Читать интересную книгу Новые приключения Шерлока Холмса (антология) - Г. Китинг

— Думаю, такое толкование не противоречит фактам, — сказал Холмс.

Поезд между тем остановился у перрона вокзала Виктории.

— Приходили ли вам в голову какие-нибудь другие толкования? — осведомился я.

— Да, Ватсон, приходили, — ответил Холмс, и глаза его блеснули.

Сойдя с поезда, мы подозвали кэб, и Холмс велел кучеру отвезти нас к русскому посольству. По прибытии он вручил свою визитную карточку швейцару и попросил доложить о нашем прибытии послу. Через несколько минут нас проводили в богато обставленный кабинет графа Балинского.

Когда мы вошли, граф остался сидеть, устремив на нас холодный взгляд и плотно сжав губы. На лице у него было выражение плохо сдерживаемой злобы, а в руках он не переставая крутил визитную карточку Холмса. Граф был худ и бледен, глаза сверкали огнем. Лицо его было чисто выбрито, если не считать тонких усиков, концы которых резко устремлялись вверх.

— Вы работаете на турок, не так ли? — холодно спросил он.

— С просьбой оказать содействие в расследовании загадки убийства господина Симеонова ко мне обратился его превосходительство Орман-паша, — ответил Холмс.

— И вы явились ко мне, рассчитывая получить помощь? — с величайшим удивлением в голосе спросил граф.

— Я пришел, чтобы спросить, не можете ли вы пролить немного света на это трагическое происшествие.

— Я могу пролить на него сколько угодно света, мистер Холмс, — угрожающим тоном ответил граф. — Убийство совершил турецкий полковник. Я открыто, при всех, обвинил его в этом.

— Какими доказательствами этого вы располагаете?

— Доказательствами? — переспросил граф с выражением презрительного изумления на лице, как будто вопрос о доказательствах был верхом бестактности. — А у кого еще были мотивы? Кому еще из гостей, если не посланцу султана, могло прийти в голову убить Симеонова? Орман-паша в момент совершения убийства был рядом с лордом Эверсденом, значит, остается Юсуфоглу.

— Убийство мог совершить кто-нибудь другой, тот, кто хотел, чтобы подозрения пали на Юсуфоглу, — спокойно проговорил Холмс, глядя графу прямо в глаза. — Возможно даже, что Симеонов был убит именно для того, чтобы разжечь конфликт между вашей страной и Турцией.

Глаза графа сузились, он еще крепче сжал губы. Затем он внезапно встал.

— Благодарю вас, мистер Холмс, — сказал он, не пытаясь сдерживать обуревавший его гнев. — Наш разговор окончен!

После того как нас столь бесцеремонно выставили из русского посольства, мы снова сели в кэб и на этот раз направились к посольству Австро-Венгрии. Там нас ждал совершенно иной прием, поскольку барон Нопчка оказался в высшей степени обходительным джентльменом. Это был человек среднего роста и плотного телосложения со светлыми волосами, седеющими на висках. Выглядел он как типичный почтенный аристократ из Центральной Европы: приветливое выражение лица, добродушный взгляд, изящные светлые усы; очень легко было представить его в тирольской шляпе, охотящимся на кабанов где-нибудь в лесу в окрестностях Вены. Когда мы вошли, он встал, пожал нам руки и заверил нас, что был весьма рад узнать, что Шерлок Холмс согласился расследовать дело об убийстве господина Симеонова.

— Господин барон, — начал Холмс, когда мы уселись, — мне хотелось бы прийти к окончательным выводам как можно скорее. Поэтому прошу простить меня за прямой вопрос: есть ли у вас какие-либо подозрения относительно того, кто совершил убийство?

Барон удивленно поднял брови.

— Вопрос не очень дипломатичный, — ответил он с сухой улыбкой, — однако должен признать, что в тех обстоятельствах, в которых мы оказались, вполне оправданный. Как бы то ни было, определенного мнения у меня нет, и я могу лишь выразить искреннюю надежду, что убийца — не полковник Юсуфоглу, поскольку в таком случае Европу ждут ужасные последствия. Но Балинский уверен, что это он.

— Где были вы и граф Балинский, когда прозвучал выстрел?

— Я был в курительной комнате, а Балинский, я думаю, в библиотеке. По крайней мере, когда я выбежал в холл, то увидел его рядом с дверью в библиотеку. Вверх по лестнице мы бежали уже вместе.

— Вы сказали, что увидели графа Балинского рядом с дверью в библиотеку. Он стоял там или же выбегал из библиотеки?

— Нет, он там просто стоял, — ответил барон и слегка нахмурился, словно ему в голову пришла какая-то неожиданная мысль.

