в глаза. Убедился в чем-то, кивнул, после чего отошел в сторону.
«Какой прогресс! А ведь он ненавидит прямые взгляды», — Попаданец не мог не умилиться реакции своего приятеля-социопата. Айра же держалась позади, отмалчивалась в присутствии посторонних. Лишь напряженно сжимались ладошки да сверкали от смешанных чувств янтарные глаза, раз за разом охватывали фигуру хозяина в поисках скрытых повреждений или жестов специально для нее. Саргон незаметно для остальных кивнул невольнице, и элами ощутимо расслабилась, робко, но с искренним облегчением приподняла уголки губ в ответ.
— Все пошло немного не по плану. Не волнуйся, нас вряд ли станут искать. Да и не произошло там ничего особенного. Гребаный алтарь никак не хотел выниматься… — Саргон через силу выдавил улыбку, но ему никто не поверил.
— Ага, не станет. Один мстительный и беспощадный куратор точно не захочет найти нарушителей, чтобы рассказать им про «ничего особенного», — Пробурчал Ма, — А у меня до сих пор ладони и шея болят от ожогов.
В следующий раз он вместо простого опрокидывания котелка зальет мне кипяток во все отверстия… И ты обещал провести к вещам из той комнаты! Или взять их с собой! Не вижу при тебе мешков с награбленным. У тебя из трофеев с собой только грязная рожа и царапины, как будто морду песком скоблил. Где моя награда⁈
— Держи. Заслужил, — Саргон кинул ему мелкую брошь. Он не учел, что его соратники видят в темноте гораздо хуже его самого, поэтому мелкий предмет прилетел Иккагецу прямо в лоб.
— Ты-ы-ы! — Шепотом вызверился Ма, но затем рассмотрел свой трофей и благоговейно замолк.
— Это же… — Камей прищурил глаза, схватил взвизгнувшего вора за руку, притянул его ладонь к себе, чтобы рассмотреть поподробнее, —…Цацка для молодящихся теток!
Он жизнерадостно заржал. Ма раздраженно вырвал свою руку из его медвежьей хватки, оправил ворот халата и только потом недовольно бросил:
— Чтобы ты понимал! Это «рука в помощи»!
— Своей недостаточно?
— Он. Помо. Гает. Излить. Ци. Во. Вне, — С безразличием в голосе протянул Юншэн, — Под. Ходит. Для. Не. Го.
— Пусть выглядит бабкой, зато — культиватор, — Понимающе покивал Камей. Ма отчетливо заскрипел зубами.
— Ма у нас любит изливать свою Ци руками. Может даже чужими. Рисом не корми, дай только чего-нибудь выплеснуть, — Вставил свои три копейки Кань, а затем повернулся к Саргону:
— Эй, а мне? То есть, а остальным? — Детская непосредственность выходила у мальчишки все лучше и лучше. Актерствовать он умел, к месту и не к месту.
— Юншэну «И Айре», — Мысленно произнес он, — Отдам позже.
Фармацевт заинтересованно встрепенулся.
— Это специально для тебя, Кань, — Подросток с восторгом уставился на кусок бечевки у себя в руках. Отрез проводящей Ци ткани. Примерно такой же давала ему Ба Мяо перед второй волной. В прошлый раз из него вышла отличная веревка для кистеня. В этот — Каня ждет куда более удобная и прочная праща, да еще с возможностью проводить Ци напрямую.
— Камей, — Здоровяк недоуменно повернулся, поднял брови, после короткой заминки понял, что ему предлагают. И почтительно принял маленький кусок железа обеими руками, с обязательным поклоном дарителю.
— Это же… Мы ведь договорились на бочонок твоего горлодера. Может возьмешь себе? Железо такого качества… — Бывший бандит с благоговением и опаской вертел в руках наконечник копья.
Чуть больше стандартного, тяжелый, с широким лезвием в форме листа. Прекрасный выбор для того, кто привык рубить, а не колоть своих противников. Приемлемая замена алебарды, раз уж среди предметов внутри не нашлось ничего более подходящего.
— Бери. Это моя благодарность. Не оскорбляй меня отказом, Камей, — В голосе Саргона звучала редкая, нехарактерная для него серьезность. Он успел по достоинству оценить своего шумного, безбашенного, склонного к авантюрам друга. Его зримую, горячую поддержку, — А взвар я тебе дам после волны, если все пройдет нормально. Сейчас нам лучше не высовываться. Пить без приключений ты точно не умеешь.
