интервью Тедди Оттингер не потому, что он собирается сделать это, а потому, что хочет нанять вышеупомянутую лучшую летчицу на работу. В каком-то смысле меня надули. Но иначе я не оказалась бы здесь и не познакомилась бы с ним. Вот оно что… Тайна того, почему Калки согласился дать интервью мне и только мне, больше не была тайной.
Я стояла на распутье, и выбор оставался за мной.
— Я подумаю.
Мы с Джеральдиной дошли до края холма. Сразу за прудом стоял потрепанный временем деревянный храм, к которому вели пыльные щербатые ступени из мягкого камня. С шестов свисали красные и золотые знамена. Нас приветствовали толстые грязные жрецы. В алтаре копошились толстые грязные щенки. Заглянув туда сквозь треснувшую решетку, я увидела позолоченную статую Будды, улыбавшегося знаменитой улыбкой человека, знающего секрет, который стоит пять долларов. Мне казалось, что человеку, желающему разыгрывать из себя земного бога или его суррогат, следовало бы брать пример с Будды: полный нейтралитет, погружение в самого себя и отрицание суеты. Помню, в тот момент мне хотелось, чтобы Калки был похожим на своего предшественника. Я не могла представить себе Будду в «Мэдисон сквер-гарден» и на телевидении. Но, с другой стороны, Будда не собирался уничтожать мир. А Калки собирался.
Жрец пнул щенка. Тот покатился по ступеням алтаря, как меховой мячик. Все засмеялись. Но остальные собаки ничуть не испугались. Джеральдина заговорила со священнослужителем, стоявшим у алтаря. Жрецы были удивлены и обрадованы. Они обрадовались еще больше, когда Джеральдина дала им денег.
По пути к «Фольксвагену» я задала тот самый критический вопрос. Во всяком случае, критический для «Сан». Наркотики.
Реакция Джеральдины была спокойной.
— Я тоже слышала об этом, — сказала она.
— Говорят, дыма без огня… — начала я.
— Не бывает? — закончила она. — Бывает. Понимаешь, все хотят дискредитировать нас. Другие церкви. Американская разведка. Индийская разведка. Даже непальцы постоянно грозят нам. К счастью, у нас есть деньги, чтобы откупиться от них.
— Откуда? — Если сомневаешься, спрашивай прямо.
— От паломников. Людей, которые верят. В мире их миллионы. — Джеральдина явно не относилась к людям типа «душа нараспашку».
— Едва ли миллионы. — Я попыталась вспомнить данные, сообщенные Сейперстином. Возможно, десятки тысяч… больше, чем сторонников южнокорейского священника, пользовавшегося людской доверчивостью, но намного меньше, чем членов американской секты «черных мусульман». Приведенные им цифры говорили о больших суммах и значительных капиталовложениях, но все это были расходы, а не доходы. Кто же тот миллиардер, который верит в Калки и оплачивает его счета?
Поскольку Джеральдина упорно молчала, я решила разыграть религиозную карту.
— А эти миллионы верующих тоже будут спасены?
— Когда начнется новый цикл, все будет новым. Естественно, тот, кто очистился, продолжится. Он родится заново. А немногие счастливцы будут приняты в Вайкунту.
Каждый раз, когда упоминалась Вайкунта, я теряла интерес к делу. Так вышло и на этот раз.
Мы молча подошли к высокому темному сверкающему камню, стоявшему посреди поля. Джеральдина поклонилась ему и замурлыкала какую-то мантру. Я присмотрелась и увидела, что скала обтесана в форме фаллоса.
— Ого! — сказала я.
— Это лингам. Символ бога Шивы, — хмуро объяснила Джеральдина.
Мне захотелось доказать, что я не зря читала «Индуистскую мифологию».
— Шива — одна из ипостасей триединого бога.
Мой дедушка Гехт был раввином, притом очень ортодоксальным.
— Троица! — шептал он. — Как она может быть единым целым? Это же голову сломать можно! — Он всегда говорил о христианстве шепотом, так как думал, что казаки есть повсюду, даже в Сан-Диего. Дед умер вскоре после того, как мои родители примкнули к секте христианских сайентологов. Я была убеждена, что Троица, окутанная белым дымом и вооруженная иголками для втыкания под ногти, была — или были? — выше его понимания. Он родился в Люксембурге. Пытался жить в южной Калифорнии, но, не вынеся здешнего солнца, вернулся в Огайо, где и умер. В Дейтоне. Почему в Дейтоне? Не знаю. Братья Райт были родом из Дейтона. Он вдовел почти всю свою жизнь.
— Шива родился изо лба Вишну. У него синяя шея. Он ужасный, грозный, трехглазый, с луной на груди. — Джеральдина процитировала несколько постоянных эпитетов, используемых для описания Шивы. Я была совершенно уверена, что она не пытается меня надуть.
— Кто главнее, — спросила я, — Вишну или Шива?
— Вишну! — Джеральдина выглядела мрачной. — Так должно быть! — Развивать эту мысль она явно не собиралась. Я заметила, что слово «должно» она произнесла с ударением. Видимо, между Вишну-Калки и Вишну-Шивой существовало какое-то соперничество. Но… не будем опережать события.
Впервые индуизм показался мне привлекательным. Относительно привлекательным, но все же. Мне понравилась идея изображения богов как человеческих гениталий. Бог-отец — пенис, Бог-сын — мошонка, а Бог — дух святой — эякуляция. Евреи до такого не додумались бы. В Ветхом Завете секс существует только для царей, а также для продолжения рода. Изображений у них не было вообще. Они считали серьезными только слова — может быть, самое опасное оружие на свете.
3
На следующий день я приехала в ашрам и попросила разрешения увидеться с Калки. Невозможно. А с Джеральдиной? То же самое. С Лакшми? Она оставила для меня записку с предложением прийти в класс.
Я мрачно поплелась туда. Класс был полон неотличимых друг от друга молодых американцев. У всех была одинаковая приклеенная улыбка и невидящий взгляд пустых глаз. Они напоминали роботов, ждущих, когда их включат. Казалось, они слишком натерпелись. Да, семидесятые годы были самым подходящим временам для основания новой религии. Если вы родились, зная, что на самом деле не существуете и нигде не найдете себе пристанища, то почему бы это пустое пространство не заполнить богу… любому богу?
Распевая мантры вместе с остальными и пытаясь не свихнуться, я смотрела в окно классной комнаты и поэтому увидела прибытие команды Си-би-эс, вооруженной телекамерами, звуковой и осветительной аппаратурой и сознанием собственной важности. Все были возбуждены и довольны. Даже непальские полицейские улыбались. Им нравилось это вторжение из двадцатого века.
Майк Уоллес был облачен в коричневый костюм с визиткой на лацкане, желтую рубашку и темный галстук. Он разговаривал не то с директором программы, не то с ее продюсером. Как следует подумав, я решила, что встречаться нам не стоит. Накануне вечером я разговаривала с Морганом.
— Вторая статья — просто сила! — Морган все еще пользовался такими выражениями. — Мы опередили Си-би-эс и утерли им нос. Тедди, держи хвост пистолетом! — Я сказала ему, что держала бы хвост еще выше, если бы получила возможность прочитать «свои» две статьи. Он счел это забавной шуткой. Как бы