Оборотень извлек из-за пазухи два небольших свертка, оказавшихся посконными вотолами. Иван послушно накинул этот плащ-полотнище поверх своего мятеля, опустил капюшон пониже и помог Елене застегнуть застежку.
Яромир с легкой досадой оглядел самого себя – он не рассчитывал на Ивана, а потому прихватил только две вотолы. Собственно, вначале он вообще собирался взять только одну – похищенную невесту планировалось нести в мешке – но все же проявил предусмотрительность.
Лучше ведь прихватить что-то ненужное, чем забыть что-то нужное.
– Дядя Яромир, какими воротами пойдем? – шепнула Елена из-за плеча, пока Яромир вел их по темным улицам. – Через Иринины легче всего прошмыгнуть…
– Через Серебряные, – мотнул головой оборотень. – Иринины на другом конце города – а времени у нас нехватка…
– У Серебряных кустодия большая, – предупредила княжна.
– Ничего, у нас там сегодня друг на дежурстве – поможет…
– И решетку поднимать заморимся – там вчетвером крутить нужно…
– Ничего, откроем… – усмехнулся Яромир. – С божьей помощью…
– Смотри, дядя Яромир… – с сомнением вздохнула Елена. – Коли попадемся – мне-то ничего не будет, а вот вас двоих батюшка не пощадит… И плакал тогда и Тиборск, и свадьба моя…
– А ты, княжна, выходит, в самом деле за Глеба замуж хочешь? – с интересом оглянулся Яромир.
– За Глеба… или еще за кого… Только бы вырваться поскорей! – невольно повысила голос княжна и тут же испуганно закрыла себе рот. – Прости, дядя Яромир, нечаянно шумнула, больше не буду…
– Ничего. А что ж, в отцовских палатах жизнь плохая?..
– Не плохая… Тоскливая! Скука смертная – из светлицы шагу не сметь, день-деньской за пряденьем да вышиваньем… Батюшка совсем никуда не выпускает – трясется надо мной, будто я слиток золотой! – обиженно поведала Елена. – Дед Боян погостить заехал – так мне даже песен его послушать нельзя! Даже не узнала – правда ль голос такой дивный, как сказывают?.. Кота Баюна вы поймали – так я его только в окно и видала, да и то втихомолку, из-за ставен! Бабушка Овдотья самоходной избой приехала – так ни-ни, близко подходить не смей! Коли батюшка увидит, что я вышла куда из светлицы или хоть в окно выглянула без спросу – так расшумится, так разбранится, хоть святых из дому выноси! Никуда нельзя, ничего нельзя! Распоряжается мной, точно коровой породистой – так и выгадывает, за кого бы меня повыгоднее выдать, чтоб побольше с этого поиметь! Сначала все за вашего Глеба норовил – так я его заранее невзлюбила! А потом за Глеба раздумал – говорит, без будущего жених, скоро от его княжества голое пепелище останется. Вот тут-то я сразу обратно за Глеба захотела! Да разве батюшке поперек скажешь…
– Ну, понять-то его можно… – насмешливо прищурился Яромир. – Кому ж охота дочку любимую на верную погибель отсылать? На Тиборск неровен час Кащей нахлынет – и тут-то уж скучно точно никому не будет…
– Пугаешь, дядя Яромир? – наморщила носик Елена. – А не боишься, что я сейчас передумаю, да назад запрошусь?
– А толку-то? – фыркнул оборотень. – Поздно передумывать – коли сбежать удумаешь, так я просто мешок тебе на голову и в охапке потащу…
– Ах вот ты какой, оказывается?! – легонько ударила его в плечо княжна. – Выманил бедную девушку из отчего дома – а теперь мешок на голову?! У-у-у, гад ползучий!..
– Да это Яромир просто шуткует так! – радостно улыбнулся Иван.
– Ага… шуткую… – кивнул оборотень, незаметно обменявшись с Еленой ехидными взглядами.
