1) знание (информированность) индивида об определенных правовых нормах и аспектах правовой действительности;
2) отношение индивида оценочного (эмоционального) характера к данным нормам и аспектам правовой действительности;
3) принятие индивидом решения в прожективной ситуации, требующей применения этих норм, т. е. поведение индивида (на вербальном уровне) в сфере конкретных социально-правовых отношений.
Особенностью настоящего исследования является то обстоятельство, что все перечисленные выше элементы рассматриваются как органически связанные между собой ее части, определяющие целостность и содержание данной установки, когда все элементы рассматриваются и измеряются в отношении данной цели, в данном социальном контексте и в заданной точке по времени. Получение информации об установке индивида по отношению к конкретной норме «Д» требует выявления знаний [а] и оценки [в] требований именно этой нормы «D», выявления возможного варианта поведения [с] в ситуации, регулируемой только этой (а не какой-либо другой) нормой «D». Поэтому лишь при условии соблюдения ряда «D» = а + в + с мы можем вести речь об измерении установки в полном ее объеме. Выпадение из этого ряда хотя бы одного из составляющих его элементов (а, в, с) нарушает целостность установки, а подчас разрушает саму основу данной установки. Структура операционализируемого явления, точнее, теоретического представления о нем, в максимальной степени должна найти отражение в структуре представляемого его эмпирического эквивалента. Это непреложное требование редукции научных понятий обуславливает собой ту или иную степень релевантности результатов, получаемых в эмпирическом исследовании»[273].
Примечание. «В исследовании была применена методика двухступенчатого агрегирования, при которой сначала строились классы (типы) по каждой из десяти ситуаций отдельно, а затем проводилась классификация по десяти предварительно сконструированным классификационным признакам. Обработка информации осуществлялась И. Н. Рысковым на ЭВМ „Минск-32“ по программе, разработанной в соответствии с задачами исследования. Альтернативам приписались числовые значения так, что шкала становится псевдоколичественной, т. е. заданы и имеют смысл только разности между пунктами данной шкалы. Для принятия набора признаков при преобразовании смешанных шкал были взяты значения (вес) альтернатив, полученных с помощью экспертных оценок. При этом исходные шкалы отображались на ось положительных, действительных чисел „R“. В экспертной оценке участвовали научные и практические работники (социологи, психологи, юристы). Шкалы были преобразованы[274]. При вычислении расстояния между объектами было использовано расстояние по Евклиду. В качестве алгоритма классификации был принят алгоритм «выделение ядер»[275].
Почти вся информация исследования была уничтожена в 1982 – 1990 г.г. Остались целы лишь 680 анкет, которые ждут своего восстановления в части вопросов – незаконченных предложений. Однако уцелели перфокарты 2100 документов, которые были сведены в один массив. Дубли были изъяты, информация была перенесена А. В. Жаворонковым и А. Королевым на магнитные носители и восстановлена в объеме 2000 документов. При этом была проведена типологизация в соответствии с общими принципами, изложенными А. С. Гречиным. Около двух третей массива легли в так называемые «чистые» типы правосознания. Одна треть оказалась смешанными по разным ситуациям чистыми типами, и не была выделена нами ни в один из них. Типологизация проводилась исключительно комбинаторными методами без расчета метрик расстояния в Евклидовом пространстве признаков. Результаты в целом близки полученным И. Рысковым и А. Гречиным в 1981 г.
Утеряны коды групп по содержанию и характеру труда, введены переменные по типам правосознания, информированности относительно норм общего права, трудового и уголовного законодательства и трудовой и общественно-политической активности.
Показатели. Типы правовое сознания в целом, информированность относительно норм государственного устройства, статей трудового и уголовного кодексов, общественно-политическая, трудовая, межличностная активности, сопоставимые с аналогичными параметрами других исследований перечня, степень сплоченности в малой группе (бригада), мнение о необходимости выполнения закона, социально-демографические характеристики, а также характеристики, позволяющие увидеть доминирующие колебания в негативную сторону от определенных правовых норм.
104. «Таганрог-2». «Средства пропаганды в социальном управлении трудовым коллективом». 1988 документов, 1112переменных.
Основной исполнитель: ИСИ АН СССР.
