Читать интересную книгу Прорыв - Григорий Свирский

Оттуда позвонили через неделю, спросили, куда матери обратиться за пенсией, и где, на каком кладбище похоронен Абрахам?.. Вскоре домой начали приходить письма со штампом министерства обороны. Геула вертела в руках надорванные конверты, спрашивала Сергуню, о чем? Тот морщился болезненно, говорил: "Позже555"!.."

Как-то он сказал 556"Геуле, уходившей на работу, чтоб не беспокоилась. Его не будет неделю, может быть, меньше: едет искать могилу 557"Абрахама. Прислали два адреса, словно его хоронили дважды. Он-то помнит, где был их временный лагерь. Пока там еще стоят израильтяне... Отыщет, где зарыли Абрахама. А потом повезет туда его мать, жену, сестер...

558"Геула, стоявшая в дверях, вернулась в комнату, захлопнула за собой дверь. Глаза у Сергея стали полубезумными. -- Ну, что еще?! Что?! Опять что-нибудь не так? 559"0'кэй! Я поеду! Я должен!..

-- Я сама поеду! Сама отыщу! И отвезу туда семью Абрахама. Довольно мазохизма! Будет лучше, если ты попадешь в 560"Акко?!.. А ты... одной ногой уже там! -- Геула заплакала, притянула к себе Сергея, попросила не ездить, не хлопотать... Ради 561"Лии, ради нее, Гули. Договорились? Из статистического управления вчера пришла бумага. У тебя есть работа...

Сергей задрожал, прижимаясь лицом к холодном скользкому плащу Гули.

562"-- Ну, пусть! 563"Ладно! -- пробормотал он564".-- Я не поеду сегодня. Но я должен сам отвезти семью Абрахама. Все сделать сам.

Как Геула ни пыталась на другой день уговорить его не ездить по кладбищам, как ни умоляла, Сергей ответил резко: -- Это выше меня565". Гуля!..

Он вернулся спустя неделю; отыскав их бывший лагерь, сожженный сирийцами при отступлении дотла, нашел могилу Абрахама.

566"Сергуня опять осунулся, почернел, нос с горбинкой заострился, 567""Абиссинец ты мой568"", сказала Гуля, кладя руки на его плечи. Под утро Гуля встала босая, в ночной рубашке, вышла в гостиную, где он спал на диване, разметавшись, как мальчишка. Она смотрела на 569"Сергуню неотрывно, думая о том, что он пережил и жалея его так, что у нее колотилось, как от бега, сердце и теснило в висках.

Она знала: в Башкирии, в голодном слякотном дворе, где не утихали мальчишеские драки, Сергею сказали злобно, что 570"Лия не его мать. А его мать в могиле. Когда Лия вернулась, измученная, из госпиталя, она сразу поняла, что-то стряслось. Сергуня сидел в кухоньке, на полу, и смотрел на нее какими-то недетскими испытующими глазами, размазывая по щекам слезы. Она подбежала к нему, подняла на руки, поцеловала, и наконец Сергуня спросил, правда ли, что она не его мама, а его мама в могиле... Лия похолодела, поняла, что двор сделал свое дело. Врать было нельзя. И она сказала, пытаясь не разреветься, что мама 571"Сергуни действительно умерла. Совсем молодой умерла, почти девочкой. Но она, Лия, мамина родня, а, значит, он тоже родной. Он -- сын!

У Сергуни было теперь две жизни. Одна - наяву, холод, мерзлый хлеб, который нарезали 572"тоненько-тоненько; какие-то дикие слова во дворе: 575""Киль 576"манда!"; вторая -- его, 577"сергунина, личная. Тайная ото всех. Он провожал взглядом всех молодых женщин со светлыми пушистыми волосами: каждая из них походила на маму. И как-то приступил к 578"Лие с вопросом: мама в могиле, а где она, мамина могила?

Кто мог знать, где она, мамина могила? В каком лагере настигла ее пуля или голод? В какую яму она свалена? Повзрослев, Сергуня писал во все концы -- искал могилу матери...

Геула не забыла об этом. Но столько настрадались и 579"Гуры, и она сама позже, столько нахлынуло, что давнее ушло назад, потеряло четкость, как фотография, снятая не в фокусе. И только сейчас, когда он, полубезумный, убежав от всех, искал могилу Абрахама, она поняла, как остра в нем 580"эта детская беда, хотя, казалось, не было для него лучшей матери, чем Лия. Не зажила рана.

И вот 581"наложилось у него одно на другое: и чувство вины, и собственной слабости, и то, что нет у жены и детей Абрахама родной 582"могилы583"- все ударило его так, что он действительно попал бы в проклятое Богом Акко, если бы не разыскал могилы Абрахама. Как-то раскрылся он Гуле сразу, во всей своей слабости, 584"самоотреченности, чистоте. Она жадно вглядывалась в спящее лицо Сергуни -- аспидно-черные щеки ввалились, мягкий полудетский рот раскрыт, точно в крике, ресницы белые, как у поросенка. 585""Абиссинец ты мой". И как была, босая, в ночной рубашке, прилегла рядом...

Он посапывал тихо, не ведая еще, что судьба подарила ему Гулю, которую он любил, сколько помнил себя, и которая никогда не принимала его всерьез. Открыв глаза, Сергей протер их ладонью и спросил изумленно: -- Гуля? 587"Гу-у-ля?

-- Я же все равно погубила свою репутацию, -- веселым тоном 588"сказала Гуля, сильно-сильно обнимая его теплые со сна плечи.