— Можно ли было предположить, куда он направлялся до того, как вы выбежали из курительной комнаты?

— Нет, — сказал барон, продолжая хмуриться, — он стоял на месте, спиной к двери.

— А дверь была открыта или закрыта?

— Закрыта.

На некоторое время воцарилась тишина, затем Холмс снова заговорил:

— Знаете ли вы, где находился господин Леонтиклес, когда раздался выстрел?

— Нет, я увидел его, только когда оказался на верхней лестничной площадке. Он стоял в нескольких шагах позади Симеонова, бледный как полотно.

— Как вы думаете, мог ли он совершить убийство?

— Такая вероятность, конечно, есть, но он такой кроткий человек, что я, честно говоря, не могу представить его в роли убийцы. Он был совершенно потрясен произошедшим.

— Если он убил Симеонова, то у него была причина выглядеть потрясенным.

— Да, конечно.

— Вы вместе с полковником Юсуфоглу отнесли тело в спальню. Не заметили ли вы, что у полковника было с собой оружие?

— Нет, никакого оружия я совершенно точно не видел. На полковнике в тот момент не было жилета. После мы вместе спустились вниз, и он находился в моем поле зрения еще по меньшей мере час.

— Стало быть, вы убеждены в его невиновности?

Барон ничего не ответил, но снова сдвинул брови и сменил позу.

— Мистер Холмс, — сказал он наконец, — мне кажется, я должен рассказать вам еще кое о чем. Я молчал об этом до сей поры, потому что не знаю, как расценивать то, что я услышал, и боялся, что мой рассказ только запутает дело и навлечет подозрение на невиновных. Однако, лично познакомившись и побеседовав с вами, я пришел к убеждению, что могу всецело на вас положиться.

Холмс церемонно поклонился.

— Вскоре по прибытии в Ройстон-мэнор я отправился в библиотеку, чтобы взглянуть на некоторые принадлежащие лорду Эверсдену книги. Книги — моя страсть, мистер Холмс. Вошел я тихо, чтобы никому не помешать, и услышал голоса господина Леонтиклеса и полковника Юсуфоглу. Леонтиклес говорил: «У нас нет выбора, мы должны действовать немедленно, лучшей возможности у нас не будет!» — на что Юсуфоглу ответил: «Нет-нет, не сейчас и не здесь! Будет безопаснее…» В этот момент в библиотеку с шумом вошел граф Балинский, и разговор оборвался. Как я уже говорил, мистер Холмс, я не знаю, что все это значит, и надеюсь, что вы куда лучше меня разберетесь, в чем тут дело.

Я взглянул на Холмса и с волнением увидел на его лице то выражение радостного возбуждения, которое означало, что он напал на след. Он встал, поклонился любезному хозяину и с едва сдерживаемым волнением сказал:

— Господин барон, ваши наблюдения бесценны!

Барон выглядел одновременно и ошеломленным, и воодушевленным словами Холмса.

— Вы о чем-то догадались, мистер Холмс? — спросил он. — Можно ли надеяться на лучшее?

— Расследование еще не завершено, и в любом случае о своих выводах я должен рассказать сначала Орман-паше, по поручению которого я действую. Однако я все же скажу вам, господин барон, что основания для оптимизма есть.

На этом мы распрощались с бароном Нопчкой, оставив его несколько озадаченным, но в то же время в значительной степени приободренным, и отправились на Бейкер-стрит, куда прибыли уже довольно поздним вечером. Холмс был в превосходном настроении. Дома его ждала телеграмма. Холмс вскрыл ее и прочитал вслух:

— «Принц уехал в Константинополь. О.-п.». Превосходно! Наш турецкий друг держит слово!

Мы съели прекрасный ужин, приготовленный миссис Хадсон, причем Холмс наотрез отказался говорить о деле за едой. После ужина, когда мы сидели у камина и Холмс курил свою самую зловонную трубку, он взглянул на меня блеснувшими глазами и сказал:

— Ватсон, сегодня ночью я собираюсь совершить уголовное преступление. Ваш армейский револьвер и отмычка еще при вас?

Меня охватило возбуждение: прошло уже немало лет с тех пор, как мы с Холмсом в последний раз устраивали одну из тех проделок, из-за которых временно оказывались по другую сторону закона.

— Можете на меня положиться, Холмс, — с искренним чувством сказал я. — Дайте мне только полчаса, чтобы собраться.

Время близилось к полуночи, когда мы с Холмсом прибыли на Харрингтон-Мьюз. В полной тишине мы подошли к дому номер 6, и Холмс прошептал мне на ухо:

— Доставайте отмычку, Ватсон!

Мы подкрались к двери, словно взломщики, и я собирался пустить свой ломик в дело, когда обнаружил нечто непредвиденное.