— Если считаешь, что он годится, то давай вводи его в курс дела. Займись его образованием. Но я хочу, чтобы до поры знаменосцем оставался ты.
— Он учит таглиосский. Уже чуток кумекает.
— Вот и ладно… У меня дела.
Сукин сын вовсе не собирался посвящать меня во что бы то ни было.
Усилия Гоблина оказались той каплей, что раздробила тенеземцам хребет. Они дрогнули. Уцелевшие пустились врассыпную. Гоблин и его команда разошлись вовсю, устремляясь на юг. Их опережали панические слухи, значительно превосходившие все, что могли натворить эти ребята на самом деле.
Мне нравилось, как разворачивались события. Маленький колдун и его парни основательно разгулялись на земле, совершенно не готовой к сопротивлению. В стране, еще не оправившейся от землетрясения и не способной организовать отпор.
Но, тем не менее, меня не покидало ощущение, будто нас неудержимо влечет навстречу ужасающему року.
Такое случалось и раньше. Все падали перед нами на колени — пока не вышло так, что от наших сил осталась десятая часть, да и те оказались осажденными в Деджагоре.
38
Костоправ возглавил кавалерию и помчался впереди войска. Бегущие тенеземцы падали под нашими копьями, образуя лишь редкие очаги сопротивления. По окрестностям рассеялись наши фуражиры: следовало собрать достаточно припасов, чтобы иметь возможность сосредоточить основные силы в одном месте на долгое время. Правда, у меня из башки не шло, что то же самое мы делали много лет назад, после победы у Годжийского брода. Однако, когда я заикнулся об этом Костоправу, тот лишь пожал плечами и сказал:
— Нынче совсем другое дело. Им ведь негде набрать новых солдат. И новых колдунов тоже взять неоткуда. Разве не так?
А им и нужды нет. С ними Ревун и Длиннотень, которые одни могут сожрать нас заживо, если расстараются.
Мы вступили в средних размеров городишко, полностью покинутый людьми. Правда, покинули они его задолго до нашего прихода — виной тому было землетрясение. Но нам все же удалось обнаружить кое-какие уцелевшие строения, что позволяло укрыться от мороза. Мы развели костры, что с тактической точки зрения было не самой лучшей идеей. Когда разомлеешь у огонька, не больно-то захочешь вылезать наружу.
Это становилось главной нашей проблемой. Заставить людей двигаться мог разве что голод.
Прошла неделя с тех пор, как я расстался с Копченым. И недоставало мне его куда больше, чем думалось тогда.
Я убедил себя в том, что смогу обойтись и без него — будто я сам в состоянии справиться со своей болью. Но я справлялся с нею, лишь когда Копченый всегда был под рукой и у меня имелась возможность блуждать по миру духов.
Однако, когда ты торчишь у самого края ада, думая лишь о том, как не обморозить задницу, самое лучшее — задуматься о других проблемах. А проблемы у меня были. И немалые.
До сих пор меня выручал разве что юмор: трудно было удержаться от смеха, глядя, как Тай Дэй пытается удержаться на трясущейся спине своей серой клячи. Но малый держался: упрямства этому дерьму было не занимать.
Каждые четыре часа Костоправ спрашивал меня насчет родственников. Я ничего не знал. Тай Дэй утверждал то же самое, а свое мнение насчет его правдивости я предпочитал держать при себе. Костоправ поглядывал на меня не слишком приветливо.
Поступило сообщение о поимке тенеземского дезертира, якобы знающего местоположение пещеры, битком набитой припасами.
— Ты в это веришь? — спросил я.
— Возможно, парень просто боится, как бы ему не перерезали глотку, и готов наврать с три короба, лишь бы отсрочить расправу. Но мы эту байку проверим.
— Это сейчас, когда я только начал привыкать к теплу?
— А тебе никогда не бывает охота пожрать?
Мы покинули город и продолжили марш: вперед и вперед, день за днем, через поля, леса и холмы, по землям, разоренным землетрясением и покинутым населением. Я и капитан ехали на огромных черных скакунах. Он был закован в холодную броню Вдоводела, я тащил чертово знамя, а позади, как куль с овсом, болтался на своей лошаденке Тай Дэй. В конце концов мы нашли ледяную пещеру пленника. Судя по всему, она должна была оказаться настоящим сокровищем. Во время землетрясения вход в нее завалила лавина. Оголодавшие туземцы начали было его раскапывать, но мы освободили их от этой нелегкой работенки и выставили у входа свой караул: дожидаться нашего арьергарда, состоящего из ребят, достаточно голодных, чтобы докопаться до ужина. Основные силы продолжили марш ко Кьяулуну и Вершине, ухитряясь и снедь добывать, и неприятностей избегать, пока не оказались всего в сорока милях к северу от разрушенного города.
Местность оказалась что надо — ухоженная и почти не затронутая бедствием. Разве что погода стояла слишком студеная. И тут мы неожиданно — это несмотря на Стариковых ворон — натолкнулись на тенеземскую кавалерию.
Эти всадники, все до единого, оказались очень сердитыми ребятами. Под их стремительным натиском мы разбились на полдюжины кучек, и на нас тут же попыталась навалиться орда пехотинцев. К нашему счастью, пехтуру составляло местное ополчение — плохо вооруженные и совершенно необученные крестьяне. Правда, к слову сказать, и неопытный придурок, коли ему повезет, может укокошить тебя так же, как и жрец боевых искусств вроде дядюшки Доя.
Я ухитрился водрузить знамя на какой-то горушке. Старик находился рядом, наши — вокруг.
— Надо же тебе было именно сегодня не нацепить твой дерьмовый наряд, — проревел я. — Вырядись ты пугалом, глядишь, у них поубавилось бы куражу.
Кто знает. Может, я и был прав.
— В последнее время он кажется мне тяжелым, — пробормотал Костоправ, облачаясь в свой причудливый, безобразный доспех. — К тому же в броне холодно, и она провоняла потом.
Стоило ему нахлобучить на голову устрашающий крылатый шлем, как на его плечи уселась пара чудовищных ворон. Его окружили проблески алого пламени. Туча ворон с надрывным карканьем вилась над его головой.
После непродолжительной попытки овладеть Вдоводелом, знаменем и Стариковыми воронами большая часть нападавших пехотинцев пришла к разумному решению провести остаток дня отдыхая. Видать, слухи до них дошли просто несусветные.
А вот кавалеристы казались слепленными из другого теста. Они продолжали сражаться. Во-первых, то были ветераны, а во-вторых, Длиннотень наверняка заморочил им головы, что мы, мол, поджарим их жен, изнасилуем детей, а потом пустим их мясо на корм собакам, а кожу обдерем на сапоги.
Но в конце концов мы рассеяли и их. Солдаты порывались преследовать отступающих, но Старик приказал незамедлительно продолжить марш на юг, с тем, чтобы овладеть дорогами и переправами. Нашлись такие, кто оставил этот приказ без внимания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});