– Ну как… Возле останков гигантского дохлого ящера мы нашли следы девчонки и какого-то гуманоида. Анализатор показал, что это мог быть кто-угодно: хлорави, человек, эльдар.
– Тит? – слегка дрогнувшим голосом спросил старпом.
– Нет! Нет, не тит, слава гиперу! Если тит, то подросток. Следы небольшие, принадлежат гуманоиду среднего роста весом около девяноста килограммов. Но…
– Договаривай, отрыжка чёрной дыры!
– Босс, следы в огневых точках такие же, но вес гуманоида меньше. По крайней мере, так показал анализатор. Всего восемьдесят килограммов. Местами его вес больше, но, судя по отпечаткам, это из-за переносимого груза. Наверное, пушка у него тяжёлая, около двадцати пяти килограммов. Мы думаем, что или гуманоидов несколько, и у них одинаковая обувь, или это один и тот же тип, но, когда он встретился с девчонкой, то был в броне.
– То есть на наших парней этот псион охотился без брони?
– Типа того.
– Вот сволочь! – проскрежетал зубами старпом. – Он словно в издёвку снял броню и вооружился допотопным оружием.
– Ну, мы так с парнями и подумали, – хрипло ответил Буч.
– Что вы там подумали, охламоны?!
– Ну-у… Типа этот урод охотился на парней, как на диких зверей. Словно издевался. Они ведь ещё живы были, когда он их того… У всех простреляны руки и ноги. Босс, парни боятся. Мы тут уже сутки, на нас трижды нападали гигантские хищные ящеры, которых проблематично убить даже из наших пушек. Эти твари не хотят подыхать, пока их не изрешетишь из крупного калибра. А ещё все боятся, что неведомый псион откроет на нас сезон охоты. Он будто специально тянет время, чтобы застать нас врасплох. Парни боятся ложиться спать, все едва держатся бодрячком на стимуляторах. Нам бы вернуться на корабль, хотя бы отоспаться.
– На корабль? – старпом задумчиво поскрёб щетину на подбородке. – Вы прям не команда матёрых абордажников, а девки низкой социальной ответственности на выезде… Ладно, охламоны, возвращайтесь на звездолёт. Всё равно от сонных вас никакого толка.
– Всё, вылетаем! – в хриплом голосе Буча только глухой не расслышал бы нотки облегчения.
Глава 5
Планету абордажная команда покидала на двух шаттлах. Усталые корсары радовались полету на фрегат, как дети новогодним подаркам. Всё время находясь на поверхности планеты они пребывали в сильном нервном напряжении, из-за каждого куста ожидая неожиданной атаки неизвестного псиона. Лишь во время полёта расслабились и дали волю эмоциям. Мат стоял такой, что от него уши сворачивались в трубочку.
Пираты травили друг другу байки о своих похождениях. Если их послушать, то можно подумать, будто их атаковали стада тираннозавров, которые бегали со скоростью метеора и были неуязвимы, словно терминатор из жидкого металла. С каждой байкой количество тираннозавров росло в геометрической прогрессии, словно все эти ящеры сбежались в место высадки корсаров со всей планеты.
– И вот они прут на меня, целая дюжина. Зубы по локоть, размером с шаттл, если поставить его вертикально, а у меня села батарея в бластере. Я достал нож и попёр на них…
– Да это фигня! Вот на меня вообще напал ящер размером с фрегат. Я в него стреляю из большого бластера, а ему плевать. Шкура, как броня у крейсера! Ну, я схватил плазменную гранату, увернулся от пятиметровых когтей и запихнул гранату ему в задницу!
– Себе ты в задницу гранату засунул!
В ответ на подколку раздался громкий смех.
И такие разговоры происходили в пассажирских отсеках обоих шаттлов. Пираты расслаблялись после нервного напряжения. Они предвкушали, как напьются дешёвого пойла по возвращении на фрегат и уснут сладким сном.
