— Ну вот, опять не повезло, — со вздохом пожаловался на жизнь рыжеволосый. Жалоба, однако, прозвучала не слишком убедительно. — Мне даже не оставили шанса.
— Да ладно, только не прикидывайтесь, будто влюбились в меня с первого взгляда, — усмехнулась я.
— Любовь — не любовь, но любопытство и новые ощущения — это тоже страшная сила, — наставительно отметил Мэтью.
— У вас что, никогда не было темноволосых девушек? — предположила я.
— Ну конечно же, были, — даже обиделся парень. — Я, чтобы вы знали, противник всяческой дискриминации по признаку масти.
Алджи красноречиво фыркнул. Видимо, девушки у Мэтью были действительно всех возможных мастей — и светлые, и тёмные, и рыжие… и хорошо, если не лысые.
— А вот старших сержантов не было, — со вздохом признался Мэтью. — Да и, признаться, младших тоже.
— С младшим, пожалуй, могу познакомить, — утешила его я, подумав об одной своей сослуживице, не обременённой семейными узами.
— Перебьётся! — отрезал Алджи, вставая между нами. Не от того, что ревновал, а чтобы оказаться к Мэтью поближе. Будто рассчитывал, что так его слова прозвучал доходчивее. И, глядя приятелю в глаза, продолжил: — Пусть сначала разберётся с одной конкретной девушкой. Пока его не выслали из дворца насовсем, и в значительно менее привлекательное место, чем это.
Мэтью лишь легкомысленно махнул рукой.
— Всё не так серьёзно, — отозвался он. — И никуда меня не сошлют. А вот ты, как я вижу, не в настроении. Так уж и быть, схожу к гостям сам. Надо же хоть как‑то объяснить им внезапное исчезновение гостеприимного хозяина, притом, что дворецкий тоже некоторым образом исчез. Во всяком случае, он несколько не в форме, и вразумительных разъяснений от него явно добиться не выйдет.
— Главное, не сболтни лишнего, — предупредил Алджи.
— Да уж догадываюсь, — насмешливо фыркнул Мэтью, после чего исчез за дверью, оставив нас одних.
— Алджи… — посерьёзнев, начала было я, но он меня остановил.
— Знаю, тебе показалось, что я недостаточно тактично вёл себя с Мэтом, — кивнул он. — Штука в том, что мы с ним очень давно знаем друг друга, потому‑то и можем себе позволить…
— Я не о том. — Настала моя очередь перебить собеседника.
Алджи выжидательно нахмурил брови, явно не догадываясь, что я собираюсь сказать. Мой взгляд скользнул поверх его плеча на открытое окно. Казалось бы, столько всего успело произойти за день, а небо ещё даже не начало темнеть.
— Помнишь вопрос, который ты задал мне на свадьбе Камиллы?
Я говорила не слишком конкретно, но Алджи понял сразу. Я слышала это понимание в участившемся дыхании и в том напряжённом тоне, которым он произнёс:
— Да.
— Так вот. Я согласна.
Когда в грудь любимому человеку нацеливается арбалетный болт, когда к вам обоим неумолимо подступает всепожирающее пламя, как‑то внезапно становится глубоко наплевать, как к тебе относится его отец, что скажет по поводу мезальянса высший свет… и даже какой окажется позиция самого короля.
Проигнорировать позицию его величества всё же не удалось. Вскоре после официального объявления о помолвке лорд Алджернон Уилфорт и его невеста были приглашены на дворцовое чаепитие. Сие мероприятие проводилось в столичной королевской резиденции еженедельно и являлось своеобразной возможностью побеседовать с его величеством в полуофициальной обстановке. Разумеется, список гостей составлялся всегда в высшей степени тщательно и сверялся лично с королём. Не могу сказать, чтобы меня обрадовало сомнительное счастье попасть в данный список, но выбора особого не было. Приглашение к королю — это как приговор. Нравится — не нравится, а обжалованию не подлежит. Алджи, в отличие от меня, был абсолютно спокоен и твёрдо убеждён в том, что волноваться вообще не о чем.
Ладно, соответственно одевшись и вообще приведя себя в подобающий вид при помощи кучи незнамо откуда вызванных профессионалов, я впервые в жизни официально появилась в высшем обществе не в качестве представителя закона, а на правах равной. Правда, таковой я себя не ощущала. Не потому, что считала себя хоть чем‑то хуже людей вроде Алджиного папаши (которого на чаепитии, к счастью, не было) или Карины с Лерией. А просто потому, что чувствовала себя здесь чужой.
Однако постепенно я стала замечать среди собравшихся в светлом зале с широкими окнами людей знакомые лица. Рыжеволосый Мэтью устремился нам навстречу практически сразу. Его официальный, строгий костюм и идеально вписывающееся в правила этикета поведение забавно контрастировали с весёлой улыбкой и прежней хитринкой во взгляде. Потом, когда гости принялись рассаживаться за многочисленные чайные столики, а лакеи — разливать травяной напиток из белоснежных фарфоровых сосудов, я углядела Камиллу с Дональдом, а чуть подальше — ещё одну пару, также знакомую мне с их свадьбы. И те, и другие приветственно улыбались и даже помахали рукой. Постепенно я перестала чувствовать себя белой вороной. Алджи был прав: высшее общество разнообразно, и самое главное — это правильно выбрать круг общения.
Чуть раньше мне пришлось пережить кратковременное, но сильное потрясение. Когда после торжественного объявления церемониймейстера в зал вошёл король, сопровождаемый несколькими придворными, я чуть было не забыла сделать реверанс, провожая его величество широко раскрытыми глазами. Король прошёл к собственному столику, стоящему немного поодаль от остальных, уселся, привычным жестом ловко откинув в сторону подол мантии, а я продолжала совершенно неприлично на него пялиться. Ибо алая мантия и посверкивающая золотом корона никак не мешали узнаванию. Я испытала целую гамму эмоций, наблюдая за коронованным лордом Иртални и припоминая всё то, что он успел рассказать мне о своём мнимом конфликте с Алджерноном Уилфортом, а заодно и те неосторожные слова, что сама успела произнести во время того разговора.
Первым за королевский столик был приглашён некий лорд со сложно произносимой, и столь же сложно запоминаемой, фамилией. Алджи, склонившись к моему уху, сообщил, что этот человек пришёл договариваться об аудиенции по вопросу раздела каких‑то земель в провинции. Следующей шла семейная пара, возрастная категория — что‑то около пятидесяти. Алджи, шепнул, что они пришли устраивать выгодный брак для своей дочери.
Я заметила, что за соседними столиками люди тихонько делятся предположениями насчёт тем, обсуждаемых посетителями с королём. Однако они гадали и сплетничали, а вот Алджи почти во всех случаях знал точно и просто констатировал факт. А если не был в курсе, то и не говорил ничего.