3) Поскольку раньше мы мало останавливали свое внимание на краскомах, постольку сейчас, в связи с ростом активности крестьянства и кулацкого влияния в деревне, мы должны усилить свою бдительность по отношению к ним. Среди краскомов 62 процента из крестьян, не порвавших связи с деревней, притом из крестьян более зажиточных, 19,6 процентов из мещан и только 18,4 процента из рабочих (давно порвавших связи с производством). Материальное положение краскомов, являющихся в подавляющем большинстве низшим комсоставом — тяжелое. Недовольство, вызванное тяжелым материальным положением, а также затиранием со стороны бывшего офицерства, зачастую переносится краскомами на власть.
Возникшие в процессе борьбы с бывшим офицерством краскомовские группировки могут со временем, при известных условиях, превратиться в антипролетарские ячейки, возглавляющие недовольных крестьян в армии.
4) Новый набор красноармейцев резко отличается от прежнего контингента. В армии, вследствие отсутствия классового подхода со стороны некоторых приемочных комиссий, попало много кулаческих сынков, также повысился процент интеллигенции. Поскольку прежний красноармейский контингент в общем и целом был мало политически активен, постольку крестьянский молодняк последнего набора проявляет огромную политическую активность. Он связан с деревней, живет ее интересами, он принес с собой в армию крестьянские настроения. Недовольство крестьян налогами, которые во многих местах считаются тяжелее прошлогодних, сказывается в армии — многие красноармейцы открыто в разговорах, на собраниях, на политчасе негодуют на город и советскую власть, которая их грабит. Противопоставление города деревне, крестьян рабочим, стремление крестьянства к расширению политических прав имеет тоже свои отражения среди красноармейцев (в разговорах, вопросах на политчасах и собраниях красноармейцы вполне точно это формулируют). Наблюдается стремление красноармейцев-односельчан к объединению для защиты своих интересов в армии и интересов своих родных (льготы для семей), в деревне возникают земляческие группировки, которые подчас, во время столкновений с начальством одного из членов группировки, выступают спаянно и солидарно.
Кулаки и интеллигенция, используя ненормальности красноармейского быта, ведут агитацию против начальства, политсостава и соввласти.
5) Особо необходимо отметить работу в терчастях, как по отношению кадров, так и в отношениях оперсостава. Здесь мы должны проявить особую бдительность.
Комсостав, разъезжающий по деревням, не говоря уже о том, что он, вследствие материальной необеспеченности, попадает в зависимость к кулакам, может быть проводником антисоветского влияния и организатором контрреволюции в деревне.
Переменный состав — молодняк — наиболее активная часть крестьянства, находится все время, за исключением нескольких недель сбора, вне нашей политической обработки и полностью отражает настроения деревни.
Предоставленные самим себе переменники являются объектом воздействия консолидирующейся антисоветской части деревни, а также всевозможных к.-р. организаций (УКП, монархисты, Одесса, Сибирь, контрреволюционные казачьи организации на Северном Кавказе и т. д.).
6) Необходимо отметить также, что наш политсостав в армии политически недостаточно развит, легко поддающийся мелкобуржуазному влиянию, далеко не всегда и везде справляется с активным крестьянским молодняком.
7) Наконец, в области военного снабжения и промышленности наши задачи в этом году не сузились, а расширились.
а) реорганизация снабженческого аппарата в армии (его децентрализация) потребовала от нас гораздо больше затраты сил для выявления хозяйственных преступлений, чем это требовалось при централизованном аппарате. Вся тяжесть этой работы легла на наш низовой аппарат, который соответствующим образом должен увеличить и перестроить агентуру в этой области,
б) халатность, бесхозяйственность, мошенничество, а иногда сознательный подрыв обороноспособности в области военной техники со стороны спецов не уменьшились.
Яркой иллюстрацией могут служить хотя бы раскрытые нами за последние месяцы дела.
8) Итак, нам придется —
1) с прежней интенсивностью вести агентурно-осведомительную работу среди комсостава и военспецов из бывшего офицерства;
2) усилить работу в отношении краскомов;
3) усилить работу в отношении интеллигенции в армии;
4) усилить выявление, путем осведомления, настроения красноармейской массы;
5) в связи с постоянным ростом кулацкого влияния в деревне, усилить работу по терчастям;
6) усилить агентуру по выявлению хозяйственных преступлений и усилить качество агентуры, обслуживающей военно-промышленные и технические учреждения.
