Княгиня вышла замуж за год до этого по страстной любви и могла быть вполне счастлива, если бы одно обстоятельство не омрачило всей ее жизни: она безумно боялась ослепнуть. Ее дед и ее мать ослепли к сорока годам. Княгиня дрожала от ужаса при мысли о возможности испытать то же самое несчастье. Однажды на балу она почувствовала острую боль глазах и с этой минуты потеряла спокойствие и сон. Не прошло и нескольких месяцев, как она дошла до полного нервного истощения. Врач стал настаивать на необходимости продолжительного путешествия. Так как мужа задерживали в Париже дела, княгине пришлось поехать со своей знакомой, уже довольно пожилой дамой, графиней Ростовой.
Они приехали в Тунис ночью и остановились в гостинице. На следующий же день княгине захотелось осмотреть главную достопримечательность города — базары. Ее спутница была очень утомлена с дороги, и княгиня поехала одна, с проводником. Это был молодой, разговорчивый араб по имени Абдул. Он добросовестно показывал княгине базары и все время рассказывал о чудесах и легендах Туниса. Мрачный мысли терзали княгиню, и она почти не слушала болтовню Абдула.
— Сегодня продажа драгоценных камней возле Джамаэз-Цитуна, — сказал он. — Не угодно ли будет княгине взглянуть на драгоценности?
Княгиня кивнула головой в знак согласия. Абдул быстро повел ее дальше. Всюду стояли кучками арабы, громко разговаривая и жестикулируя. Они продавали кольца, браслеты, брошки и неотшлифованные камни — бирюзу, сапфиры, изумруды. Вдруг княгиня увидела в толпе огромного араба в коричневой одежде и красной феске. У него были ужасные глаза, маленькие, искрящиеся и такие косые, что невозможно было понять, в какую сторону он смотрит. Эти глаза придавали ему дьявольское выражение, — казалось, он видит все и ничего.
— Это — Сэфти, знахарь, он лечит драгоценными камнями, — таинственно зашептал Абдул.
— Как это? — удивилась княгиня. — От чего он лечит?
— От всяких болезней, — отвечал Абдул. — У меня была лихорадка. Он дал мне порошок из какого-то камня, и я выздоровел. Он спас от смерти одного из сыновей бея. У него даже есть чудесный камень, который предохраняет от слепоты.
Княгиня вздрогнула.
— Это невозможно! — воскликнула она.
— Это правда, — спокойно сказал Абдул. — Я сам видел. Зеленый камень, вот такой, — и он указал пальцем на изумруд, который араб держал в руках.
От ярких солнечных лучей княгиня снова почувствовала боль в глазах. Она закрыла лицо руками и еле слышно проговорила:
— Где живет знахарь? Скажите, что я хочу пойти к нему.
— На улице Бен-Циад. У него там маленький домик, но он очень, очень богат. А когда угодно госпоже навестить мудрого Сэфти?
— Сегодня. Приходите за мной в четыре часа.
Абдул быстро заговорил со знахарем. Тот бросил на нее косой, любопытный взгляд и низко поклонился.
В четыре часа, когда почтенная графиня еще пила чай и читала какой-то увлекательный французский роман, княгиня и Абдул подъезжали к домику знахаря. Он их встретил в дверях и заговорил на ломаном французском языке. Княгиня приказала Абдулу подождать на улице и вошла в лачугу Сэфти. Тот плотно закрыл за ней дверь.
Она очутилась в полутемной комнате. Сэфти торжественно подвел княгиню к пестрому дивану и предложил ей чашку крепкого кофе. Она медленно стала пить, не спуская глаз с безобразной головы Сэфти. За стеной слышалась монотонная арабская песня. Сильный аромат, темнота, молчаливая фигура Сэфти — все это походило на кошмар. Голова была тяжелая, в висках стучало…
Наконец, с большим трудом она выговорила:
— Вы знахарь?
Сэфти величественно кивнул головой.
— Неужели можно лечить драгоценными камнями?
Сэфти спокойно сказал:
— Госпожа не знает, что драгоценные камни — лучшее лекарство. Рубином я излечиваю безумие, топазом — лихорадку…
— А изумрудом? — перебила его княгиня. — Правда ли, что вы предохраняете изумрудом от слепоты?
Лицо Сэфти приняло мрачное и подозрительное выражение.
— Это правда, скажите, молю вас?!..
