможность быстрого возврата денег и неосмотрительность в выборе партнеров по бизнесу.

15:40. Иван Федосов, впервые за последние три дня, дозванивается до меня и нудно вещает о необходимости увеличения процента продаваемости рекламных поверхностей, расширения клиентской базы, общем повышении профессионального уровня сотрудников. Делаю вид, что искренне сопереживаю его исканиям, стараясь как можно быстрее отделаться.

17:00. Не выдерживаю и еду в Кунцево, в квартиру Светкиных родителей. Опять звонит Бурзум. Ссылаясь на ужасную занятость, обещаю перезвонить в ближайшее время. «Если Света сейчас пошлет меня, то пойду с Бурзум тусоваться», – холодок пробирает до костей из-за столь неопрятных мыслишек. «Да на хуя они тебе обе нужны? – думается внезапно. – Все равно ты один, с кем бы ты ни был. Присутствует всего лишь иллюзия общности, К тому же вы вечно находитесь по разные стороны баррикад. В современном мире все обречены на вечную борьбу. Война проистекает тихо, почти незаметно, лишь иногда выливаясь в открытые стычки. Чтобы победить, необходимо быть великим лицемером и циником, уметь рассчитать каждый свой следующий шаг, не оглядываясь на чувства и веру в справедливость. Справедливости не бывает, так же как нет любви и преданности – все только цифры, химия и физика на фоне общей человеческой привязанности. Желание быть с кем-то всегда продиктовано человеческой слабостью, необходимостью в трудную минуту схватиться за чью-то руку и укрыться в чьих-то объятьях. Рассуждая здраво и трезво, всегда приходишь к выводу, что лучший способ преодолевать трудности – не обращаться за помощью к „близким“, чтобы не усугублять свое положение истраченными впустую нервами. Надо уметь спокойно и равнодушно встречать беды в одиночестве, держа про себя в уме это самое одиночество не как отчаянную реальность, а как высшую божественную благодать, доступную к пониманию лишь единицам».