За 1923/24 год на секретные расходы Особый отдел получил 893 330 рублей. Это кажущееся увеличение, на самом деле смета на 24–25 год уменьшена на 11,42 % против 23–24 года. Сокращение получается следующим образом: на работу полевым частям и губотделам в 23–24 гг. мы получили 852 530 рублей без ДВО и Закавказья. На 24–25 год на эту же работу — нам намерены ассигновать 757 147 рублей, без Закавказья и ДВО (На ДВО и Закавказье на 24–25 гг. мы получаем 81 023 рубля). На обслуживание переменного состава терчастей в 23–24 гг. мы получили 37 800 рублей на квартал (деньги стали получать лишь последние три месяца); на эту же работу на весь 24–25 гг. нам ассигновывают 156 458 рублей. Итак, получается реальное уменьшение сметы на 11,42 %.
Сумму в 37 800 рублей, предназначенную на обслуживание районов формирования терчастей, мы распределяли по округам соответственно количеству имеющихся в округе дивизий, учитывая политическое состояние данного района. Это последнее в распределении играет доминирующую роль: так, например, Ленинградскому военному округу, где имеется 3 территориальных дивизии, мы ассигновали всего 540 рублей в месяц. Северо-Кавказскому же округу, где имеется лишь 2 дивизии, мы ассигновывали месячно 1410 рублей, (учитывая антисоветское настроение в районе).
В среднем в месяц на одну тердивизию приходилось 486 рублей. Причем надо отметить, что дивизии обнимают район от 5 до 9 уездов; в дивизии насчитывается 10 000 переменного состава.
Оставшиеся 852 530 рублей распределялись по округам по тому же принципу и расходовались следующим образом:
На содержание секретных уполномоченных (резидентов) в месяц тратилось 39 249 рублей 71 копейка, в год — 471 536 рублей 52 копейки. Всех секретных уполномоченных в истекшем году было 599 человек.
На обмундирование уполномоченных (военного образца) в год затрачено было 40 016 рублей (согласно военной нормы 70 рублей на каждого). Итак, содержание целиком уполномоченных (резидентов) обошлось в 511 552 рубля 52 копейки.
В среднем на корпус приходится два секретных уполномоченных, на дивизию — 5, на отдельную бригаду — 4, на губотдел — 3, на округ — 15.
Содержание конспиративных квартир (428 кв.) в год обошлось в 114 240 рублей, в месяц на каждую в среднем тратилось 25 рублей 45 копеек (вместе с покупкой).
Таким образом на содержание уполномоченных и конспиративные квартиры было истрачено за истекший год — 625 792 рубля 52 копейки. Остальная сумма в 226 737 рублей 48 копеек была потрачена на содержание осведомительной сети; в месяц на осведомительную сеть тратилось 18 894 рубля 79 копеек. Высчитать, сколько в том или ином органе было осведомителей и сколько каждый получал — представляется совершенно невозможным. Количество осведомителей меняется в связи с ухудшением или улучшением положения в данной части; что касается губотделов, то число осведомителей в каждом зависит как от величины гарнизонов, так и от сосредоточения заводов и предприятий военной промышленности, а также, конечно, как и в полевых частях, особых отделений от политического состояния частей, гарнизона и района. Так, например, — в тульском особотделении, по последним сведениям, мы имеем больше 100 осведомителей. В Самарском больше 60. В Ульяновском — 76, в то время, как в Вятском и Северо-Двинском — по 13 человек, в Акмолинском — 6 человек.
Осведомители определенного твердого жалованья у нас не получают, им оплачивается в зависимости от ценности тех сведений, которые они нам сообщают. Так, например, у нас здесь, в центре, один весьма ценный осведомитель получал: в марте месяце — 100 рублей, в апреле — 50 рублей, в мае — 50 рублей, в июне — 100 рублей, июле, августе, сентябре — ничего не получал, в октябре — 150 рублей.
В общем и целом та сумма, которая оставалась на содержание осведомления, была настолько ничтожна (на дивизию приходилось по 60–70 рублей в месяц в среднем, на губотдел по 30 рублей в среднем), что нередко приходилось сокращать секретных уполномоченных или по месяцам не давать им жалованья, используя средства на содержание уполномоченных для оплаты осведомления. Конечно, это чрезвычайно вредно отражалось на работе.