Бывший бандит сумел лишь скупо кивнуть. Комок в горле мешал ему поблагодарить как следует этого странного, слишком светлого для такого дерьмого места, как Форт, человека. Камей ненавидел фальшь. Терпеть не мог льстивых улыбок, глубоких поклонов, язвящих шепотков за спиной. Злился от каждого плевка в спину, с яростью наказывал за предательство, но они продолжали делать это раз за разом. Верность людей в его глазах упала дешевле ломаной меди в дорожной грязи.
В его банде нельзя было показывать слабость. Вчерашний товарищ сегодня мог бросить вызов, ударить в спину, наушничать на него властям или продавать сведения на сторону. Никому нельзя верить, ни на кого — рассчитывать. Они подставляли плечо лишь для удара кинжалом в подбрюшье.
Крах своей банды он принял как должное. Слишком устал бороться за место под солнцем в одиночестве. Стоять на вершине горы слишком тяжело и больно. Прибытие в Форт, Камей воспринимал как отложенную казнь. Вел себя подобающе смертнику. Однако новые люди сумели завоевать его уважение, подарить надежду. Не на жизнь — на что-то лучшее, что он долго искал и никак не мог найти.
"Вот поэтому я буду и дальше следовать за тобой, Саргон. Ты ведь мог наплевать на нас, соврать про неудачу, не помогать до этого с тренировками. Тебе теперь не обязательно спасать остальных, чтобы выжить самому. Не с такой силой, которую ты проявил на последней волне. Однако ты все равно это делаешь. Без ожидания благодарности в ответ.
Поэтому не важно, выглядишь ли ты глупым, беспечным сопляком, в котором вдруг просыпается истинный даос, хранишь ли под сердцем опасные тайны, пытаешься ли использовать нас в своих целях. Мне надоело сомневаться в людях вокруг. Пока ты рад меня видеть, пока ты рассчитываешь на мои силы — я поддержу тебя. Чтобы почувствовать поддержку в ответ".
Попаданец отчасти понял те эмоции, которые пылали в душе его косматого друга. Он кивнул ему все с той же серьезностью, хлопнул по плечу, тепло прищурил свои птичьи глаза. Им двоим не нужно было говорить вслух, чтобы показать свое отношение. Интуитивное понимание своего товарища — то, чего он и не надеялся добиться в самом начале пути.
— Спасибо, друзья, сегодня вы очень сильно меня выручили, — Улыбнулся Саргон остальной группе. Те смущенно заулыбались в ответ, не привычные к словам благодарности. Даже Ма подобрел. Это почему он злобный был? Потому что у него бабушкиной броши не имелось. А теперь заживет.
— Пошли уже, и так до рассвета осталось недолго. Я не хочу опять вскакивать из постели от крика десятника, — Буркнул Ма.
— Уверен, он придумает что-нибудь поинтереснее простых воплей, — Хмыкнул попаданец.
— Вопли будут в любом случае. Особенно, когда он поймет, какой именно корень я ему сунул в мешок вместо агупты.
— Когда-нибудь он тебя убьет…
— Разве что вонью изо рта, — Рассмеялся Кань. На этой позитивной ноте они и расстались у входа в казарму. Саргон с Юншэном пошли через внутренний дворик, Айра осталась ночевать под крыльцом. Сообразительная рабыня поняла, что ее господину сейчас не до вопросов. Слишком ушибленный вид тот имел. Словно узнал больше, чем мог переварить за раз.
У самой элами тоже бывали подобные моменты. Первые дни новые тени болтали без умолку свои зацикленные речи и она всегда ломала голову, пытаясь в них разобраться. А когда начинала догадываться, то голова начинала пухнуть еще сильнее.
— Поговорим завтра после тренировки, Юншэн. Айра, я выберу время немного после. А пока — вот держи, — Он сунул невольнице кусок обсидиана, потрепал по голове и скрылся внутри казармы.
Фармацевт бросил на элами косой взгляд, слегка нахмурился, а затем кивнул себе и пошел следом за другом. Лишь одна Айра еще некоторое время стояла на пустой, освещенной луной площадке перед казармой. Тонкие пальцы нежно рисовали круги по первой ее, ТОЛЬКО ЕЕ ЛИЧНОЙ вещи.
«Ох, как же я устал», — Саргон шумно плюхнулся на свою койку. Громко вздохнул. Высморкался на пол. Натянутая струна внутри ослабла только сейчас, выпустила накопленное напряжение. Тело начало запоздало реагировать. Появился тремор рук, бешено забилось сердце, потемнело в глазах. Попаданец оскалился в полубезумной усмешке, поморщился так сильно, как только мог, вытянул к потолку ладонь.
Следующие десять-пятнадцать минут он тупо пялился на дыру в потолке между растопыренных пальцев. В голове было пусто и звонко. Думать не хотелось, как не хотелось и брать на себя очередную