– Holla, Оля! – восклицает он, смеясь, и делает движение, чтобы обнять ее, но Ольга, слегка отступив, протягивает ему руку.
– Здравствуй, Олег. – Она тоже очень удивлена. Надо же, где встретились, на Costa del Sol! – Что ты тут делаешь?
– А что всегда, – следует беспечный ответ, – смотрю, как люди живут.
Олег трясет руку улыбающемуся Джамилю.
– Поздравляю, Джан! Знаю, что вы поженились, мама мне написала, когда я еще в Индии был.
– Да, твоя мама звонила однажды, – говорит Ольга, – но я уже там не жила. Ей моя сестра сказала.
– А где вы живете? Там же, на Двадцати шести Комиссарах?
– Пока еще там, – говорит Джамиль, – но в мае переедем в новую квартиру. Олег, как ты тут очутился?
– Долгая история! Я писал тебе, Оля. Но ты не ответила.
– Я ничего в твоей открытке не поняла. Вид какого-то собора с мощами, какого-то святого…
Олег улыбается:
– Хочешь посмотреть на пейзаж Гоа? Взгляни на мои «бермуды».
На его шортах изображен многоцветный город – церкви, пальмы, башни. Да и сам Олег, можно сказать, под стать своим экзотическим штанам – очень загорелый, в выцветшей майке, в видавших виды кроссовках.
– Тут за углом, – говорит он, – бар с видом на Медитерраниа, давайте посидим, ребята. Кофе попьем.
Они усаживаются за столик на улице, спускающейся к морю. Молоденький официант приносит на подносе кофейник, молочник, чашки. И начинается неожиданное кофепитие в городке Торремолиносе, уютно прильнувшем к Средиземному морю между Малагой и Гибралтаром. Оно, море, синеет внизу, как бы взятое в рамку угловых домов. По нему скользят две белые яхты, нет, не парусные, и ветер – легкий утренний бриз – доносит деловитый разговор их моторов.
– Какие красивые, – говорит Ольга. – Интересно – куда плывут?
– Корабли плывут будто в Индию, – говорит Олег, поднимая от чашки облупленный под солнцем юга красноватый нос.
– Ну и что твоя Индия? Много накупил самоцветов?
– Самоцветов там полно, но все не укупишь. Если хотите знать, главное чудо Индии – это Гоа.
И Олег, закурив сигарету, рассказывает, как они с Чотто прилетели в Бомбей, а там ничего интересного, огромный современный город, страшно шумный, а, между прочим, был когда-то поселением, захваченным в шестнадцатом веке португальцами, а в семнадцатом – подаренным Англии в качестве приданого португальской принцессы, которую отдали замуж за английского короля Карла II…
– Очень интересно, Олег, – говорит Ольга, – но ведь ты не из-за этой принцессы застрял в Индии?
– Я застрял из-за маратхов.
– Это еще кто такие?
– А-а, вот послушайте, ребята. Недалеко от Бомбея – город Пуна. Приезжаю туда с Чотто и узнаю, что эта Пуна, где пальмы на каждом шагу, была когда-то столицей государства маратхов. Слышали про такое?
– Никогда не слышал, – говорит Джамиль.
– Вот и я… Маратхи – они, конечно, индуисты, но язык у них свой, и история тоже. В семнадцатом и восемнадцатом веках воевали с мусульманской империей Великих Моголов. Они и сейчас не растворились в Индии, у них литература своя.
– Ты выучился их языку?
– Нет. Ну два-три десятка слов. Но некоторые книги маратхских писателей переведены на английский, я прочел. Хочу, ребята, перевести их на русский.
– Зачем? – спрашивает Джамиль. – Кто будет это читать?
– Ну как – кто? Разве перевелись в России читатели? В Пуне у отца Чотто плантация манговых деревьев. Он посылает автопоезда с ящиками манго в Гоа – там их грузят на пароходы, они идут на экспорт. Я приехал с такой автоколонной в Гоа – и попал в сказку! Старый город потрясает. Пальмы, церкви, построенные португальцами, – они же четыреста лет владели Гоа. В базилике иезуитов – в серебряном саркофаге – мощи святого Франциска Ксавьера, миссионера знаменитого. Я пил пальмовое вино в тавернах, помнящих матросов д’Альбукерка, завоевателя Гоа. Помнящих Камоэнса! А вокруг – международная тусовка, толпы туристов, торговцы, нищие, моряки, педерасты, монахи. Бродят среди людей коровы. И какой-то над Гоа пряный воздух – будто шафраном пахнет или корицей. Что-то в этом городе мистическое, потустороннее…
– Ну, понесло тебя, – негромко замечает Ольга.
А его, и верно, несло. Может, просто выговориться захотелось при неожиданной встрече с московским прошлым – излить накопившиеся впечатления другой, совсем не похожей на это прошлое, жизни.
– Возле бывшей церкви францисканцев торговала морскими раковинами женщина невозможной красоты. Глазищи в пол-лица. Я и утонул… утонул в ее глазах… – Олег прикуривает от окурка новую сигарету и откидывается на белую спинку пластмассового стула, курит быстрыми затяжками.
– Ну и что она, твоя красавица? – спрашивает Ольга.
– Чару, – говорит Олег сквозь дымовую завесу. – Так ее и звали – Чару. Она была маратха. Я купил у нее большую розовую раковину, мы разговорились, она умела по-английски. Я спросил, откуда раковина, а Чару посмотрела на меня… или сквозь меня… и говорит, что такая раковина уже была у меня в руках – в прошлой жизни.
– В прошлой жизни? – переспрашивает Ольга. – Как это?
– В бывшем перевоплощении я был португальским моряком – так она сказала.
– И ты поверил?
– Да.
– Твои вечные фантазии, – говорит Ольга.
– Чару сказала, что Дающий может в один миг открыть человеку целый мир, надо только уметь видеть.
– Что за Дающий?
– Так они называют Шиву. И я однажды увидел… Это было под Новый год. Мы поднялись на холм к вилле Браганса. День был, как всегда в Гоа, теплый и влажный, над нами плыли облака. Мы сидели на траве, я говорил о рассказах Сатхе, которые только что прочел. Вдруг заметил, что Чару выключилась. Она сидела, прикрыв глаза, очень прямо, и что-то шептала. Невольно и я стал тянуться кверху. Тут из-за облаков вырвался свет. Очень яркий луч света. Чару мне крикнула: «Look!» И я увидел… Я будто взлетел над своей оболочкой и сверху увидел не только Гоа, но и все Малабарское побережье… горы, зеленые берега, море, пену прибоя…
– Трепись, – говорит Ольга.
Но, глядя на прежнего друга, она не видит в знакомых синих глазах усмешки, в былые времена сопровождавшей его трепотню. Нет, не усмешлив взгляд Олега. От этого становится даже немного не по себе.
– Это было недолго, – продолжает Олег. – Но я понял одну важную вещь. Своим внешним зрением мы видим лишь привычный облик мира, а не его сокровенную глубину.
– Побережье, которое ты увидел, это и есть сокровенная глубина? – спрашивает Джамиль, глядя исподлобья.
– Нет. – Олег расплющивает окурок в пепельнице. – Давайте о другом. Ребята, я тут работаю в клубе La Costa и хочу предложить…
– Ну и что твоя Чару? – прерывает его Ольга. – Долго ты с ней жил?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});