Трое парней умерло. Двое – сразу после рабочей смены – обширный инфаркт.
Ещё одна сокурсница – инвалид, перенесла инсульт, работая на 2 ставки, так как она мать-одиночка, и на одну ставку не реально даже еды не купить.
Уходят в платную медицину, в медпредставители, в менеджеры и секретари – и уходят действительно достойные люди. Я тоже ушла.
7 лет уже как скучаю.
Зато хоть солнце вижу эти годы и знаю, какое число сегодня.
Терпения вам, коллеги, и низкий поклон всем, кто ещё в строю.
* * *
Вызов в дорогущий ресторан.
Повод: мужчина, 42 года, температура 40. Выясняется – болезный дрыщет зеленью третий день и… работает в этом же ресторане шеф-поваром.
* * *
Вызов: «разбили голову».
Хорошо хоть не сильно. Бабка попросила двадцатилетнюю внучку помыть посуду, а та отказалась. Ну, та её и приговорила топором. У бабки анамнез отягощённый – когда-то завалила топором мужа, отсидела.
Внучке посоветовали бабушку слушаться.
* * *
Не сочтите маньяком, но я просил «уходящих» больных, адекватных, написать на бумаге три любых слова, всего у меня накопилось 11 записок. До сих пор помню лица каждого пациента, никто из них не написал «Я хочу жить», но в память врезалась записка позитивной бабушки: «Мир, дружба, жвачка». Её уже нет 3 года, но я её вспоминаю всегда с улыбкой. Это, наверное, был самый жизнерадостный человек в моей жизни. Всем добра, и будьте счастливы до последних минут.
* * *
Работаю в травмпункте, и как же задолбали эти кровавые ВИЧ, гепатиты и хоть бы одна сука признавалась в своём диагнозе!!! Твари!!! Сто раз их спросишь, и ни хрена! Многие с виду приличные люди! Наорала на одну, отвела душу, жду, как она будет врачу признаваться, когда на снятие швов придёт! Смолчит – надо уже наказывать!
* * *
Белый день, вызов с поводом «ожог, ребёнок». Как положено, быстро собрались, мигалки, сирена, в путь. Но мы даже представить себе не могли, что нас там ждало… Мальчик, года полтора, термические ожоги Il-IIIa степени, около 30–40 % – от носа вниз (шея, плечи, грудь, ручка, животик)… И всё бы ничего, НО… Рёбенок обмазан сырой картошкой (через тёрку), всё это на нём заварилось и он уже даже не стонет! Параллельно, брызгая пантенолом, расспрашиваем пьяную мать, что, как и когда… Выясняется, что малыш просил есть, и в поисках еды перевернул на себя кружку с кипятком ПОЛТОРА ЧАСА НАЗАД! На адекватный вопрос о картошке, пьяная мамаша сфокусировала на мне свой мутный взгляд и выдала «Ну, чтоб остыл маленько…»
Держать ребёнка для укола обезболивающего мать со слезами отказалась: «Мне его жалко, я не могу»…
С тяжеленным ребёнком на руках, в простыне, по уши в пантеноле, бегом к машине, бегом в реанимацию, не заглядывая в приёмник… К сожалению, судьба этого малыша мне не известна. Надеюсь, что всё обошлось, хотя…
А вот мамашке хочется провести ректальное исследование паяльником, и чтоб она сырой картошкой охлаждалась потом… Вообще, искренне считаю, что всех, кто издевается над детьми, нужно наказывать аналогично!!! Выкинул пацана ночью голышом за водкой, раздевайся и ходи по морозцу сам! Избил резиновым шлангом – подставляй! Спать мешает, орёт, снотворное подсыпала – подставляй вену для опытов новых лекарств/вакцин!
Когда разрешат отстреливать людей?
* * *
Дядя, этак лет 60, ранним утром, ещё и 5 не было, занимался бегом по набережной. Поплохело.
Приехали – уже хорошо затяжелевший. Узнав, что у него обширный инфаркт:
– Ну, вот, доктор, я от него всю жизнь бегал, а он меня всё-таки догнал!
Запомнила его слова на всю жизнь.
Обидно только, что алкота всякая бухает и живёт без всяких инфарктов, а мужик всю жизнь спортом занимается – и на тебе.
* * *
Был повод к вызову – «плохо»!
По приезду: разрубленное тело жены, а плохо ему от… «угрызений совести».
Мы с фельдшером чуть не обосрались от страха. Вызвали ментов. Те просили нас засибазонить его. Им было страшно в одной комнате с ним находиться.
