Она выглядит так, словно я обманул ее.
- Брось, я никогда тебе ничего не обещал, - облокачиваюсь спиной к стене.
Не на такое завершение вечера я рассчитывал. Но может быть, так даже лучше. После завтрашнего приема, все, кто пропустил сегодняшний выпуск, будут знать, что я женюсь на Эмме – единственной дочери сенатора.
-Пошел ты, - Вэй разворачивается и спешит к лифту, яростно нажимая на кнопку вызова, -白痴[1]! – ругается по-китайски.
- Доволен? – я отталкиваю Клауса и прохожу в квартиру, пытаюсь захлопнуть дверь, но не достаточно быстро, он успевает задержать ее и влетает следом за мной, - Мой верный пес решил удостовериться, что я не сбегу? – я насмешливо поднимаю бровь и наливаю себе выпить, - Или отец заставил караулить меня до самого приема? – я делаю глоток, алкоголь разнесет действие «Пыли» и я еще на несколько минут обо всем забуду.
- Дай сюда, - Клаус вырывает из моих рук стакан и швыряет его в раковину, стекло разлетается на мелкие кусочки.
- Ладно, ладно, - поднимаю руки, так я выражаю поражение и отхожу к окну.
Отсюда открывается панорамный вид на весь город. Завораживающее мерцание купола гипнотизирует меня.
Клаус хватает меня за плечи и с силой разворачивает к себе.
- Ты опять подсел на эту дрянь? – в первую секунду, я не знаю, что ответить, словно меня опять поймали с поличным, - Сколько ты принял? – кричит Клаус мне в лицо, от его обычной сдержанности не остается и следа, - Я тебя спрашиваю, сколько?! – он трясет меня, как тряпичную игрушку.
- Одну! – ору я в ответ, - Всего одну, ты понял меня?! – я сбрасываю с себя его руки, стараюсь делать частые, но неглубокие вдохи, чтобы прогнать тошноту.
- Зачем? – теперь Клаус выглядит, как обычно, но я замечаю тонкую сеть морщинок, расползающихся по всему его лицу, как трещины на дорогом фарфоре.
- Просто хотел уйти от реальности, - устало приземляюсь на диван, - Просто хотел уйти, - я прячу голову между коленями, приглушая все звуки, я слышу только шум текущей по венам крови.
- И что тебя не устраивает в этой?
Я поднимаю глаза, встречаясь с недоумевающим взгляд Клауса. Так на меня смотрели все, когда я пытался объяснить, что иду ко дну.
- Уходи, - мысленно желаю ему исчезнуть, - Я хочу побыть один, - но Клаус всё так же стоит посередине гостиной, между столом и баром. Я знаю, чего он ждет, - Обещаю, я больше не притронусь к ним.
- Хорошо, - я слышу, как глухо звучат его ботинки по паркету, пока Клаус идет к входной двери, - Приведи себя в порядок.
Громко хлопает дверь и в комнате воцаряется тишина.
Я откидываюсь на диван, и стараюсь не шевелиться. Начинает отпускать. Дрожь распространяется по всему телу и знакомая боль зарождается в затылке. Я тянусь к телефону в своем кармане и включаю голосовую почту.
«Привет, Большой медведь, - мое сердце вздрагивает, когда я слышу тонкий голосок сестры, – Сегодня у тебя большая игра, - мои глаза обжигают слезы и я сжимаю трубку сильнее, - Я буду на трибуне вместе с мамой, увидишь плакат в моих руках не пугайся, я срисовала его с книги, которую нашла в архиве, только не говори отцу, ему это не понравится, - следует тяжелый вздох, - Увидимся, - на этом голосовая почта заканчивается и звучит сигнал.
- Привет, это твой непутевый брат,- севшим голосом говорю я, выпрямляюсь, будто она может меня увидеть, - Сегодня я опять сорвался.
[1]白痴 - придурок
Глава 7
Лилит
Сегодня сестра почти не кашляет и это радует меня больше всего на свете. Позавтракав, я даю Самаре лекарство и мы принимаемся за уборку. Мытье посуды отвлекает меня от мыслей о сегодняшней ночи. Сестра пытается отчистить въевшиеся пятна крови на полу. Стоя на коленях, Самара трет щеткой половицы и непрерывно ворчит.
- Почему ты не можешь просто игнорировать стражников?
- У него было плохое настроение, - отзываюсь я, у меня начинает ныть разбитая губа при одном воспоминании.