На дворе была суббота. Соседи, с белыми шелковыми талесами на плечах, потянулись в синагогу. Позвонил телефон. Сергуня попытался было встать. Снова упал головой на подушку. Не было сил. Геула щелкн589"ула его в нос и прошлепала, натягивая на ходу свою широченную ночную рубашку, к телефону. 590"Дов предложил отправиться в 591"иерусалимский лес. "Шашлычок сварганим592"!.." Геула сказала, улыбаясь:

-- А мы женимся.

Трубка молчала. Геула собиралась уже положить ее, но тут снова послышался сиплый голос:

-- Гуля, ты всерьез?! 593"Та-ак! Порядок в танковых войсках! Везу водку и 594"Лапидуя!

-- КакогоЛапидуя?

Но в трубке уже звучали сигналы отбоя. Красный спортивный автомобиль 595"Дова подкатил, едва они успели одеться. Вместе с 599"Довом, который держал в обеих руках по бутылке водки, вошел маленький человек в шляпе с розовым перышком на муаровой ленте и сказал бодро: -- Здравствуйте, товарищи... или господа!

-- Здравствуйте, господин 600"Лапидуй! - приветливо ответила 601"Геула.

-- Моя фамилия 602"Лапидус. 603"- Он приподнял шляпу с перышком.-- Свадьба будет только у меня. Лапидус - это лучший прокатный зал Иерусалима. Я отдаю его вам на весь вечер 604"-- совершенно бесплатно!.. 605"Да-да! 606"Гратис! 607"-- как говорил мой дед.

-- Бесплатно? -- 608"Сергуня высунул из-за спины 609"Геулы свою белую взлохмаченную копешку. -- В святом городе?

-- Да, вы погибали за меня в Сирии, а я погибну за вас в Иеруса610"лиме! -- Тут уж все принялись хохотать. Сергуня протянул ему руку. -- Спасибо, господин Лапидуй!

-- Моя фамилия -- Лапидус!.. Лапидус назначил время, заполнил какой-то бланк, попросил расписаться и исчез. Едва за ним захлопнулась дверь, 611"Дов повалился на диван и начал издавать своим трубным голосом звуки, которые можно было принять и за хохот, и за стон. Он мотал ногами в красных армейских ботинках и стонал. Наконец объяснил, в чем дело. Лапидус, которого он знавал еще по своему сионистскому мотанию в России, был такой же достопримечательностью Одессы, как памятник 612"Дюку 613"Ришелье. Он порождал анекдоты естественно, как дышал. Он не мог жить без Одессы, но в Одессе он тоже не мог... И все же он терпел до тех пор, пока однажды в заводской газете ему не посвятили критическое эссе, которое завершалось стихами: 614""Лапидус, Лапидус, намотай себе на ус!615"" Газета требовала ответа делом. Ответ пришел тут же: 616""А как бы вы написали свой стих, если бы моя фамилия была Лапидуй?617"" Вся Одесса с тех пор называла его 618"Лапидуем!..-- Из-за этого он в Израиль уехал! - застонал Дов и снова упал на диван и задрыгал ногами.

619"Геула приложила к пылавшей щеке руку тыльной стороной ладони. -- Из-за тебя оскорбила человека.

-- Перестань, птица Гуля! Лапидуй - деляга...

Раздался стук в дверь, и снова показалась шляпа с розовым перышком. -Слушайте, я забыл спросить самое главное! Вы, как я умозаключил, 620"таки еврей? - Он протянул палец в сторону Сергея. Затем качнул его в сторону Геулы. -- А вы?

-- Оба жиды, оба жиды! -- пробасил Дов успокаивающе.

На улице Дов сказал о предстоящей свадьбе кому-то из знакомых, и тотчас вдоль улицы имени Шестидневной войны помчались мальчишки, крича: -- У Гуров свадьба! У Гуров свадьба!

Через час, не больше, весь подъезд был полон народом. Все шли поздравлять, вся улица Шестидневной войны. 621"Лия едва протолкалась. Она ничего не говорила, обнимала 622"Сергуню и Гулю и плакала.

Дня через два Сергей и Геула приехали на узкую и закопченную улицу 623"Яффо, в главный раввинат, или 624""Рабанут 625"ха 626"Роши", как почтительно называл его Лапидус. У темноватого подъезда развешаны под стеклом фотографии 627"этак начала века: 628"щекастые невесты в фате, молодые евреи в котелках и без оных. Какое-то уныло-провинциальное 629""спокойно, снимаю630"!", прилепившееся сбоку, на первом этаже. "Рабанут ха Реши" -- на втором. Поднялись по полутемной каменной лестнице. На площадке второго этажа стоял человек с гладким птичьим лицом. В черной шляпе. Он клюнул своим носом-клювом в сторону одной из дверей, мол, вам сюда!

Геула вошла в приемную и передернула плечами: острый, бьющий в ноздри запах потных тел, старых бумаг, туалета. Застоялый запах канцелярии. Холодно! Мрачные стены, шкафы с папками почти под потолок, висячий телефон-автомат и на всех -- два стула. К 631"Сергуне приблизился грузный человек в кипе, со списком в руках. Поставил возле их фамилий галочку632"". Геула присела на освободившийся стул, Сергей прислонился к стене. Взглянули друг на друга: тощища!..И тут ворвалась в приемную немолодая женщина в порванном платье, растрепанная, крича, чтобы ей дали развод. Она показала на синяки под глазом и на шее. Ей совали бумагу со штампом, она не могла понять, зачем ей бумага. Геула поднялась, взяла карандаш, чтобы помочь женщине. Но та по-прежнему голосила -- от боли, от тоски, размазывая слезы по испитому лицу.