не чувствовала боли и не могла остановиться – ужас и отчаяние, скопившиеся в ней, требовали выхода. Она била и била, пока силы не оставили ее.
Уперев лицо в стекло, она соскользнула по прозрачной стене на землю. Скрючилась и затряслась, не в силах унять судороги, вызванные безысходностью.
«Тебе не нужно никуда выбираться… – подумала Полли. – Ты там, где должна быть».
– Я… не знаю… что делать… Партридж… скажи мне…
«Вы прекрасно знаете, что делать, мисс Полли, – зазвучал в голове голос Партриджа. – И всегда знали… Вы разгадали загадку…»
– «Письмо с презрением, холодное сердце, горсть зубов, дым гордеца и черный дом – что их объединяет?» Их объединяю я. Я подвела их всех, я все разрушила… Я знаю, что делать. Это конец. Конец пути…
Стащив со спины кофр-ранец, Полли сорвала с головы лётный шлем. Ветер подхватил волосы.
Она расстегнула куртку.
– Я должна… Им будет лучше без меня… Так я их спасу. Может, они даже не заметят, что меня больше… нет…
Она перевела режим на «моските» в «смертельный». Прежде она никогда им не пользовалась. Она ведь не убийца… Да-да, она – кое-кто другая.
– Это логично. Я должна их спасти… от себя.
Полли взвела курок и уперла дуло пистолета под ключицу. Ледяной металл обжег кожу.
– Ты ведь действительно собиралась это сделать. Партридж был прав. Он всегда прав.
Из уголка глаза вытекла слеза.
– Дома больше нет, их больше нет, никого не осталось. И тебя… больше нет.
Полли вздохнула и закрыла глаза.
– Никого… нет…
В паре шагов от нее вдруг раздался мелодичный перезвон, и это произошло так внезапно, что Полли, словно позабыв, что собиралась делать, открыла глаза.
– Бубенцы?
И тут она все вспомнила.
Банк на площади Неми-Дрё. Зои Гримм. Снеговики, мешок и…
– Крампус…
Громадная кривобокая коряга, торчащая из земли за стеклянной стеной, шевельнулась и, стоило Полли моргнуть, как на том месте уже стоял сгорбленный великан в багровой шубе. На руках у него сидел вольпертингер. Крампус лениво поглаживал его по спинке когтистой лапой. Кролень грыз один из висевших на шубе бубенчиков, видимо, полагая, что это орех.
– Ну вот, малыш, ты выдал нас, – хрипло проговорил Крампус, обращаясь к своему питомцу. – А ведь еще чуть-чуть и…
– Это все ты! – потрясенно воскликнула Полли, опустив пистолет. – Твои проделки!
Крампус расхохотался, и от его смеха задрожали сосны, стряхивая снег с ветвей.
– Выпусти меня!
– Вот еще! – возмутился Крампус. – Я потратил столько сил, чтобы посадить тебя в свой снежный шар – и теперь просто так выпускать?
– Этого всего нет…– прошептала Полли в ужасе, от того, что едва не сделала. – Зои Гримм… порошок, который она швырнула мне в лицо… Моим сознанием уже манипулировали, это то же самое. Все нереально…
– Нереально? – усмехнулся Крампус.
– Это какое-то наваждение… и ты – просто наваждение. Крампуса не существует – это просто персонаж страшных сказок…
– «Наваждение»? – рыкнул Крампус, и его глаза вспыхнули с новой силой, словно у него внутри была топка, и кто-то подбросил в нее угля. – Так меня еще никто не называл.
– Что ты от меня хочешь? Что ты со мной делаешь? Наказываешь за то, что я плохо себя вела?
Крампус лениво поднял руку и с отвратительным, режущим уши скрипом провел когтями по стеклянной стене шара.
– Это без надобности, Зубная Фея, – сказал он. – Ты все делаешь за меня…
– Что?! Что я делаю?!
– Наказываешь себя.
Зубная Фея мотнула головой.
– Что за бред?
– Я чувствую, – едва слышно проронил Крампус. – Чувствую вину. И боль. Они грызут тебя изнутри.
– Это ложь!
– Ложь – это то, что ты говоришь себе, всякий раз засыпая в холодной постели. Ложь – это то, что ты твердишь себе, выискивая причины жить дальше.
– Ты вложил мне эти мысли в голову…
– Нет, я просто вырастил лес. А ты сама населила его своими кошмарами.
Полли упрямо покачала головой.
– Нет! – бросила она с вызовом, но жуткое древнее существо по ту сторону стеклянной стены лишь усмехнулось.
– Поверь мне, девочка, я многое знаю о наказаниях, но то, что с собой творишь ты… Это так… красиво, так… м-м-м… пальчики оближешь. Твои страхи прекрасны, Зубная Фея. А твои жертвы… как ты их убивала…
– Это иллюзии! Какой-то месмеризм! Они живы! А я скорее умру, чем причиню им вред!
– Так сделай это. Скорее умри!
– Нет.
Крампус пожал плечами. Кролень на его руках фыркнул и повел ушами.
– Да, малыш, я знаю. Нам пора…
– Что? Пора?!
Крампус склонил рогатую голову в капюшоне.
– Меня тошнит от этого города, – сказал он, и в его голосе Полли впервые услышала настоящую глубинную ненависть. – Мне пора возвращаться домой. Меня ждет еще одно, последнее, дело, и я наконец оставлю этот проклятый Габен.
– Ты не можешь бросить меня здесь!
Горящий взгляд пронзил Полли.
– Ты ведь Зубная Фея, девочка. Грозная, неостановимая мстительница, от одного имени которой дрожат преступники, полицейские и судьи. Ты что-нибудь придумаешь. К тому же ты всегда можешь довести начатое до конца. Чем не выход? Счастливого Нового года, Зубная Фея.
Крампус развернулся и, не прибавив больше ни слова, пошагал прочь. Бубенцы звенели с каждым его шагом.
За стеклом поднялась метель, она поглотила сгорбленную фигуру в багровой шубе. Звон бубенцов стих.
Ветер улегся, снег опал. Метель закончилась так же внезапно, как и началась. Крампус исчез.
– И что ты прикажешь мне делать? «Ты ведь Зубная Фея…» Мерзавец!
Полли застегнула лётную куртку, подобрала с земли кожаный шлем и натянула его на голову. Ремешок вошел в пряжку под подбородком.
– Но ты прав. Я – Зубная Фея!
Она склонилась над своим кофр-ранцем, открыла на нем дверку и проверила топливный бак. Цилиндрик химрастопки почти дотлел, и она его заменила. Горелка с урчанием приняла добавку.
Полли взялась за один из вентилей и осторожно усилила подачу топлива. Крошечный огонек на фитиле вырос и стал длиной в палец.
– Перевести на сопло. Так-так… Подтопить «разжигателем» и открыть клапан форсунки… – Полли сверилась с температурным датчиком – стрелка упрямо двигалась к красной зоне. – Нужно добиться максимальной мощности горения… Да, я помню, мистер Бэббит: ни в коем