Многие из них, да что уж там, почти все они сильно хотели утех с девушками, а некоторые с мальчиками. И вроде бы всё для этого располагало. На борту корабля тысяча пленников, юные, сочные и такие желанные, пусть и зелёные ксеносы. Но глаз видит, а зуб неймёт. Капитан строго-настрого запретил портить товар. За порченых рабов, во-первых, заплатят меньше, во-вторых, влиятельные ксеносы наверняка попытаются жестоко отомстить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Так-то похищение разумных с целью выкупа не столь уж редкая практика в Галактическом Союзе. И на пиратов даже не особо активно охотятся, если они придерживаются некоторых рамок. Так, например, сексуальное насилие к пленникам неприемлемо. Убивать пленных тоже нежелательно. Конечно, если никто не узнает, то можно, но не в том случае, когда планируется получить выкуп.
Стоит властям узнать о жестоком обращении и убийствах, на нарушивших негласный кодекс пиратов откроют сезон охоты все страны Союза. Смерть нарушителей будет жестокой и мучительной.
Жизни разумных считаются самой большой ценностью в галактике. Допускается убийство в целях самообороны, ибо защита себя – святое право любого разумного. Кража, грабёж, воровство, мародёрство, торговля наркотиками и контрабанда – всё это пустяки. За эти преступления в некоторых странах можно откупиться. Но убийство с целью совершения преступления и насильственные действия караются показательно без права на снисхождение со всей строгостью закона.
Поэтому пираты, если захватывают звездолёт, предпочитают пожертвовать несколькими спасательными капсулами, отпустив на них пленных. Хоть спасботы и стоят денег, но тогда есть шансы выйти сухим из воды и не получить никакого наказания. Или же продают пленных в рабство, если есть такая возможность.
Кабальные рабы нужны всем странам, ибо это дешёвая рабочая сила. Вот и повод преследовать пиратов лишь для виду. Но когда потенциальную рабочую силу уничтожают или делают неспособной выполнять труд в результате моральных травм, то какая тут прибыль? Сплошные убытки. Сегодня у одной страны уничтожили разумный ресурс, а завтра придут гадить к тебе – так думали правители космических государств. Оттого и завидная солидарность в защите жизни и морального здоровья в Галактическом Союзе.
Через некоторое время после стыковки шаттлов с фрегатом, когда абордажники разбрелись по звездолёту, разбились на группы и начали бухать, внезапно одновременно всем людям стало плохо.
Недомогание заключалось в том, что на всех пиратов навалилась жуткая слабость. Тела отказывались слушать их обладателей, одеревенели, будто от паралича. Сердца еле бились в груди, лёгкие с трудом прогоняли воздух, кровь медленно текла по венам и артериям. Поднять руку или ногу казалось чем-то невозможным. Их нейросети били в набат, сообщая о неизвестной болезни, вред от которой они не могли нейтрализовать.
С юными хлорави случилась иная напасть. В тот же миг они все до одного почувствовали признаки сильного опьянения, при том, что дурманящие вещества никто не принимал. Молодёжь вела себя по-разному. Кто-то начал буянить, но быстро успокоился или его успокоили товарищи. Кто-то уснул. Некоторые начали делиться историями из жизни и попросту трепали языком. В общем, обычное поведение под дурманом, схожим с алкогольным.
Пираты паниковали. Некому было им помочь. Тупые дроиды и сильно ограниченный рамками корабельный искин без приказа члена экипажа ничего не предпринимали. Язык не ворочался, мысли текли вяло. Это как когда хочешь дать остроумный ответ на подколку, а он приходит в голову через неделю. Каждый член экипажа желал получить медицинскую помощь, но максимум, что они могли, – кое-как через нейросеть приказать дроидам о перемещении себя в медицинский отсек. Вот только даже помещение в медкапсулу было бесполезным, да и капсул на всех не хватило.
Всё упиралось в массу искусственных ограничений, которыми окружили себя мыслящие Галактического Союза. Ни один прибор не работает как должно без приказа квалифицированного специалиста, который находится в здравом сознании. Без сертифицированного медика обычная медкапсула максимум способна поддерживать жизнедеятельность помещённого в неё гуманоида. А медики попали под раздачу вместе со всеми и такого приказа отдать не могли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Точнее, там всё запутано. С одной стороны, у медиков осталась возможность управлять техникой с помощью нейросети. С другой стороны, срабатывала защита «от дурака». Медкапсула получала сообщение от нейросети медтехника о том, что тот находится в неадекватном состоянии, после чего защитный протокол блокировал все команды.