Именно сюда, на юг, где создавались эти строки, и отправился Ду Фу. Домочадцы не препятствовали его долгим отлучкам из дома: мачехе и отцу было попросту не до него, а тетушка Пэй состарилась и уже не могла, как раньше, поддерживать все увлечения племянника. Волосы у нее поседели, на лице появились морщины, и глаза стали слезиться от яркого света. Служанки выводили ее под руки в сад, сажали на циновку, и тетушка Пэй часами смотрела на зеленоватую воду лотосового пруда, перебирая буддийские четки и слегка покачивая головой. В семье Ду Фу подрастали дети - три брата и сестренка, родившиеся от второго брака. Так же, как когда-то маленький Ду Фу, они бегали по дому, взбирались на стулья, с любопытством разглядывали вещи в комнатах и прятались от няньки в зарослях бамбука. Все внимание взрослых отдавалось им, зато юный любитель странствий и поэзии получал полную свободу действий. Никто не беспокоился о Ду Фу, зная его привычку к самостоятельности. И когда он сказал о своем желании совершить путешествие на юг, господин Ду Сянь посмотрел на жену, они оба вздохнули и молча согласились. Пусть их старший постранствует по свету, ведь не пропадет же он в дороге! У семейства Ду на юге есть дальние родственники, на чью поддержку - в случае надобности - он может рассчитывать. Господин Ду Сянь в состоянии помочь сыну деньгами и наставлениями, и было бы неразумно не воспользоваться счастливой возможностью, пока он не связан чиновничьей службой и еще не успел жениться и создать собственную семью.
И Ду Фу воспользовался этой возможностью. Он решил по примеру древних поэтов подняться высоко в горы, увидеть поросшие лесом вершины, бурные водопады, уединенные монастыри, пройти по бревенчатым настилам горных дорог. Север и юг - это и географические, и культурные области, непохожие по своим традициям, обычаям и верованиям. Север, долина Хуанхэ - исконный центр китайской цивилизации, а юг, долина Янцзы - ее отдаленная окраина. Там обитают племена юэ - «южных варваров», как их называют китайцы. Сильные и ловкие, «южные варвары» умеют лазать по деревьям, охотиться на животных тропических джунглей, нырять за водорослями и моллюсками. «Варварам» неведомы достижения цивилизации, у них «нет городов, они живут в зарослях бамбука по речным долинам. Они привыкли воевать на воде и предпочитают использовать лодки... Они не умеют сражаться на суше, у них нет колесниц, конницы, луков и арбалетов» - так писал о «южных варварах» один из ханьских государственных деятелей, и хотя династии Хань и Тан разделяют четыре века, за это время в укладе жизни южных племен мало что изменилось. Чтобы уберечься от вредных испарений почвы, ядовитых насекомых и змей, они строят жилища на сваях; зерно хранят в примитивных амбарах. По простоте убранства их дома напоминают шалаши или даже птичьи гнезда, свитые на ветвях деревьев. Столь же просты и наивны их верования и обычаи. «Южные варвары» не слышали имени Конфуция, и им незнакомо письменное слово. Они поклоняются пятицветной собаке Паньху, духам морей и рек, лесным идолам. Гортанными голосами поют свои «варварские», непонятные для северян песни. Мужчины коротко стригут волосы и татуируют тело. Жуют бетель и носят в ушах кольца. Домотканая и грубая одежда женщин так же разительно отличается от изысканного платья северянок, как подвешенный на шею амулет от резного украшения.
Племена юэ не единственные обитатели юга: там издавна селились и сами китайцы. Китайская империя имела опорные пункты на юге - города Гуанчжоу, Цзяо-чжоу, Янчжоу, различия между севером и югом не исчезали со временем, а, напротив, охватывали все новые области жизни. Северянин, попавший в один из южных городов, прежде всего удивлялся его планировке: вместо прямых и широких проспектов, разделяющих город на благоустроенные кварталы, его встречали кривые и горбатые улочки, разбегающиеся в разные стороны, словно рассыпанные бусы. Дома лепились один над другим, как птичьи гнезда на отвесной скале; крыши тонули в зелени банановых пальм и апельсиновых деревьев, скрывались под зонтиками невиданных тропических растений. Горе северянину, рискнувшему выйти на улицу без провожатого: случись ему заблудиться, никто из прохожих не укажет обратную дорогу! Северный диалект китайской речи непонятен для южан, а кроме того, на улицах Гуанчжоу, Цзяочжоу и Янчжоу больше иностранцев, чем самих китайцев. У морских причалов бросают якоря заморские суда, и проворные смуглолицые матросы по трапу сбегают на берег. По улицам расхаживают заморские купцы в чалмах и пестрых одеждах, в харчевнях говорят на смешанных языках, в храмах молятся чужеземным богам. Чернокнижники и заклинатели змей хватают за фалды прохожих, обещая предсказать судьбу или показать танец ядовитой кобры, истязатели плоти напоказ бичуют себя кнутами, факиры и канатоходцы созывают народ на площади. После обеда - в самое жаркое время дня - город затихает и погружается в сон. Купцы возлежат на ложе, накрытые сетью от мошек, и слуги с опахалами стоят у их изголовья. Ремесленники и лавочники перестают щелкать на счетах и стучать молотками по наковальням. И лишь к вечеру город вновь оживает, люди высыпают на улицы, заполняют харчевни и лавки, чтобы разойтись по домам лишь поздней ночью, перед самым рассветом...
Северяне сталкивались на юге не только с иным укладом жизни, но и с иными традициями в культуре и искусстве. В танскую эпоху достигли расцвета северная и южная школы буддизма, каждая из которых имела своих патриархов, свои канонические труды, причем обе школы вели постоянные споры друг с другом. В искусстве разделение на север и юг обозначилось еще во времена «чуских безумцев» - так называли поэтов южного царства Чу, где сложилась замечательная, яркая и во многом загадочная культура, давшая миру имена Цюй Юаня, Сун Юя и других поэтов. «Чуские безумцы» творили в состоянии экстаза и вдохновения, близком вдохновению шаманов, исполняющих ритуальный танец, и неудивительно, что их поэзия была полна фантастических видений, смутных и неясных предчувствий. «Безумцы» воспевали волшебных фей, мифологических героев, персонажей народных легенд, и их романтические строфы словно бы окутывала дымка таинственной недосказанности. Эти черты унаследовали поколения поэтов и художников, сменившие «чуских безумцев». «Стихи о горах и водах», «стихи о садах и полях», в которых отразилась красота южной природы, продолжили традицию древней поэзии юга. В эпоху Тан наряду с южной школой буддизма сложилась и южная школа живописи, основателем которой стал поэт и живописец Ван Вэй. В противоположность распространенному на севере цветному пейзажу с тщательно выписанными деталями Ван Вэй писал одной тушью, в нескольких штрихах передавая «идею» картины. Словом, сама художественная атмосфера на юге заставляла стремиться туда любителей искусства, а тем более .- начинающих стихотворцев, художников и каллиграфов. Ду Фу был из их числа. Поэтому, простившись с родными, он пересек Хуанхэ - великую Желтую реку, и перед ним распахнулись просторы южных земель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});