- О смирении ты не слышала?
Я делаю вид, что раздумываю над ответом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ты хочешь, чтобы я покорно подставляла вторую щеку после удара? – задаю встречный вопрос.
- Нет, я хочу, чтобы ты держала язык за зубами, общаясь со стражниками, - глубокомысленно изрекает Самара, иногда она ведет себя так, будто из нас двоих младшая именно я.
- Хорошо, - улыбаясь, обещаю я, – Кстати, - как можно беспечнее продолжаю я, - Сегодня, тебе придется переночевать у Гриф.
Я знаю, она не слишком удивится, вернувшись со смены и обнаружив Самару у себя. Подруга поймет, что у меня не было выхода. Но для очистки совести, я напишу ей записку со словами сожаления и уверениями, что вернусь, как только смогу.
Сестра поднимает голову и в упор смотрит на меня.
- Одна?
- Ты ведь этого хотела, - поворачиваюсь к ней.
Вместо радости, я вижу, как лицо Самары принимает озабоченное выражение.
- Можно мне пойти с тобой?
- Нет, - моя спина напрягается.
- Почему?
- Я не хочу рисковать тобой.
- Просто скажи, что я для тебя обуза! - сестра швыряет тряпку в ведро, расплескав грязную воду.
- Неправда, - я с силой сжимаю края раковины, вены натягиваются под кожей, - Это для твоего же блага.
«В случае допроса, ты ничего им не расскажешь, а значит, они не смогут тебя казнить», - кричит мое сердце.
- Ты всегда делаешь все, что захочешь, - из горла сестры вырывается смешок, злобный и резкий, не похожий на ее обычный заливистый смех, – Иногда я думаю, что мне будет лучше в приюте, чем с тобой…
У меня внутри все сжимается, когда я понимаю, что она только что сказала. И Самара понимает. Ее лицо бледнеет. Она вскакивает на ноги и выбегает из дома. Несколько секунд я смотрю на разводы на полу.
Были бы живы родители, они бы знали, как достучаться до неё.
В одиннадцать лет, мне пришлось взять ответственность за сестру. Из-за моих светящихся в темноте глаз, стражники и другие измененные боялись меня сильнее, чем остальных, мне приходилось буквально выгрызать каждую возможность заработать. Но у меня и мысли не возникало отдать Самару в приют, и что там, среди чужих людей, ей будет лучше, чем со мной…
Я сосредотачиваюсь на мытье, на том, чтобы не закричать и не заплакать. От времени в раковине появились трещины и желтый налёт. Удалить его обычной щеткой у меня не выходит и я засыпаю всё песком. Холодная вода жжет ссадины, как кислота, но я не сдаюсь.
- Прости, - тонкие, как стебли кипариса, руки Самары обнимают меня за талию и я замираю на месте, – Я боюсь, что однажды ты не вернешься домой, - ее дыхание шевелит волосы на моей шее.
На меня накатывает теплая волна любви. Я освобождаюсь из объятий и поворачиваюсь к сестре. От слез лицо Самары похоже на сморщенное яблоко, еще секунда и она опять разразится рыданиями.
- Никто и ничто на свете не заставит меня тебя бросить, - вытираю мокрые дорожки слез с ее покрасневших щек.
- Обещаешь? – Самара шмыгает носом.
- Да, - я достаю из кармана конфету и протягиваю ее сестре, – Обещаю.
- Гриф утверждает, что от сахара портятся зубы, – она разворачивает шуршащий фантик и с восторгом смотрит на шоколад.
- В синтетике нет сахара, - успокаиваю я сестру.
- Ты веришь, что за стеной существует волшебство?- Самара засовывает шоколад в рот, и слизывает остатки с пальцев.
- Купол их магия, - грубо отрезаю я, и уголки губ сестры ползут вниз, – Небеса не похожи на твой любимый Хогвартс, - спохватившись, добавляю я, чтобы хоть как-то сгладить свою резкость.
Сестра обожает Гарри Поттера.
У нас в доме целая библиотека. Я нахожу старые книги в заброшенных домах. Свалках. Меняю товар на толстые энциклопедии. Видимо, до катастрофы, люди жили в поистине райских условиях, у них не было нужды вести борьбу за пропитание и свою жизнь, поэтому они писали такие потрясающие истории...
- А на что он похож? – не унимается Самара.
- Бетонные джунгли, - не раздумывая, отвечаю я, где за каждым углом поджидает опасность.