Читать интересную книгу Введение в теоретическую лингвистику - Джон Лайонз

9.3. «СОДЕРЖАТЕЛЬНОСТЬ»

9.3.1. «ОБЛАДАТЬ ЗНАЧЕНИЕМ» И «БЫТЬ ЗНАЧИМЫМ»

Выше указывалось (см. §9.1.4), что, хотя предложения или сочетания слов обычно характеризуются как «значимые» (meaningful) или «незначимые», о словах, как правило, не говорят, что они не являются «значимыми». (Здесь мы вновь придерживаемся традиционной точки зрения, согласно которой слова — это минимальные «значимые» единицы языка; термин «слово» используется здесь, конечно, в смысле лексемы; ср. § 5.4.4.) Этот факт сам по себе говорит о том, что термин «значимый» может применяться в двух разных смыслах. Будем считать, что это именно так, и для удобства и ясности введем терминологическое разграничение между понятиями обладать значением (having meaning) и быть значимым (significant), или просто значимость (significance). В терминах этого разграничения мы можем сказать, что слова обладают значением, тогда как сочетания слов и предложения могут быть или не быть значимыми. Следует заметить, что это утверждение оставляет открытым вопрос о существовании наряду со словами и других единиц, которые тоже могут обладать значением; и, далее, наше утверждение не отрицает существования связи между «обладанием значением» и «значимостью». Традиционная семантика (и некоторые современные теории) смешивает разграниченные выше понятия и в обоих случаях применяет один и тот же термин — «сигнификация».

В этом разделе мы постараемся доказать, что обладание значением (в том смысле, в каком это понятие будет определено) логически предшествует «значению», другими словами, сначала мы должны решить, обладает ли конкретный элемент значением, а потом выяснять, какое значение он имеет; более того, хотя на первый взгляд это может показаться парадоксальным, мы утверждаем, что некоторый элемент может обладать значением и не обладать никаким конкретным значением.

9.3.2. СИТУАЦИОННЫЙ КОНТЕКСТ

Мы начнем с интуитивного неопределяемого понятия контекста. Любое (устное) высказывание имеет место в рамках конкретной пространственно-временной ситуации, которая включает в себя говорящего и слушающего, действия, совершаемые ими в данный момент, и различные объекты и события. Как мы уже видели, в высказывании могут наличествовать дейктические признаки, соотносящиеся с ситуацией, в которой имеет место высказывание (ср. §7.2.1). Слушающий не сможет понять высказывание, если он не проинтерпретирует эти «де йктические» элементы правильно, путем соотнесения их с релевантными признаками ситуации. Однако контекст высказывания не может быть просто отождествлен с пространственно-временной ситуацией, в которой оно имеет место: он должен включать в себя не только релевантные объекты и действия, происходящие в данном месте и в данный момент, но также и знание, общее для говорящего и слушающего, знание того, что было сказано раньше, в той мере, в какой сказанное ранее существенно для понимания данного высказывания. Мы должны включить в него также молчаливое согласие говорящего и слушающего со всеми релевантными обычаями, убеждениями и пресуппозициями, которые «считаются само собой разумеющимися» для членов речевого коллектива, к которому принадлежат говорящий и слушающий. Тот факт, что на практике, а вероятно, и в принципе, невозможно учесть все эти «контекстные» признаки, не должен служить основанием для того, чтобы отрицать их существование или их релевантность. Но этот факт можно рассматривать и как аргумент против возможности построения полной теории, объясняющей значение высказываний. (Читатель заметил, что мы говорим здесь о высказываниях, а не о предложениях; ср. §5.1.2.)

9.3.3. «ОБЛАДАНИЕ ЗНАЧЕНИЕМ» ПОДРАЗУМЕВАЕТ ВЫБОР

На основе этого интуитивного понятия «контекста» мы можем теперь определить, что следует понимать под обладанием значением применительно к высказываниям. Высказывание обладает значением только в том случае, если его появление не предопределяется полностью его контекстом. Это определение основано на весьма известном принципе, гласящем, что «значимость подразумевает выбор». Если слушающий наперед знает, что говорящий неизбежно произнесет некоторое конкретное высказывание в некотором конкретном контексте, то, очевидно, будучи произнесено, это высказывание не даст ему никакой информации, т. е. никакого «общения» не произойдет. Полные высказывания, вообще-то, всегда обладают значением, так как в крайнем случае можно считать, что говорящий до данного момента молчал. Но существуют некоторые социально предписываемые высказывания, которые в высокой степени, если не полностью, предопределяются соответствующими контекстами; и такие высказывания представляют теоретический интерес с нескольких точек зрения. Предположим, что How do you do? 'Здравствуйте!' является единственным социально предопределенным высказыванием в контексте, когда человека формально представляют кому-то, и что в таких ситуациях это высказывание является обязательным. Если это так, то вполне можно считать, что How do you do? не обладает значением. Все, что нужно сказать об этом высказывании в семантическом описании, это что оно «употребляется» в соответствующих ситуациях. Тщетно было бы настаивать на том, что оно должно что-то «значить», кроме и сверх своего «употребления». Но предположим теперь, что, хотя оно является единственным социально предписываемым высказыванием в контексте представления одного человека другому, оно противопоставляется молчанию (или кивку головой, улыбке, неприветливому взгляду и т. д.) в том смысле, что человек, которого представляют, имеет возможность «выбрать» любой из этих вариантов. Тогда, по определению, данному выше, результат каждого «выбора» обладает значением: он может сообщить нечто другому человеку; и тогда естественно задаться вопросом, какое значение имеет каждое из потенциальных «действий» благодаря своей противопоставленности всем остальным.