Авторы: Н. С. Мансуров (руководитель), И. Т. Левыкин (куратор); авторы программы и методики – А. В. Жаворонков, Н. С. Мансуров, Е. Я. Таршис, Н. Е. Чернакова.
Генеральная совокупность: взрослое (с 18 лет) население г. Таганрога, занятое в народном хозяйстве порядка 160 тысяч человек.
Время сбора данных: 3.04.-19.04.79 г.
Метод сбора данных: индивидуальное анкетирование по месту работы.
Аннотация. Исследование было проведено ИСИ АН СССР по заданию Отдела пропаганды ЦК КПСС по личной инициативе Л. А. Оникова параллельно со вторым таганрогским исследованием, проводимым в то же самое время группой Н. М. Римашевской из ЦЭМИ, где ряд стыкующихся по информационной структуре параметров был разработан Б. А. Грушиным и В. В. Сазоновым. Исследование ИСИ предусматривало сопоставление получаемых результатов с данными, полученными за десять лет до этого в проекте «Общественное мнение», а также с результатами Всесоюзного исследования «Правда»-77». При этом выборка была ограничена рамками занятого в народном хозяйстве населения, модель выборки, составившая 2000 респондентов была разработана Е. Я. Таршисом и Н. Е. Чернаковой. Объем был реализован полностью, однако 12 документов были утеряны в процессе реализации набивки на магнитные носители.
Примечание. Опыт проведения и результаты исследования достаточно быстро были обнародованы в открытой и закрытой печати[276]. Однако малые тиражи и «загрифованность», которая только через семь лет открыла возможность публикации статей, написанных практически уже в год проведения исследования, не дали широкой научной общественности познакомиться с важнейшими результатами, получавшимися на сопоставлении данных на динамических рядах[277].
Показатели. Включенность в систему СМИ и пропаганды в целом, информационная, общественно-политическая, трудовая активности, активность в межличностной коммуникации (в том числе и в рамках структуры производственных коллективов) и в сфере досуга, источники информации относительно различных по масштабам деятельности областям реальности (мир, страна, регион и т. п.), включенность в каналы выражения общественного мнения, оценка собственной информированности, оценка влияния на воспитание различных информационных средств и социальных институтов, оценки проблем производственных коллективов, степени осознания проблем, требования к хорошей работе, причины, мешающие хорошо трудиться, жизненные ценности, формы проведения свободного времени, информационного приема, общественной работы, трудовой активности и т. п., детально разработанный блок социально-демографических показателей.
105 – 106. «Ташкент – Москва-81-82». «Информированность и активность в трудовых коллективах предприятий»; № 105 массив-1 – Ташкент (август 1981): 500 документов, 253 переменных; № 106 массив-2 – Московская обл. (сентябрь 1982): 493 документа, 253 переменных.
Основной исполнитель: ИСИ АН СССР.
Автор: Н. С. Мансуров.
Генеральная совокупность: Две шелкопрядильные фабрики Ташкента и два предприятия (Климовский машиностроительный завод и Глуховский машиностроительный комбинат) Московской обл.
Время сбора данных: Узбекистан – август 1981 г., Московская обл. – август-сентябрь 1982 г.
Метод сбора данных: опрос по анкете по месту работы.
Аннотация. Объект исследования – взаимосвязь производственной активности трудящихся и их информированности о вопросах внутрипроизводственной жизни. Исследование было проведено сначала в Ташкенте прорабом А. Г. Каххаровым, исследование по Московской области через год для коррекции полученных результатов сотрудниками ИСИ.
Примечание. Исследование носило пилотажный и монографический характер, однако именно на нем была впервые апробирована методика измерения информированности с точки зрения дихотомии знания: «да – нет», «знает – не знает» отдельные элементы определенного предметного ряда информации, которые затем интегрируются в количественный показатель – «числа знакомств с отдельными предметными областями». Именно после отработки на этих двух исследованиях данный подход был реализован и сработал на исследованиях проекта «Общественное мнение» там, где это позволяли полевые документы, а затем на Всесоюзных исследованиях и в исследовании «Право-1976», где предпосылки такого подхода были заложены теоретически. Именно Н. С. Мансурову принадлежит заслуга не только создания простого и изящного решения проблемы измерения информированности в целом, а затем ее детализации на количественно-качественные «сгустки», каждый из которых отличается социальным поведением, но и первая реализация этой идеи до ее статистической апробации[278].