Хренов ублюдок.
— Может, пойдем потолкуем?
Как бы не так. Сукину сыну вовсе не хотелось вылезать из-под одеяла, тем паче, что он там пригрелся со смазливой бабенкой.
— Выкладывай все здесь, Мурген. Да поживее. Неужто я похож на человека, который хочет, чтобы ему мешали?
— Ладно, будь по-твоему. Я наконец нашел того мужика, о котором ты спрашивал. Похоже, он находится там, где ему и следует. Но…
— Что еще за «но»? Нашел — и не спускай с него глаз.
— Есть одно осложнение…
— Ничего, продолжай следить за ним. Едва ли он успеет влипнуть в дерьмо по самые уши прежде, чем все кончится. Так что подробности потом.
Поскольку и он и Госпожа смотрели на меня более чем сердито, я решил понять их тонкий намек и убраться подобру-поздорову. Что я и сделал, покачивая на ходу головой. Есть вещи, которые умом вроде и понимаешь, но представить себе решительно не можешь. Эти двое, корчащиеся в судорогах страсти, подпадают как раз под последнюю категорию.
В конце-то концов: раз он не торопится, стало быть, и мне спешить некуда. Прежде чем вернуться к работе, я перекусил, вздремнул и посмотрел сон о Сари.
Правда, сон оказался не совсем таким, какой я хотел видеть. Сари во вдовьем белом наряде выглядела постаревшей и изможденной. Но это было куда лучше, чем то, что последовало потом: очередной визит в ледяной ад.
То сновидение почти никогда не менялось, время не привносило в него дополнительные детали. Но спокойнее мне от этого не становилось.
Гоблин удерживал на месте все свое призрачное войско, но не спешил предпринимать какие-либо усилия до изгнания из Данда-Преш местных жителей. Едва ли стоило опасаться того, что они доставят ему слишком много хлопот. К тому же, он ухитрился заполучить нескольких пленников и теперь, возможно, имел некоторое представление о том, что произошло на севере.
— Дерьмовый поганец вроде Длиннотени не заслуживает того, чтобы за ним следовали такие ребята, как Могаба, — сказал он пантере. Та ответила глубоким горловым рыком. — А насчет Могабы остается лишь удивляться, какого рожна он там рогом упирается, вместо того, чтобы унести ноги?
Сам-то Могаба наверняка знал — какого. Он отступал с боями, и каждый его шаг обходился нам недешево.
Гоблина сопровождала сотня парней, в основном молодые таглиосцы, мечтающие вступить в Черный Отряд. Насколько я понял, хитрющий сукин сын втемяшил ребятам в мозги, будто этот поход представляет собой нечто вроде вступительного экзамена. Поганый дерьмовый коротышка! Наверное, там он чувствовал себя одиноко. Его телохранитель знал по-таглиосски всего несколько слов, да и болтать был расположен не больше, чем Тай Дэй. С пантерой тоже особенно не потолкуешь. А в команде у него подобрались в основном парни не старше двадцати пяти лет. Таглиосский-то Гоблин знал неплохо, но молодые ребята говорят на своем, особом языке.
— Скучно мне без Одноглазого, — пробормотал он себе под нос на наречии Самоцветных городов. — Надеюсь, этого никто не слышит? Старым пердунам лучше держаться вместе. Ведь мы одни знаем, что за этим стоит.
— А знаем ли?
— Думаю, все же знаем.
— Вы что-то сказали, господни? — вскочив на ноги, спросил молодой сержант.
— Да это я так, паренек, сам с собой говорил. Нормальный, разумный разговор. Размышлял вслух о Могабе. О чем он вообще думает, ребята? Ведь через десять минут после победы над нами все они будут помышлять лишь о том, как засадить друг другу кинжал в спину.
— Господин?.. — Молодой шадарит казался ошарашенным самим предположением, что наша армия все еще может проиграть эту войну.
— А если мы расколошматим их целиком и полностью, то же самое дерьмо, того и гляди, начнется на нашей стороне.
С гор начали спускаться тенеземские беженцы, и Гоблин, как и затевал, пустил в ход свои иллюзии. Его стрелки выборочно выбивали офицеров, огненные шары без разбору выкашивали солдат. А когда тенеземцам удавалось сорганизоваться для контратаки, они обрушивались на ряды призраков.
Со своей, весьма выигрышной позиции стороннего наблюдателя я принялся размышлять над тем, какова собственно роль Гоблина во всей этой заварухе. Конечно, он делал что мог, и для того, кто имеет под рукой столь незначительные силы, добился немалого успеха. Но тем не менее трудно было рассчитывать, что его присутствие здесь существенно повлияет на общий ход кампании. Ежели только он нужен здесь для того, чтобы не торчал в другом месте. А что, Костоправ очень даже мог взять да и спровадить Гоблина подальше под предлогом важного задания, лишь бы тот не путался под ногами, залив глаза, не задирался с Одноглазым и таким образом не вредил делу.
Но все же… Тенеземцы ничего не могли с ним поделать. Весть о его призрачном войске рано или поздно дойдет и до основных сил, а там недалеко и до паники. Враг в тылу!
Для столь небольшого отряда такой успех был превыше всяких ожиданий. Даже если им командовал Гоблин.
Действовал он, надо признать, весьма разумно. Основные его усилия были направлены на истребление офицеров, которых он, похоже, определял безошибочно. И указывал цель своим стрелкам. Не иначе как для него Шпионила форвалака — эта баба в облике здоровенной кошки. Но как она передавала ему сообщения?
Короче, куда ни глянь — одни вопросы. А ответами и не пахнет.
— Чувствую себя грибом из тех, что выращивают в подвалах, — сказал я Костоправу. — Держат в кромешной тьме и подкармливают лошадиным дерьмом.
Костоправ пожал плечами и произнес свою знаменитую фразу:
— Ближе к делу.
— Могабу, если дело заключается в этом, ему захватить не удалось. Похоже, что сукин сын купается в масле, такой он скользкий. Правда, ему попался один из наров — Кручо.
Костоправ что-то хмыкнул.
— Невелик триумф, — согласился я, — нар уже лежал на носилках, с ампутированной ногой. Но я не мог не доложить об этом тебе. Как ни крути, а Кручо некогда состоял в Отряде, и я должен занести этот случай в Анналы.
Костоправ опять пожал плечами. И хмыкнул.
Вот, стало быть, как он к этому относится.
— Теперь Могаба остался один-одинешенек, — продолжал я. — Без единого друга.
— Не переживай за него, Мурген. Он там, потому что сам так решил.
— Я за него не переживаю. Как-никак, мне довелось пережить осаду: Деджагора под его началом. По мне, что с ним ни делай, ему мало не будет.
— Ты по-прежнему думаешь передать знамя кому-то другому?
— Дрема приставал ко мне. Но я сказал, что об этом можно будет подумать, когда мы осадим Вершину.
— Если считаешь, что он годится, то давай вводи его в курс дела. Займись его образованием. Но я хочу, чтобы до поры знаменосцем оставался ты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});