— Еще и давление внутри всех помещений поддерживают зачем-то ниже нормы, — добавила Пэгги, в фантастической, но при этом невероятно грациозной позе пристроившаяся возле монитора.
— Так положено по протоколу, как и соблюдение полной стерильности, — пояснила Кристин, указывая на шлюзы и специальное покрытие пола и стен. — Это место изначально проектировалось как лаборатория бактериологической защиты для профилактики инфекционных заболеваний и предотвращения эпидемий.
— В городе с замкнутой системой подачи воздуха и вентиляции даже банальная вспышка кори может иметь роковые последствия, — понимающе кивнул Брендан, вспоминая гибель колонии на Лее. — Поэтому лабораторию и разместили подальше от жилых кварталов.
— После того, как в город доставили вакцину от синдрома Усольцева, интенсивность исследований снизилась, и часть помещений, включая стационар, пустовали, — продолжила Кристин, у которой превращение эпидемиологического форпоста в фабрику смерти происходило буквально на глазах. — Поэтому профессору Нарайану не составило труда убедить совет отдать помещение ему. Тем более что первое время, дабы зарекомендовать себя, он и в самом деле занимался лечением генетических заболеваний и молекулярной хирургией.
— А я уж думал, что значок бактериологической угрозы повесили так, для отвода глаз, — заметил Аслан, изучавший строение горной породы на предмет подрыва.
Пока ничего лучшего, нежели отключить поле и вышибить дверь направленным взрывом или буром проходческого комбайна, придумать не получалось. Брендан с тоской размышлял о том, что, если бы он чуть раньше узнал о происходящем в городе и сумел бы наладить связи с подпольем, ему бы, возможно, удалось получить допуск. Но в таком случае он вряд ли когда-нибудь встретился с Эйо и Ндиди, и уж точно не смог бы помочь принцессе Савитри.
Впрочем, что толку? Он вывел с нижнего рудника несколько тысяч обреченных, но Ндиди и Гу Синю не мог ничем помочь.
— Вы как хотите, а я иду за проходческим комбайном, — категорично заявил Шака, видя, как тюремщики неспешно проверяют списки на ликвидацию в то время как научные сотрудники консервируют оборудование, собирают материалы, подчищают архивы.
Брендан хотя и удивлялся альтруизму пиратского квартирмейстера, и сам понимал, что, если они не предпримут хоть что-нибудь в ближайшие полчаса, будет поздно.
— Нам бы где-нибудь «языка» с нужным уровнем доступа добыть, — мечтательно протянул Чико.
И в это время в наушниках на знакомой волне прозвучал ворчливый голос, который долгих двенадцать лет являлся Брендану исключительно в кошмарах.
— Вечно у тебя, Чико, сплошные бы да кабы. А как доходит до дела, то ты только портить все умеешь. Отставить комбайн, Шака! Танком обойдемся. Ну, где вы там чалитесь, салаги? Нам еще кошака из его золотой клетки спасать!
— Дядя Саав! — восторженно просияла Кристин, которая точно знала, что одноклассник отца из любой ситуации отыщет выход.
Пабло Гарсиа, заметно приободрившись, срочно настраивал параметры взлома защитного поля.
— А это точно не ловушка? — не поверил Мубарек, глядя на голограмму ухмыляющегося Шварценберга, который, словно рыбак — удачный улов, держал на весу облаченного в экзоскелет охранника лаборатории.
— Да я нашего кэпа и в восьмибитной графике ни с кем не спутаю! — просиял квартирмейстер, устремляясь в тоннель.
Как выяснилось, капитан «Нагльфара» и Санчес, убедившись, что охотники убрались восвояси, отыскали какой-то сверхкороткий маршрут и успели в город едва ли не раньше группы, выступившей пешком. Связавшись с Левенталем и выяснив обстановку, они на подступах к лаборатории подкараулили патрульного, вышедшего проверить, что там за шум, и теперь биометрия незадачливого стража служила им охранной грамотой и ключом.
— Я думал сначала без лишних разговоров откромсать этому вертухаю зашкварному руку, — пыхтел Шварценберг, сгибаясь под тяжестью добычи. — Но потом подумал, мало ли в каком месте и что они к этой двери прикладывают.