* * *
Работал я в гнойной хирургии хирургом, привезли бомжа с отморожением, грязный, вшивый, весь заросший, вместо головы одна сплошная борода. В отделении его умыли, побрили, переодели, перевязки, инфузии, само собой… На следующее утро на обходе лежит такой чистенький в кровати. Я ему подмигнул и говорю: «Вот, Вася, побрился – вообще красавчик! Даже вон санитарки на тебя поглядывают!» На что он весь расцвёл, улыбнулся своим беззубым ртом и, честное слово, это была самая светлая улыбка, которую я видел! Именно за этим я пошёл в медицину – помогать нуждающимся…
* * *
Вспомнила одну пожилую пару – дедушка и бабушка, обоим под 90 лет, приходили всегда вдвоём, обычно бабушка заходила первая и гордо говорила: «А я с дедом!» Мы всегда их вдвоём принимали. Добрые оба были, душевные, всегда записывались, терпеливо ждали своей очереди, яблоки из родного сада приносили в качестве гостинца. Полгода на приёме не было, дозвонились, дочка трубку взяла, оказалось, что померли они, причём с разницей в один день, и дочка приёмной оказалась вместе с ещё двумя приёмными братом и сестрой. Тяжёлая жизнь у обоих была, много чего пережили, но всегда вместе держались. Вместе и ушли. Никогда не жаловались, не ныли, всё лечение безропотно выполняли, благодарили всегда за доброе отношение. Вот когда совсем плохо бывает – вспоминаю я эту пару и улыбаюсь, и понимаю, что есть ещё на свете чистые, не прогнившие и не озлобленные люди.
* * *
Однажды делала перевозку из «Дома ребёнка» в детскую больницу.
Девочка, 4–5 лет, с маленьким пакетиком, где лежали лишь трусики и колготки. Она меня спросила: «Ты моя мама? Ты меня забираешь домой?»
И всю дорогу разглядывала меня своими огромными глазками, полными надеждой, что я буду её мамой.
Никогда этот взгляд не забуду…
* * *
Родная сестра работала врачом скорой помощи. Приехала я как-то к ней в гости, и решили вечерком прогуляться. Идём себе, и вот, «лежит безжизненное тело на нашем жизненном пути», а проще говоря, валяется алкашина. Ровненько по центру проезжей части, я его потормошила, попыталась привести в чувство – реакции ноль. Говорю, что надо бы оттащить, а то переедут болезного, на что сестра улыбнулась, и как гаркнет:
– Вишенка, вставай, а то ментов вызову!!! Тело мигом подорвалось, залепетало:
– Не, Сергеевна, не, я уже ушёл, – и резвенько так потопало.
* * *
Поступает вызов – «упал с 3-го этажа». По приезду выясняется – престарелый пьяный «Ромео» решил помириться с обиженной и нетрезвой «Джульеттой», которая закрылась в другой комнате.
Таки этот супергерой полез с балкона в окно и, естественно, навернулся и напоролся на острый сухой сук.
Распорол брюхо от мечевидного отростка до лобка (красота неимоверная) – кишки по дереву, как гирлянда новогодняя. Вопрос:
– Нафига полез?
– Люблю её, суку!
* * *
Поздний вечер. В ЦРБ поступает пациент – юрист из областного центра, приехавший отдохнуть на природу. Состояние крайне тяжёлое. АД не определяется. Интенсивные боли за грудиной. По ЭКГ инфаркт миокарда. В течение ночи проводится лечение. Утром состояние стабилизировалось. Договорились о переводе в областной кардиологический диспансер.
Для транспортировки в машину скорой помощи укладываем на каталку. И тут пациент выражает категорический отказ ехать на каталке: «Вы ущемляете мои права человека!» Объясняю тяжесть состояния, получаю отказ. Предлагаю оформить письменный отказ от транспортировки лёжа, получаю ответ: «Я имею право не свидетельствовать против себя». После чего пациент берёт свою сумку с вещами и бегом бежит к машине (по лестнице) с криками: «Я напишу о вашей работе в министерство!»
Не написал. До сих пор думаю: одумался или помер?
* * *
Пациент жалуется, что весь сырой от пота (дедушка лет 75, не в себе). В отделении не жарко, парадокс. Перестелили, пока то-сё, опять сырой с ног до головы… Термометрия – вроде нормально всё. Загадка… Всё оказалось просто.
Захожу в палату, дедушка, достав свой половой орган исправно себя поливает, как слоник в зоопарке.
Скучно, блин, оказалось ему.
* * *
Девочка 13 лет – ожог 2–3 ст. на всю спину и ягодицы.
Мамаша пьяная ведро кипятка вылила, причём не случайно.
Это нам её старшая сестра рассказала.
Как я эту тварь своими руками не придушил, не знаю.
А дитя плакало:
– Это я сама виновата, не надо было маму злить.
* * *
– Слыыышь, а ты в армии служил?
– Нет, зато бывал в местах и похуже. Например, в реанимации скоропомощной больницы. Я врач.
– Ахаха, подумаешь, да вам врачам даже делать ни х*я не надо! Только мозгами немного работаете и всё. А вот в армии-то… Школа жизни, ёпта!
Клянусь, если мне когда-нибудь придётся его интубировать, я буду делать это медленно, болезненно и без миорелаксантов. Школа жизни, бл*дь…