Читать интересную книгу Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin - Мик Уолл

После этого Пейдж и Джи остались в Нью-Йорке, разрабатывая план возвращения Zeppelin в США на несколько грандиозных стадионных выступлений под открытым небом позже тем же летом. Между тем, в начале мая дома ограниченным изданием был выпущен семидюймовый сингл ‘Trample Underfoot’/‘Black Country Woman’, ставший предвестником того, что, как они думали, станет пиком их успеха в Великобритании: пять распроданных с аншлагом концертом на лондонской арене Earl’s Court на 17 000 мест. Изначально Грант забронировал три ночи — 23, 24 и 25 мая, — но они были распроданы настолько быстро, что пришлось добавить еще два концерта — 17 и 18 мая.

Этот тур станет непревзойденным триумфом в карьере группы. К тому же в то время Earl’s Court был самой большой из закрытых арен Британии. По обеим сторонам от сцены группа установила два видеоэкрана Ephidor размерами 24 х 30 футов, что стало инновацией. «Это был первый раз, когда кто-либо использовал [видеоэкраны] на крупном рок-концерте, — сказал Джимми. — Я помню, у нас было также несколько лазеров. То, что сейчас считается просто дешево выглядящими лучами света, тогда было сделано впервые. Думаю, мы вообще-то нарушили правила, когда использовали их, ведь мы действительно хотели, чтобы они появились на нашем шоу». Это было тогда, когда группа осознанно взглянула на всю карьеру, которая осталась у них за плечами. «Шесть с половиной лет — это чертовски долго, — произнес Плант со сцены в первый вечер. — Мы хотим провести вас по ступеням шести с половиной лет наших взаимоотношений». И в тот момент группа обрушилась исполнением ‘Rock and Roll’, и месть взорвалось. Как вспоминал позже Питер Маковски — в то время подросток, бывший британским аналогом Кэмерона Кроу из Rolling Stone, — который делал обзор концерта для журнала Sounds: «На минуту мы оказались в царстве Вальгаллы — водоворот сухого льда и ослепляющие лазеры во время ‘The Song Remains The Same’ и ‘Trampled Underfoot’, и следующее воспоминание: „… наше путешествие в Марокко… история наших потерянных, потерянных времен“ во время ‘Kashmir’; затем все переместились в небольшой сельский дом в Уэльсе, пока Плант потчевал толпу историями о полных дурмана ночах сочинения Led Zeppelin III». Плант не смог удержаться, не сделав несколько саркастических комментариев о неизбежном отъезде группы из Британии из-за налогов — тема эта стала достоянием публики за несколько недель до этого. «Кто-то проголосовал за кого-то — и теперь все в бегах, — объявил он. — Знаешь, Деннис [Хили, впоследствии ставший канцлером казначейства], в стране больше не останется артистов… должно быть, он ‘Dazed and Confused’ („Смятен и сконфужен“)…» Последними словами, которые он произнес, покидая сцену в тот вечер, были: «Это наш последний концерт в Англии в обозримом будущем. Восьмидесятые, впрочем, всегда наступят». А затем добавил: «Если увидите Денниса Хили, передайте ему, что мы уехали…»

Все шоу вели разные ди-джеи — соответственно, Джонни Уокер, Дэвид «Малыш» Дженсен, Ники Хорн, Боб Харрис и Алан «Пушок» Фриман, — все они впоследствии представляли самые известные программы британского радио. После первого концерта были устроены закрытые посиделки в отеле Blake’s в Кенсингтоне, и Роберт был там в ударе, приветствуя всех и каждого и разыгрывая сцены из вышедшего как раз в то время фильма «Монти Пайтон и Священный Грааль». Джимми остался в своем номере, где он «обсуждал оккультную теологию с двумя мрачными типами, — вспоминал Ник Кент, — и слушал запись, на которой убийца Чарльз Мэнсон распевал свои леденящие душу песни, которые сам же и написал».