У Серебряных ворот было тихо. Лишь из воротни доносилось легкое похрапывание напившихся кустодиев. Яромир приложил ко рту сложенные ладони и дважды ухнул совой.
Послышалось цоканье копыт. Из темноты вынырнула хитрющая рожа Алеши Поповича, ведущего под уздцы двух жеребцов – гнедого и каурого в яблоках. При виде Ивана он недоуменно нахмурился и почесал в затылке.
– Слышь, а чего вас трое-то? – озадаченно спросил он. – Ты же сказал – двух коней… Я третьего достать уже не успею…
– Ну кто же знал… – пожал плечами Яромир. – Ничего, нам и двух хватит. А где?..
– Туточки я, малец, – прозвучал приглушенный бас. – Вас дожидаю… Ну, прощевай, Оленушка, не поминай уж лихом, коли вдруг неладно что было…
– До свидания, дедушка Демьян! – поцеловала богатыря в обе щеки княжна. – На свадьбу приехать обещай, не обмани!
– Даст Бог – подоспею… – пробасил разрумянившийся Демьян Куденевич, помогая девушке влезть на коня перед Яромиром. – Ну, ступайте, сейчас я вам открою…
Могучая ручища легла на рукоять воротного шпиля. Древний богатырь набрал побольше воздуху в грудь, перекрестился свободной рукой и пробормотал:
– Господи, благослови…
Демьян Куденевич уперся всем телом, крякнул и начал вращать тугой шпиль, в одиночку поднимая исполинские ворота. Тяжеленная опускная решетка медленно поползла вверх, и Яромир с Иваном торопливо направили коней к проему.
– Дедушко Демьян, давай подсоблю! – прошипел суетящийся рядом Алеша.
– Не мешайся, Алешка! – процедил сквозь зубы богатырь. – Мне сам Господь пособляет – ты против него блоха!
Кони промчались через Серебряные ворота, и Демьян Куденевич облегченно зашагал в противоположную сторону, опуская решетку обратно. Просто так отпустить нельзя – коли решетка сама упадет, так уж с грохотом, что даже мертвого разбудит.
– С Богом, в добрый путь! – негромко промолвил богатырь, осеняя удаляющихся всадников крестным знамением.
За воротами, прислонившись стеной к стене, тихо стояла избушка на курьих ножках. Огромные деревянные лапы до половины вкопались в мягкую землю, а на крыльце сидела, неторопливо стуча спицами, сама хозяйка.
– Ну что, яхонтовый, сладил дело? – спокойно подняла голову Овдотья Кузьминишна. – Здравствуй, Оленушка-ягодка. Меня знаешь ли?..
– Здравствуй, бабушка Овдотья, – вежливо кивнула девушка.
– Ну, и то дело. А я ведь твоего батюшку еще во-о-от такусеньким знавала!.. – опустила руку к земле старушка. – А теперь, смотри-ка, сынов-дочерей взрастил – большие все, красивые!.. Невестушка ты моя! Вы ж смотрите у меня, касатики, до жениха Оленушку в целости довезите, волосинки сронить не смейте!
– Постараемся, бабуль, не беспокойся, – махнул Яромир, трепля коня по холке.
Его жеребец подозрительно оглядывался, храпел и раздувал ноздри – чуял в седоке неладное. Оборотись сейчас Яромир волком – разорвется лошажье сердце с перепугу.
– Держи, яхонтовый, что я тебе обещала, – вручила Яромиру наполненный кошель баба-яга. – Все, как ты просил. Чай, применить-то сумеешь, не сплошаешь?
– Не впервой, бабуль, управлюсь…
– Ну, поспешайте тогда, поторапливайтесь! Да Глебушке-то там передайте, чтоб со свадьбой не затягивал – как станет Оленушка мужней женой, так Всеволоду ее уже не отобрать, поневоле смириться придется…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});