Рокоссовский в 1962 году в беседе с преподавателями и слушателями академии имени Фрунзе критически оценил ход советского контрнаступления под Москвой: "20 декабря после освобождения Волоколамска стало ясно, что противник оправился, организовал оборону и что наличными силами продолжать наступление нельзя. Надо было серьезно готовиться к летней кампании. Но, к великому сожалению, Ставкой было приказано продолжать наступление и изматывать противника. Это была грубейшая ошибка. Мы изматывали себя. Неоднократные доклады о потерях Жуков не принимал во внимание. При наличных силах добиться решительных результатов было нельзя. Мы просто выталкивали противника (не только выталкивали, но и сами попадали в окружение! - Б: С.). Не хватало орудий, танков, особенно боеприпасов. Пехота наступала по снегу под сильным огнем при слабой артиллерийской поддержке. Наступало пять фронтов, и, естественно, сил не хватало. Противник перешел к стратегической обороне, и нам надо было сделать то же самое. А мы наступали. В этом была грубейшая ошибка Сталина. Жуков и Конев не смогли его переубедить". Впрочем, нет никаких надежных свидетельств, что Георгий Константинович и Иван Степанович пытались это сделать.
Еще в декабре 41-го главный удар в кампании 1942 года Гитлер собирался нанести на юге, чтобы овладеть оставшейся под советским контролем частью Донбасса и кавказской нефтью и тем самым резко ослабить силу сопротивления восточного противника. Свои планы были и у советской стороны. Жуков утверждает: "Весной 1942 года я часто бывал в Ставке, принимал участие в обсуждении у Верховного Главнокомандующего ряда принципиальных стратегических вопросов и хорошо знал, как он оценивал сложившуюся обстановку и перспективы войны на 1942 год... Верховный предполагал, что немцы летом 1942 года будут в состоянии вести крупные наступательные операции одновременно на двух стратегических направлениях, вероятнее всего - на московском и на юге страны... Сталин больше всего опасался за московское, где у них находилось более 70 дивизий.
Сталин предполагал, что гитлеровцы, не взяв Москву, не бросят свою главную группировку на захват Кавказа и юга страны. Он говорил, что такой ход приведет немецкие силы к чрезмерной растяжке фронта, на что главное немецкое командование не пойдет.
В отношении планов на весну и начало лета 1942 года Сталин полагал, что мы пока еще не имеем достаточно сил и средств, чтобы развернуть крупные наступательные операции стратегического масштаба. На ближайшее время он считал нужным ограничиться активной стратегической обороной. Однако одновременно он полагал необходимым провести частные наступательные операции в Крыму, на лъговско-курском и смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска...
На совещании, которое состоялось в ГКО в конце марта, присутствовали Ворошилов, Тимошенко, Хрущев, Баграмян, Шапошников, Василевский и я (в 1964 году в письме писателю Василию Соколову Георгий Константинович датировал это совещание серединой апреля, однако впоследствии, познакомившись с воспоминаниями Баграмяна, убедился, что решение о проведении Харьковской операции было принято еще в конце марта, и на это же время перенес совещание в ГКО. - Б.С.).
Шапошников сделал очень обстоятельный доклад, который, в основном, соответствовал прогнозам Сталина. Но, учитывая численное превосходство противника и отсутствие второго фронта в Европе, он предложил на ближайшее время ограничиться активной обороной. Основные стратегические резервы, не вводя в дело, сосредоточить ближе к центральному направлению и частично в районе Воронежа, где, по мнению Генштаба, летом 1942 года могут разыграться главные события".
По словам Жукова, предложенный главкомом Юго-Западного направления Тимошенко план наступления на Харьков был принят, несмотря на возражения Шапошникова, указавшего на отсутствие резервов. Сталин будто бы прервал Бориса Михайловича: "Не сидеть же нам в обороне сложа руки, не ждать, пока немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника. Жуков предлагает развернуть наступление на западном направлении, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера". Тимошенко поддержал Сталина: "Войска... сейчас в состоянии и безусловно должны нанести немцам на юго-западном направлении упреждающий удар и расстроить их наступательные планы против Южного и Юго-Западного фронтов, в противном случае повторится то, что было в начале войны. Что касается перехода в наступление на западном направлении, я поддерживаю Жукова. Это будет сковывать силы противника".
Все присутствовавшие поддержали Тимошенко. Один Жуков будто бы выступил против: "Я еще раз доложил свое несогласие с развертыванием нескольких наступательных операций одновременно. Однако это соображение во внимание не было принято, и последовало половинчатое решение. Шапошников, который, насколько мне известно, тоже не был сторонником частных наступательных операций, на сей раз, к сожалению, отмолчался. Совещание закончилось указанием Сталина подготовить и провести в ближайшее время частные операции в Крыму, на харьковском направлении и в других районах...
Не успел я доехать до штаба фронта, как мне передали директиву о том, что с сего числа Калининский фронт выводится из моего подчинения и передается в прямое подчинение Ставки, а главное командование Западного направления, которое я возглавлял, ликвидируется. Мне, конечно, было понятно - это за то, что не согласился с решением Верховного относительно "ряда упреждающих наступательных операций наших войск".
Опять Жуков предстает единственным прозорливым стратегом, осмеливающимся возражать самому Сталину и понесшим за это незаслуженное наказание. На этот раз для подтверждения данного мифа Георгию Константиновичу пришлось придумать, будто в конце марта 42-го он был смещен с поста главнокомандующего Западным стратегическим направлением. Но это не соответствует истине. В дневнике пребывания на фронтах Великой Отечественной войны Жуков значится главнокомандующим Западного направления в период с 1 февраля по 30 августа 1942 года, и без каких-либо перерывов. И совещания в ГКО в конце марта, скорее всего, не было. Во всяком случае, Василевский, названный Жуковым одним из участников, в своих мемуарах об этом совещании не упоминает. Зато Александр Михайлович, в основном, подтверждает то, что сообщается в "Воспоминаниях и размышлениях" о советских стратегических планах на весну и лето 42-го. Василевский пишет: "В Генеральном штабе и Ставке считали, что основной ближайшей задачей советских войск должна быть временная стратегическая оборона. Ее цель - изматывая оборонительными боями на заранее подготовленных рубежах ударные группировки врага, не только сорвать подготавливаемое фашистами летнее наступление, но и подорвать их силы и тем самым с наименьшими для нас потерями подготовить благоприятные условия для перехода Красной Армии в решительное наступление. Главное внимание в плане, естественно, уделялось Центральному направлению...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});