Он прекратил движение, и крылья автоматически стали в положение для парящего полета. Но Джим не опускался вниз, внезапно осознав, что планирует, инстинктивно поднимаясь на термале — восходящем потоке теплого воздуха. «Как воздухоплаватели на воздушных шарах, дельтапланеристы или крупные птицы», — всплыли в памяти воспоминания о прежнем мире. «Безусловно! Почему я не догадался раньше», — обругал себя Джим. Крупные птицы обычно парят в воздухе, сохраняя силы. Джим вспомнил также, что ястребы и орлы не подымаются в небо по безветренным дням.
То же условие, очевидно, было необходимо соблюдать и драконам, учитывая их огромный вес. Наверное, как и у львов, способных к стремительным броскам только на короткую дистанцию, мускульная сила драконов быстро поднимает их на значительную высоту, но затем необходимо искать подходящие ветры или термалы.
Вероятно, инстинкт к полету был заложен в теле Горбаша. Джим отметил, что полет выровнялся; солнце находилось теперь справа, а он летел к северо-западу от скалы, с которой спрыгнул. Скала осталась позади и внизу, превратившись в еле заметную точку. Впереди, на самом горизонте, виднелся темно-зеленый, широкий, постепенно надвигающийся пояс леса. Джим приближался к нему, не прилагая особых усилий, и вскоре начал почти наслаждаться полетом.
Но вряд ли это подходящее время для потворства желаниям — ведь Энджи по-прежнему пленница в пещере; но как ни старался, Джим не сумел подавить чувства радости, и в итоге просто расслабился, предаваясь новым ощущениям.
Время только что перевалило полдень превосходного дня. — то ли начала весны, то ли поздней осени. Небо было ясно-голубым, редкие барашки облаков не портили, а наоборот, подчеркивали безукоризненное совершенство дня. Даже с высоты двух тысяч футов (драконы, очевидно, обладали не только способом полета, таким же, как у крупных хищных птиц, но и их телескопическим зрением) пустоши, покрытые куртинами утесника, сосновыми и дубовыми рощицами, поражали свежестью утренней росы.
Обладая острым обонянием Горбаша, Джим уловил слабые, но калейдоскопически разнообразные запахи трав, исходящие с лугов. Их аромат немного опьянял Джима, и ему казалось, что полет дракона — некое величественное действо.
Джим ощущал беспредельность собственных сил, решимость и некоторое безрассудство. Он запросто мог повернуть обратно к пещере и ради спасения Энджи сразиться со всеми драконами разом. Второе сознание, засевшее в мозгу, уверенно подсказывало, что ни один другой дракон не сравнится с ним в полете. Джим проанализировал данное утверждение, а затем вспомнил, что и Смргол, и Брайгх упоминали, что Горбаш проводил наверху времени больше, чем это принято у драконов. Видимо, Горбаш находился в лучшей, чем остальные, физической форме именно потому, что чаще выбирался из пещер и летал, тренируя крылья.
Продолжая планировать, Джим вспомнил и об остальных вопросах, возникших за время его невероятного путешествия. В этом мире он столкнулся с колоссальным количеством элементов сказочной атрибутики. Драконы — даже если отбросить тот факт, что они говорили — были воистину невероятны. Непостижимая перетасовка всех физических и биологических законов сделала их существование реально возможным. Но человек, имевший степень по средневековой истории, а заодно прослушавший несколько курсов естественных и точных наук, мог разобраться в сути этих законов, а значит, поняв их, использовать свое знание как преимущество — чтобы спасти и себя, и Энджи.
Незнание языка отнюдь не являлось главной проблемой. Но, чем больше Джим размышлял, тем больше крепла в нем уверенность, что, попав в тело Горбаша, он говорил не на современном английском или каком-либо его диалекте.
Как специалист по средневековью, Джим говорил и читал на средне- и староанглийском, а после защиты диссертации читал и сносно объяснялся на современном французском и немецком. Вдобавок к этим языкам он немного владел испанским, зачатками итальянского и хорошо понимал средневековые формы романской группы. Наконец, он свободно читал на классической и церковной латыни и мог со словарем разобраться в классическом греческом.
В общем, как отличное подспорье у него была прекрасная подготовка для странствий по любому периоду средневековья. Только, как оказалось, воспользоваться этими знаниями ему не придется. И отнюдь не главные области его научных интересов окажутся полезными, а наоборот, второстепенные. Но в любой окружающей среде существует логическая система; и если он будет держать глаза открытыми и немного пошевелит мозгами…
Он продолжал парить в воздухе, напряженно размышляя. Но мысли его безрезультатно двигались по кругу. Для выводов не хватало информации. Оставив эту затею, он еще раз осмотрел простиравшуюся внизу местность.
Лес оказался дальше, чем он предполагал. И хотя скорость полета была весьма значительна — Джим оценивал ее в пятьдесят — семьдесят миль в час — зеленый пояс деревьев оставался на прежнем расстоянии. Но в то же время Джим не устал, чувствуя, что может парить подобным образом до бесконечности.
Однако вскоре Джим ощутил первые признаки разыгрывающегося аппетита и призадумался над тем, что же едят драконы. Оставалось надеяться — он даже содрогнулся при этой мысли — что не людей. В случае, если люди — единственная пища драконов, Джиму придется некоторое время поголодать. Оставалось надеяться, что волшебник поможет разобраться не только с проблемой возвращения Энджи и Джима домой. Возможно, он подскажет, чем следует дракону утолить голод.
Наконец Джим подлетел достаточно близко к лесу. Он смог уже различать отдельные деревья: сосны, ели, пихты. Тень сомнения закралась в сознание Джима: что если ему придется вести поиски в лесу, передвигаясь на лапах?.. Но затем он успокоил себя. Он не обязан знать местонахождение Звенящей Воды; в противном случае Смргол не стал бы напоминать, что надо лететь на северо-запад. С другой стороны, если место было трудно отыскать, то старый дракон, учитывая его невысокое мнение об умственных способностях Горбаша, дал бы подробные указания и дважды проверил бы внучатого племянника: хорошо ли тот запомнил их.
Вероятно, он сможет увидеть и узнать место с воздуха, думал Джим, начиная снижаться по дуге, которая проложит курс его полета над верхушками деревьев.
Внезапно в лесу обозначился просвет: среди деревьев петлял ручей, заканчивавшийся небольшим водопадом. Около ручья были видны бассейн с фонтаном и маленький, узкий дом под остроконечной крышей, окруженный травяным газоном и цветником; посыпанная гравием тропинка вела от обреза густого леса прямо ко входной двери. Около дома, сбоку от дорожки, стоял столб с надписью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});