Я забрала медузу, осторожно опустила ее в громадный аквариум, на окне, литров на четыреста. Растение мигом растеклось, поменяло цвет на густо-розовый, выпустило щупальца и отплыло к дальнему стеклу.
Маллес посмотрел на меня, на Рика и по выражению лица его стало ясно — вербер все отлично понял.
Рик принес из угла палаты два вместительных кожаных кресла, пригласил меня сесть напротив больного, и сам разместился рядом. Конечно же, его горячее колено касалось моего, отвлекая от работы, направляя мысли в далекое от тяжелого пациента русло.
Маллес заметил это, ухмыльнулся, совсем по-прежнему, и кивнул.
— Ребятки, говорите уже. Если мне осталось недолго, просто объявлю бои на свое место, — меня восхитило то, насколько спокойно и достойно говорил о своей возможной кончине вербер. Отчаянно захотелось спасти его, вот прямо во что бы то ни стало.
Рик покосился на меня, покачал головой, и знойная ладонь его накрыла мою. Снова я ощущала поддержку, опеку и то, что больше не одна в этом чудном, но опасном мире перекрестья.
— Ничего не могу тебе обещать, — откровенно начал василиск. — И скажу прямо — дела плохи как никогда. Но у меня был один такой случай, много-много лет назад. В темные для перекрестья и верхних миров времена.
Я еще не особенно разобралась в здешней географии. Но уяснила, что верхние миры — это наши, а нижние — намного хуже, намного опасней. И тамошние жители очень даже не прочь отвоевать себе более безопасный и комфортный дом.
— Я понял, — Нахмурился Маллес.
— Ты ходил на порталы-болота? — изогнул бровь Рик.
— Да, грешен, — усмехнулся вербер, разведя руками. — Мальчишку одного туда потянуло. Зачем, не знаю. Наши панически боялись за ним идти. Я мог приказать, заставить… Но пожалел… Сам пошел. Нашел паренька без сознания. Принес домой, вроде бы откачали. А через день он скончался.
— Ты чувствовал недомогания после этого?
— Да, пару раз. Но стоило обратиться все проходило.
— Почему не пришел? Ты же знаешь про нижние миры и про их пакости! — Рик вдруг заговорил с нажимом, с осуждением. Но Маллес не обиделся.
— А ты знаешь верберов… — пожал он могучими плечами. — Думал, пройдет. Обычно мы либо быстро умираем, либо восстанавливаемся сами.
— К сожалению, я вас и, правда, знаю, — тяжело вздохнул Рик, разом теряя гневный запал. — К нам каждый день такие вот как ты поступают. Сначала надеются на авось, а потом приходят лечить запущенное. Про криво и косо сросшиеся кости и сухожилия вообще молчу. Если бы мне за каждый прооперированный паталогический рубец давали по ордену, уже сляпал бы из них кольчугу на все тело. Чего стоит только попросить вправить, зашить, правильно соединить края раны? Нет же! Все на авось…
— И я не пример, — спокойно согласился Маллес. — Ну и?
— Схожу туда, возьму Тарса и Гвера. На рептилий нижняя магия не действует.
— Василиск и драконы… главное не перессорьтесь в видовом соперничестве, — усмехнулся Маллес, и тут же скривился от боли.
— Дам тебе что-нибудь, — помотал головой хмурый Рик. — А теперь расскажи подробно, какие симптомы были у погибшего мальчика. И — главное — немедленно прикажи его вырыть и принести сюда. Сам знаешь зачем. И понимаешь — почему так срочно. Если еще не поздно…
— Знаю, понимаю, — повел плечом Маллес и слегка поменял позу, разминая затекшие ноги. — Прикажу. Дай только межперекрестный телефон…
5
Рик позвал меня на мозговой штурм, в свой кабинет.
На вопрос — почему только меня, а не как обычно — всех лучших врачей отделения — василиск странно скуксился, немного помолчал и все же разродился:
— Дело дрянь. Не хочу создавать панику и ажиотаж. Да и не помешает тебе узнать кое-что о перекрестье и нижних мирах. Другие врачи в курсе.
Что-то он темнил, не договаривал. Но я давно поняла — если Рик в таком настроении, даже пытки бессмысленны.
Всякий раз, когда входила в кабинет василиска, казалось — очутилась далеко от больницы, в лаборатории какого-нибудь алхимика-чародея.
За обычной больничной дверью открывалась просторная комната, со всех стен которой тянулись к гостям чучела причудливых тварей. Двухголовые ящеры, похожие то ли на раптора, то ли на тиранозавра смотрели немигающими алыми глазами с вертикальным зрачком. Скалились острыми как иглы зубами существа, напоминающие собак, с серебристым птичьим опереньем. Гордо выпятили черные, словно лакированные клювы алые птицы с очень длинными шеями и острыми шипами вдоль позвоночника, как у стегозавра… Глаза разбегались.
Зеленые, красные, фиолетовые, клыкастые, двух или трехголовые чудища поражали воображение.
Но еще больше поражали его те, кто хранился в громадных банках, литров на пятьдесят, не меньше. Пластиковые емкости, с желтоватой жидкостью и диковинными тварями, батареей выстроились на стеллажах, теснивших друг друга у стен. И лишь у одной из них сплошной ряд стеллажей разрывал диван — самый удобный из всех, что я встречала. Садишься на коричневую тканную обивку и… тебя со всех сторон обнимает упругая, но мягкая спинка.
Так я и сделала. Как обычно во время мозгового штурма, Рик не устроился рядом, не прижал горячую ногу к моей, и даже не приобнял.
Василиск отошел к светло-серому деревянному столу, присел на него и нахмурился.
Однажды я попыталась поиздеваться: мол, что ж так скромно-то? Василиск криво усмехнулся и невозмутимо сообщил:
— Твоя близость мешает мне думать о деле. А к тому, о чем я думаю в такие минуты, ты, очевидно не готова. А я не готов поменять свои принципы в отношении насилия над женщиной.
Помню, как мурашки побежали вдоль позвоночника, и засосало под ложечкой — предательски, сладко. Больше эту тему я не поднимала.
В кабинете Рика мое обоняние отдыхало. Здесь витал очень слабый запах яблок. Они всегда наполняли громадную плетеную вазу на письменном столе василиска. То ярко-красные, то зеленые, то желтоватые, сочные фрукты неизменно вызывали у меня повышенный аппетит. И, как обычно, Рик заметил это. Обернулся, схватил самый большой и спелый плод и бросил через всю комнату. Поначалу я ловила вкусные подарки с большим трудом. Но постепенно так наловчилась, что делала это одним ненавязчивым движением руки.
Яблоко было зеленым, и таким сочным, что после первого же укуса ароматная жидкость потекла по подбородку. Я вытерла ее пальцем, и перехватила взгляд Рика. Неожиданно жадный, почти хищный и очень порочный. Не припомню, чтобы он смотрел так прежде, или просто не успевала заметить. От василиска не ускользнуло мое внимание и реакция тоже. Он хмыкнул, расплылся в кривой улыбке, перекинул ногу за ногу, и весь очень напрягся, прямо-таки окаменел.