Она дрожала от волнения. Сэфти долго молчал. Наконец, тихо произнес:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Правда.
— Я вам заплачу, сколько вы потребуете, — прошептала она. — Дайте, дайте мне ваш изумруд…
Сэфти посмотрел на нее. Потом схватил ее голову своими крючковатыми руками и повернул к окну. Княгиня замерла. Он долго смотрел на нее своими ужасными косыми глазами. И опять это походило на тяжелый кошмар.
— Может, наступит день, когда вам понадобится мой изумруд, — сказал он.
Княгиня почувствовала, как у нее забилось сердце.
— Дайте, дайте мне его, — закричала она. — Я богата, я дорого заплачу за него.
— Я не продаю своих лекарств, — спокойно сказал Сэфти. — Кто в них нуждается, живет здесь, в Тунисе. А когда больные излечены, они возвращают мне камень, который их спас. Но вы живете далеко.
Княгиня поняла, что убеждать его бесполезно. Она овладела собой и спокойно спросила:
— В таком случае, покажите мне этот изумруд.
Сэфти взял со стола тяжелую серебряную шкатулку и вынул из нее старинное золотое кольцо. Княгиня надела его на указательный палец левой руки.
— Если госпожа больна глазами, изумруд ее излечит. Тот, кто носит его три месяца в году, никогда не ослепнет, — сказал Сэфти.
Он снял кольцо с пальца и дотронулся до ее глаз. Ей показалось, что боль моментально прекратилась.
— Продайте мне это кольцо, — опять сказала она. — Я много заплачу, вам сколько хотите…
Сэфти отрицательно качал головой.
— Госпожа должна его носить здесь, в Тунисе. Только здесь. Своих камней я не продаю.
— Я возьму его теперь с собой на два дня и заплачу вам за это.
Знахарь открыл дверь и позвал Абдула. Пять минут спустя княгиня ехала домой. Она подписала бумагу, в которой говорилось, что она имеет право носить кольцо с изумрудом двое суток и должна заплатить за это сто пятьдесят франков.
На следующий день графиня говорила капризным тоном:
— Ненавижу Тунис. Какой здесь отвратительный климат. Меня всю ночь била лихорадка.
Княгиня ничего не ответила. Он была в отличном настроении.
— Что за безобразное кольцо? — вдруг спросила ворчливая графиня. — Зачем вы его носите?
— Я вчера купила его на базаре, — ответила та.
— Послушайте, голубушка, вы бросаете деньги в грязь, — сказала графиня и легла на кушетку с новым французским романом.
В этот день княгиня снова тщетно умоляла Сэфти продать ей кольцо. Уходя из лачуги знахаря, она была сильно удручена и не заметила даже, что он обменялся несколькими непонятными словами с Абдулом.
Ей овладела непоколебимая уверенность, что она не ослепнет, пока кольцо будет в ее власти. Но не могла же она навсегда поселиться в Тунисе! Вдруг ей пришла в голову смелая мысль. Она даже покраснела от стыда. Хитрые глаза Абдула следили за ней. У дверей отеля он спросил:
— Госпожа долго пробудет в Тунисе?
— Еще с недельку, — спокойно сказала она. — Вы мне завтра не нужны, Абдул.
Очутившись в своей комнате, она позвонила и потребовала расписание пароходов, отходящих в Европу. Затем она пошла к графине.
— Как вы себя чувствуете? — весело спросила она. — Лучше, чем вчера?
— Да разве это возможно в таком убийственном городе?
— Сегодня в полночь «Звезда Италии» уходит в Сицилию. Не уехать ли нам, как вы думаете?
— Чудесно! Едем! — восторженно закричала графиня.
Княгиня страшно волновалась. Ее маленькие ручки задрожали, когда она взглянула на изумруд знахаря Сэфти.
* * *
В одиннадцать часов обе путешественницы были на пароходе. Ночь была тихая, темная.
Ровно в полночь пароход отчалил от берега. Княгиня долго стояла на палубе и смотрела на уходящие огоньки города, где жил Сэфти. Правой рукой она дотронулась до указательного пальца левой — кольцо было на месте. С каждой минутой она чувствовала себя ближе к Парижу. Она искупит свою вину перед знахарем, она щедро наградит его. Огни Туниса совсем исчезли. Княгиня думала, что пароход вышел в открытое море.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})