По окончании последнего из пяти концертов в закоулках Earl’s Court состоялась гораздо более роскошная вечеринка, гостей на которой развлекали паб-рокеры Dr Feelgood, а лейбл Swan Song был широко представлен Мэгги Белл, Дейвом Эдмундсом и всеми участниками Bad Company, плюс к этому там появился Ник Лоу под ручку с пиарщиком группы и самопровозглашенным «менеджером по веселью» БиПи Фэллоном, носившим с собой карманный пузырек с амилнитритом и державшим наготове ватные шарики, что сделало его вторым по популярности после самих Zeppelin человеком в зале. Позже вечеринка приобрела более закрытый характер, переместившись в St James Club в Челси, куда подъехали Кит Ричардс и Ронни Вуд. Хотя Led Zeppelin еще об этом не подозревали, это и было вершиной. Они еще станут хедлайнерами даже на бо́льших площадках, они продолжат продавать альбомы миллионными тиражами, но во всех остальных отношениях это станет высочайшей точкой их карьеры, моментом, когда могучий Zeppelin, взлетевший так высоко за прошедшие шесть лет, начнет свой огненный спуск.

Спустя двое суток с последнего концерта в Earl’s Court Робер и Морин Плант вместе с двумя детьми отправились в отпуск в Агадир. Через три недели они оказались в Марракеше, куда на встречу к ним прилетели Джимми, Шарлотта и их четырехлетняя дочь Скарлет. Вместе они посетили местный фестиваль, «который немного познакомил нас с красками марокканской музыки и музыки горных племен», как сказал Плант. Оттуда они проехали на Range Rover тысячи миль вниз по Испанской Сахаре,25 где как раз вспыхнула испано-маррокканская война. «Было вполне вероятно, что мы можем надолго потеряться там, бродя кругами не в силах выбраться, — рассказал Плант. — В этой огромной стране нет никаких указателей, а людей можно встретить только в случайной палатке или на верблюде».

Через месяц, вернувшись через Касабланку и Танжер, они прилетели в Швейцарию на встречу группы с Грантом на его новой базе в Монтрё, собираясь посетить местный джазовый фестиваль, а затем провести несколько дней, предоставив себе полную свободу действий. Но к концу июля Планту уже снова не сиделось на месте, он «соблазнился солнцем и счастливым, беззаботным стилем жизни». Тогда и появилась идея поехать на греческий остров Родос. Плант договорился встретиться с вокалистом Pretty Things Филом Мэем и его женой Электрой, которые снимали дом на острове у Роджера Уотерса из Pink Floyd. Пейдж, Шарлотта и Скарлет последовали за ними на второй машине вместе с сестрой Морин Ширли и ее мужем. Третьего августа Джимми ненадолго покинул всю компанию, чтобы слетать на Сицилию и посетить кроулевское Аббатство Телемы, о котором ему столько рассказывал Кеннет Энгер и которое он теперь думал приобрести. В планах было снова встретиться через несколько дней в Париже, где они должны были приступить к репетициям перед следующим американским туром, который должен был начаться с двух концертов в Oakland Coliseum в Сан-Франциско 23 и 24 августа, и билеты уже были распроданы.

На следующий день Морин сидела за рулем арендованного седана Austin Mini, Роберт был рядом, на пассажирском сидении, а дети — Карак, Кармен и Скарлет — сзади, когда машину занесло и она съехала с дороги под откос, врезавшись в дерево. Роберт придавил собой Морин, у него были раздроблены правые лодыжка и локоть и сломаны несколько костей правой ноги. Посмотрев на Морин, истекающую кровью и находившуюся без сознания, он подумал, что она мертва, а дети кричали позади. К счастью, Шарлотта и Ширли ехали в следующей машине и смогли позвать на помощь, но тем не менее семью смогли доставить в местную больницу — с помощью грузовика с фруктовой фермы неподалеку, — только через несколько часов, и оказалось, что у Морин перелом черепа, а также сломаны таз и нога. У четырехлетнего Карака также была сломана нога, а шестилетняя Кармен сломала запястье. Скарлет была единственной, кто отделался только несколькими синяками и порезами. Морин потеряла много крови, но, так как у нее была редкая группа крови, для немедленного переливания подошла только кровь Ширли. Все происходило чудовищно медленно, в этой захваченной тараканами греческой больнице дежурил только один врач. Планту пришлось разделить палату с пьяным солдатом, который настаивал, чтобы тот спел ему ‘The Ocean’ (с Houses of the Holy).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});