Шлюзовую камеру преодолели без особых проблем. Разве что пришлось подождать завершение процедуры очистки. Впрочем, стерильные противочумные балахоны служили неплохой маскировкой. Оставшийся в их импровизированном штабе Пабло, конечно, вел их, взламывая энергетические поля, отпирая двери и корректируя изображение на камерах наблюдения. Но вызывать подозрения у охраны раньше времени не хотелось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пока не доберемся до боксов со смертниками, огня не открывать, — напомнил Лев Деев после того, как Пэгги и Шака виртуозно и бескровно обезвредили двух чересчур подозрительных и дотошных охранников.
Пэгги применила безотказный удушающий прием, квартирмейстер нежно свернул безопаснику шею.
— Да здесь все надо напалмом выжечь, — негодовал бедный Ласло, для которого каждый шаг по лаборатории представлялся пляской босиком по раскаленным углям.
— Не надо ничего жечь, — пытался урезонить беднягу Эркюль. — Здесь одного оборудования на сотни тысяч. Да и материалы тоже чего-то стоят.
Брендан не спрашивал, откуда Обезьяний бог знает о стоимости оборудования. Он просто видел, что оснащению лаборатории позавидовали бы многие научные центры. Он с досадой вспоминал утлый анализатор и список почти шаманских гомеопатических препаратов, которыми в кабинете папаши Хайнца лечил больных, нуждавшихся в генетической или молекулярной коррекции. А в это время высокоточные приборы и мощные вычислительные машины использовались для того, чтобы калечить здоровых людей. И почему все, к чему прикасался Шатругна Нарайан, извращалось или становилось орудием убийства, словно покрываясь тлетворными метастазами его зловонной паутины?
И все же для Брендана и его спутников основную ценность представляли не высокоточные приборы и дорогие реагенты, а человеческие жизни. Поэтому, когда в районе боксов с испытуемыми послышались какая-то непонятная возня и сдавленные крики, они уже не замечали, что опрокидывают и какой железякой пробивают головы охранникам, оказавшимся слишком близко для выстрела.
Они успели до того, как боксы превратились в склепы, и после недолгой перестрелки мясники от молекулярной биологии и палачи из службы безопасности отступили, наглухо заблокировав шлюз, ведущий к подъемнику. Сколько охранников он положил, Брендан даже не пытался считать. Вероятно, все-таки меньше Пэгги или Ласло, который рвался вперед с одержимостью берсерка. Заряды плазмы летели мимо него.
— Золтан, testvér![25] — восклицал бедный боец, расстреливая боекомплект.
Но в ответ доносились только испуганные крики женщин, детский плач и призывы о помощи.
— Ндиди, Гу Синь, ребята! Где вы?
Брендан, экономя аккумулятор, сначала стрелял парализующими, потом перешел на боевые. Особенно когда увидел двухъярусные нары без малейших признаков постельного белья и нагих измученных пленников, болезненно похожих на узников корпорации «Панна Моти». Далеко не все поняли, что происходит, многие испугались и не хотели выходить, другие, переживая острую стадию интоксикации, пытались даже напасть. Некоторые требовали дать им оружие.
— Да куда тебе скорчер, ты хоть срам прикрой! — отмахивался от знакомого бойца Прокопий, вытряхивая из экзоскелета убитого охранника.
— Золтан, testvér! — не мог скрыть эмоции Ласло, так и не нашедший брата.
— Похоже, часть пленников они успели поднять наверх, — вздыхал Лев Деев, который так и не сумел отыскать Гу Синя.
— Выводите людей, у вас не больше десяти минут, они запустили механизм самоуничтожения! — торопил Пабло, не давая Брендану времени даже осмотреть пленников.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Долго вы там будете копаться? Мне еще Марки дровишки надо отвезти! — сердито громыхал Шварценберг, объясняя Дольфу и Чико, где стоит танк, на котором решили доставить до подъемника раненых, ослабленных и детей, которых на фабрике смерти тоже хватало.
Всего они освободили из тлетворной паутины каракурта около двух сотен человек.