— Люди у нас трудно привыкают к нарушению устоев, — сказала ей после первой пробежки матушка Демьяна, леди Редьяла, когда пришла навестить невестку и осталась на обед. — Ты для них незнакомка, но слухи во дворце расходятся быстро. И ты теперь не просто чужестранка, ты та, кто спасла Бермонт от эпидемии бешенства, та, кто предана королю и борется за него, кто встала за него против всего мира. Они полюбят тебя, девочка. А если ты спасешь его, а я в тебе не сомневаюсь, то вернее не будет у тебя народа. Ты уже принесла нам изменения. Уже заметно, как теплее у нас стало, ведь не бывает в Бермонте в декабре такой погоды. За столицей воют метели, а здесь почти весна. Мягкий снег и солнце. Только бы все получилось у тебя, каждый день об этом молюсь.
И она замолчала, покрасневшими глазами глядя на сына. И как это Полине казалось раньше, что королева-мать холодна и высокомерна? Обычная женщина с сердцем, полным печали и тревоги. Рано потерявшая мужа. Страшащаяся потерять и сына.
После пробежки Полина, запыхавшаяся, мокрая, так и не дождавшаяся озарения, вышла во внешний холодный двор, где располагались казармы, потребовала винтовку. Ей вынесли длинную шинель, шапку, поставили мишени — и под взглядами гвардейцев двух королевств ее величество начала с ожесточением стрелять. Солнце, действительно неожиданно теплое, светило ей в глаза, она щурилась, хмурилась из-за бликов, но стреляла, отходила на несколько шагов назад и снова стреляла.
Что толку от этого солнца? «Солнце безумие выжжет», — сказал шаман. И она вчера, после посещения часовни, вдруг подскочила — как это она раньше не додумалась попробовать? Выглянула в коридор и приказала гвардейцам зайти в ее покои. Солдаты послушно прошли за ней в спальню и без лишних слов подвинули кровать с Демьяном к окну — так, чтобы на него падал свет. Поля присела на краешек постели, поблагодарила служивых и отпустила их, да так и застыла, наблюдая, как солнечные лучи, едва заметно преломляясь на щитах, косо ложатся на лицо и на тело неподвижного мужа. Долго ждала. Долго. И упрямое, агрессивное выражение на ее лице постепенно тухло, застывая горькой улыбкой, пока она не встряхнула головой и не встала. Решение есть — и она его найдет.
Мужчины, поначалу наблюдавшие за оружейными забавами ее величества с некоторой снисходительностью, по мере ее удаления от мишени сначала одобрительно гудели, а потом начали встречать каждый выстрел криками и хлопками по бедрам.
Игорь Иванович, стоящий позади Поли и общающийся с Люджиной, поглядывал на молодую королеву с удовлетворением. И было от чего.
Она достреляла, отдала винтовку подошедшему гвардейцу, обернулась — глаза ее горели, щеки раскраснелись, взгляд был торжествующий, ясный.
— Гордитесь, Игорь Иванович, — проговорила Полина, когда они возвращались обратно в ее покои по длинным коридорам замка Бермонт — а встреченные придворные кланялись и приседали в реверансах, с любопытством глядя на взъерошенную королеву. Она кивала в ответ, принимая эти взгляды с улыбкой и снисходительностью. — Вы же меня научили так стрелять.
— Я и горжусь, ваше величество, — мягко ответил полковник. Пол настороженно взглянула на него.
— Вы считаете, что я веду себя не по-королевски, да?
— Вы имеете право вести себя так, как считаете нужным, — легко ответил Стрелковский. — Тем более, что я вас понимаю. Я сам в трудных ситуациях в молодости отправлялся бегать. Или стрелять. Или боксировать. Это очень помогает навести порядок в голове.
— Да… — отрешенно протянула Полина. — Жаль, что вы не научили меня метать ножи. Или бою ножом, Игорь Иванович. Не хватает мне привычных способов сброса энергии. Борьбой я занималась, но с кем мне тут бороться?
— И мне жаль, — согласился он, усмехаясь. — Но, боюсь, ваша мать сослала бы меня куда-нибудь в провинцию, если бы я еще и к ножу вас приучил. И за стрельбу-то гневалась нешуточно.
«Отправляйте ее прочь, сразу ко мне, — сердито выговаривала Ирина, — не смейте потакать ее затеям. Семь лет — рано еще оружие ей держать. И так с ней справиться не могут. Понятно, Игорь Иванович?»
«Да, моя госпожа», — говорил он примирительно, любуясь ею. И все равно, когда маленькая громкоголосая принцесса ускользала от охранников и нянек, прибегала к нему и требовала, умоляла, чтобы он пустил ее в тир, дал пистолет, он не мог отказать. Правда, боевое оружие не давал. И договаривался. Дает ей стрелять — а она не убегает от сопровождающих. Показывает боевые винтовки, а она прилежно посещает занятия по этикету. Непонятно, как добилась Полина своего, но после очередного совета по безопасности Ирина попросила Стрелковского остаться, сдержанно поблагодарила его за усилия по воспитанию четвертой принцессы и сообщила, что дает свое согласие на занятия.
«Но если случится что, — сказала она ледяным голосом, — я на твои заслуги, Игорь Иванович, не посмотрю. Отвечаешь как за свою, и не дай боги она себя ранит».
Его королева умела быть жестокой.
Стрелковский довел дочь до покоев, поклонился и ушел. Ее величеству нужно было переодеться к обеду. Его тоже ждал обед — в столовой гвардейских казарм, в компании капитана Дробжек.
Поля освежилась под душем и, пока служанки накрывали стол в гостиной, бегло просмотрела свежую прессу. Газеты и журналы печатали догадки и размышления о том, где проводят медовый месяц венценосные супруги, и королева, глядя на эти статьи, чувствовала себя как в страшной сказке — будто где-то действительно отдыхают настоящие она и Демьян, любят друг друга, а все происходящее — всего лишь кошмарный сон.
А после обеда, когда она лежала под солнцем, на кровати у окна, уткнувшись Демьяну в шею, ее отдых и тяжелые мысли прервал тихий стук в дверь. Полина встала, потерла сухие глаза, взглянула на себя в зеркало — нет ли на лице растерянности и страха, и произнесла: «Войдите».
В спальню заглянула горничная.
— Ваше величество, — сказала она почтительно, — к вам полковник Свенсен.
— Зовите, — с нетерпением проговорила Пол. Внутри в очередной раз расцветала надежда. Обычно полковник появлялся поздно вечером.
— Есть новости? — встретила она зашедшего и поклонившегося бермана.
— Да, моя госпожа, — сказал он, глядя, как вспыхивает в ее глазах радость и как она бледнеет от волнения. — Нашли шамана. Если прикажете, я подготовлю листолет, и мы можем вылететь через полчаса.
— Конечно! — крикнула она срывающимся голосом. Но тут же поправилась, повторив спокойно:- Конечно. Распорядитесь, полковник.
Путь до стоянки старого шамана занял более трех часов, и Пол вся извелась за это время. С ней полетели и Свенсен, и Игорь Иванович, и Люджина, наложившая на нее несколько щитов и очень корректно попросившая не выходить из-за спин сопровождающих, пока не скажут, что на месте безопасно. Пол была готова на все. И мысленно подгоняла листолет. Быстрее же. Быстрее!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});