дней. Пожалуйста, позаботьтесь о моих учениках.
— О чем ты? Сюэ-эр — мой сын, Жань-эр — мой племянник, а Ши Мэй — ученик на Пике Сышэн. Конечно, я позабочусь о них, — с улыбкой сказал Сюэ Чжэнъюн. — Ты должен больше заботиться о себе.
Но прошло три дня медитаций, а его тело все еще не вернулось к своему первоначальному виду. Чу Ваньнин не мог не переживать на этот счет и был совершенно не в состоянии сосредоточиться на «отдыхе и заботе о своем здоровье», как просила его госпожа Ван.
В тот день с наступлением сумерек Чу Ваньнин, наконец, не мог больше в одиночестве переживать это тревожное чувство. Медитация все равно не способствовала обретению душевного равновесия. С таким же успехом он мог бы пойти прогуляться по горе Наньфэн и немного развеяться.
Время обеда уже прошло, а вечерние занятия еще не начались. Дорожки, галереи, мосты и павильоны Пика Сышэн были заполнены учениками. Никто не обратил на него никакого внимания. Чу Ваньнин побродил немного по территории школы, а затем отправился в бамбуковую рощу возле Платформы Шаньэ.
У каждого старейшины было свое любимое место для совершенствования. Иногда они брали туда и своих учеников для практических занятий. Эта бамбуковая роща была таким местом для Чу Ваньнина.
Воздух наполнился тихим шелестом бамбуковых листьев. Чу Ваньнин поймал лист и приложил к губам. Нежная музыка разлилась в наполненном тенями воздухе. Простые и безмятежные звуки успокоили его взволнованный ум. Но вскоре он услышал звук шагов.
— Привет, малыш.
Чу Ваньнин открыл глаза.
Это был стройный и длинноногий Сюэ Мэн с Лунчэном, поблескивающим в руке.
— Я собираюсь здесь попрактиковаться с мечом, лучше тебе исчезнуть куда-нибудь отсюда, — высокомерно сказал он.
Брови Чу Ваньнина изумленно приподнялись. Довольно странное чувство, когда твой ученик командует тобой. Обдумав это, он сказал:
— Я буду музицировать, а ты — практиковаться с мечом. Никто никому не помешает.
Сюэ Мэн сказал:
— Как это возможно? Быстрее уходи, мой клинок может поранить тебя.
— Ты не сможешь ранить меня.
Терпение Сюэ Мэна иссякло, и он рявкнул:
— Не говори, что я не предупреждал тебя. Если ты получишь травму, это будет не моя вина, — Лунчен вышел из ножен с сочным звуком, похожим на шипение летучего змея Тэншэ, взмывшего из морской пучины в небеса.
Еще мгновение, и меч стал танцующей тенью в руке Сюэ Мэна. Меч был похож на радугу, исполняющую причудливый танец с бамбуковыми листьями, разрезая каждый в мелкую зеленую стружку. Коснуться едва-едва, срезать легким движением и, подхватив как снежинки на ветру, закончить одним росчерком.
Он не пятилетний мальчик, играющий с ножиком. Даже пятидесятилетний совершенствующий похвалил бы его стиль владения мечом.
Но даже когда Сюэ Мэн прошел через десять форм, ребенок все еще просто сидел на своем камне, играя на листе, как будто ничего удивительного или даже просто достойного его внимания перед ним не происходило.
Раздраженный Сюэ Мэн вложил свой клинок в ножны и спрыгнул с верхушек бамбуковых зарослей, легко приземлившись перед Чу Ваньнином.
— Ребенок!
— ...
— Эй, малыш, я с тобой разговариваю.
Чу Ваньнин опустил лист и, медленно открыв глаза, бесстрастно посмотрел на него:
— Что? Разве твой Учитель не учил тебя быть вежливым, когда разговариваешь с людьми? Не стоит называть меня «Эй»… У меня имя есть.
— Откуда мне знать, как тебя зовут? — Сюэ Мэн собирался быть милым, но злые слова ребенка испортили его настроение. — У клинка нет глаз, так что убирайся в сторону, прежде чем он отрубит тебе голову.
Чу Ваньнин ответил с безразличным видом:
— Если можешь случайно отрубить мне голову, чем ты вообще занимался все эти годы?
— Ты!
Как так вышло, что любимец небес Сюэ Мэн был унижен ребенком? И кем! Младшим учеником, рост которого был ниже его бедра. Ему было стыдно и досадно. Юноша сердито выкрикнул:
— Как ты смеешь так со мной разговаривать!? Ты знаешь, кто я?!
Чу Ваньнин мягко взглянул на него:
— И кто ты?
— Я молодой господин Пика Сышэн, — Сюэ Мэн чуть не задохнулся от негодования. — Ты даже этого не знаешь?
Уголки губ Чу Ваньнина слегка приподнялись. Улыбка смотрелась бы очень насмешливой на его взрослом лице, а на детском, очаровательном личике выглядела еще более иронично.
— Молодой господин, ты еще не стал хозяином школы, так почему я должен знать о тебе?
— Ты… ты… ты как смеешь так говорить?!
— Перестань задаваться и иди тренируйся с мечом, — сказав это, Чу Ваньнин опустил свои длинные ресницы и поднес лист к губам. Нежная медленная мелодия свободно полилась над бамбуковой рощей, то взлетая, то падая вместе с ветром.
Любимец Небес был в ярости. Издав гневный крик, он бросился по направлению к спокойно музицировавшему ребенку. Но, как бы ни злился Сюэ Мэн, бить детей было против его принципов, поэтому под безмятежную мелодию он мог только безжалостно рубить верхушки бамбуковых стеблей.
Его клинок был быстрым и яростным, несколько вспышек — и десятки бамбуковых стволов были срезаны. Острые щепки полетели в разные стороны. Против врага они стали бы смертельно опасным дождем из сотен тонко заточенных лезвий. Более чем достаточно, чтобы преподать урок маленькому наглецу.
И все эти щепки теперь летели прямо на голову Чу Ваньнина. В последний момент Сюэ Мэн спрыгнул с верхушек бамбука, чтобы убрать этого нахального ученика с линии удара.
На самом деле он не планировал причинять вред ребенку, просто хотел немного напугать его. Неожиданно, когда он летел вниз, ребенок перестал играть и щелкнул по листу, зажатому между его пальцами. Нежный бамбуковый лист в мгновение ока превратился в сотни тонких нитей, которые устремились к падающим щепкам.
Казалось, даже ветер затаил дыхание.
Чу Ваньнин поднялся с камня. Перед ним сотни бамбуковых щепок, столкнувшись с бамбуковыми нитями, превратились в пыль и исчезли... Прах к праху!
Сюэ Мэн застыл в шоке. Его лицо сначала стало бледным, а потом вспыхнуло красным. Слова застряли в горле.
Маленький ребенок перед ним, невинно хлопая ресницами, испытующе посмотрел на него. Его серебристо-синяя униформа затрепетала от порыва ветра. Он улыбнулся Сюэ Мэну и сказал:
— Повторишь?
Сюэ Мэн: — ...
— Твои удары сильны, но беспорядочны. Действуешь слишком импульсивно.
Сюэ Мэн открыл рот, затем закрыл его.
Чу Ваньнин продолжил:
— Вернись к Форме Воробья. На этот раз двигайся и переходи из позиции