9.3.4. РЕЛЕВАНТНОСТЬ НЕЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ

На основе этого простого примера можно вывести некоторые дополнительные следствия из принципа «выбора». Прежде всего, высказывания взаимодействуют (и могут находиться в семантическом противопоставлении) с нелингвистическим поведением (включая молчание, выражение лица и жесты). Высказывание How do you do?, хотя оно само по себе может быть обязательным в рассматриваемом контексте, может произноситься самым различным образом — «вежливо», «небрежно», «с презрением», «снисходительно» и т. д., — и эти различия в «модальности» высказывания могут быть «выражены» «тоном голоса» или сопровождающими его жестами (или тем и другим одновременно). Вопрос, который теперь встает (а он имеет отношение ко всем высказываниям, а не только к тем, которые выступают как социально предписанные в определенных контекстах), состоит в том, следует ли говорить об обладании значением применительно к таким признакам, как «интонация» или жесты (гнева, снисхождения, вежливости и т. д ). В принципе ответ ясен. Если такие признаки высказывания полностью предопределяются (в том смысле, что говорящий не осуществляет свободного контроля над ними, то есть не осуществляет «выбора»), то они не обладают значением. Если, с другой стороны, он преднамеренно хочет выразить свой гнев, свое нетерпение или свое «хорошее воспитание», то эти «факты» действительно «сообщаются» им, и, с точки зрения данного выше определения, соответствующие признаки вы смазывания, которые служат для достижения этой цели, обладают значением. То обстоятельство, что слушающий может «выводить» те же самые факты, даже когда они не «сообщаются» говорящим (и когда, быть может, неясно, хотят ли, чтобы слушающий «выводил» их), ни в малейшей степени не затрагивает решения данного вопроса. Совершенно не нужно включать в понятие «сообщения» всю «информацию», которая может «выводиться» слушающим из данного высказывания. Именно принцип «выбора» служит основой для решения вопроса о том, обладают ли значением высказывания и признаки высказываний.

9.3.5. ВОЗМОЖНОСТЬ КОЛИЧЕСТВЕННОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ОБЛАДАНИЯ ЗНАЧЕНИЕМ

Второй вывод, касающийся обладания значением, состоит в том, что оно, в принципе, поддается количественному определению на основе меры «ожидания» (или вероятности появления) того или иного элемента в контексте. С этой точки зрения отсутствие значения является просто крайним случаем полной «предсказуемости». Любое высказывание (или признак высказывания), которое не является полностью «предсказуемым» (предопределяемым своим контекстом), может быть более или менее вероятным, чем молчание или какое-то другое высказывание (или признак того же самого высказывания), которому оно противопоставлено в рамках данной системы общения. И чем менее вероятным является некоторый элемент, тем больше значения он имеет в данном контексте (слово «элемент» здесь следует понимать как любой результат «выбора», включая молчание, допускаемое системой коммуникации для определенных контекстов). Вернемся к нашему примеру: если How do you do? 'Здравствуйте!' противопоставляется молчанию (или какому-либо другому «элементу») в контексте представления одного человека другому, но является более вероятным, чем молчание (или чем этот другой «элемент»), тогда How do you do? обладает меньшим значением в данном контексте, чем молчание. В таких случаях было бы, вероятно, разумно даже говорить, что социально предписываемое высказывание является «немаркированным» и обладает значением только в довольно бессодержательном смысле термина «противопоставление» (без сообщения какой-либо позитивной «информации»), тогда как молчание является «маркированным» и может выполнять некоторую позитивную коммуникативную функцию. Такая формулировка отношения между двумя «поведенческими» возможностями представляется вполне удовлетворительной с интуитивной точки зрения (при допущении, что факты таковы, как они были изложены). В любом случае обычному, повседневному употреблению слова «содержательность», конечно, вполне отвечает то его понимание, согласно которому «содержательность» высказываний или частей высказываний изменяется обратно пропорционально степени «ожидания»их в контексте. И это именно тот смысл понятия «содержательности», который эксплицируется здесь в терминах обладания значением. Хотя, видимо, можно говорить о том, что в конкретном контексте один элемент обладает большим значением, чем какой-то другой, опираясь при этом на их относительные «вероятности появления», однако ясно, что точное количественное определение обладания значением будет зависеть от нашей способности идентифицировать те контекстуальные признаки, которыми определяются «вероятности появления». (Строго говоря, нам вообще не следует говорить о «вероятности появления» и об «обратно пропорциональной зависимости», если мы не можем определять и вычислять релевантные факторы, обусловливающие эти величины.) И вообще, вряд ли когда-либо появится возможность измерять обладание значением в этом точном смысле. Но это не так существенно, как можно было бы ожидать, ввиду того, что, как мы увидим, вопрос о том, какое значение имеют элементы в данном контексте, не связан с вопросом о том, сколько (какое количество) значения они имеют по сравнению с элементами, которым они противопоставлены. Здесь мы должны подчеркнуть, что вопрос о том, какое значение имеет элемент, встает только в случае тех элементов, которые действительно обладают значением (в том смысле, в каком мы определили это понятие) в контекстах, где они встречаются. Хотя это положение было проиллюстрировано пока лишь применительно к полным высказываниям «ритуального» характера, мы обобщим его позднее в свете разграничения между высказываниями и предложениями, проведенного в одной из предшествующих глав (ср. § 5.1.2).