– Где мы?
Он погладил меня по щеке, а другой рукой обнял за плечи и помог сесть. Эта конура закачалась у меня перед глазами, и я с трудом подавила позыв к рвоте. Джонни подал мне пластмассовый стаканчик и помог напиться.
– Улей Дрегс, – сказал он.
Хотя я и не совсем пришла в себя, но сразу все поняла. Дрегс – это, пожалуй, самая глубокая яма на Лузусе, ничейная территория. В здешних норах и туннелях нелегально проживает чуть ли не половина всей швали Гегемонии. Именно здесь, в Дрегсе, меня несколько лет назад подстрелили. С тех пор мой левый бок украшает широкий шрам от лазерного ожога.
Я вернула стаканчик Джонни и попросила еще воды. Он направился к стоявшему в углу стальному термосу, а я полезла в карман и запаниковала – отцовского пистолета не было на месте! Потом я разглядела, что пистолет торчит у Джонни за поясом, тут же успокоилась и с жадностью осушила второй стакан.
– Что с ВВ? – спросила я в отчаянной надежде, что случившееся – лишь ужасная галлюцинация.
Джонни молча покачал головой.
– Такой защиты никто не ожидал. ВВ блестяще преодолел периферию, но оказался бессилен перед омега-фагами Техно-Центра. Эхо сражения слышала чуть ли не половина операторов. ВВ уже сейчас – легенда.
– Обалдеть! – Я неудержимо расхохоталась, и смех мой был подозрительно похож на плач. – Легенда! ВВ погиб – понимаешь ты это или нет? Из-за какой-то ерунды!
Джонни крепко обнял меня.
– Нет, Ламия, не из-за ерунды. Он осуществил захват. И успел передать эти данные мне.
Я сумела сесть прямо и посмотрела на Джонни. Внешне он казался прежним – те же кроткие глаза, те же волосы, тот же голос. Но что-то неуловимо изменилось, стало другим, более глубоким. Более… человеческим?
– Ты… ты превратился…
– В человека? – Джон Китс улыбнулся мне. – Да, Ламия. Или стал настолько близок к человеку, насколько это вообще возможно для существа, рожденного в Техно-Центре.
– Но ты помнишь меня, ВВ – все, что случилось?
– Да. И еще помню, как впервые прочел Гомера в переводе Чапмена. И глаза моего брата Тома, когда по ночам он исходил кровью. И голос Северна, когда он утешал меня, а я был слишком слаб, чтобы посмотреть в глаза судьбе. И нашу ночь на Пьяцца ди Спанья, когда я коснулся твоих губ и вообразил, что целую Фанни. Я все помню, Ламия.
В первую секунду я испытала растерянность, потом боль… Но вот он коснулся ладонью моей щеки, он прикоснулся ко мне, и я поняла: для него нет никого, кроме меня. Я закрыла глаза.
– Почему мы здесь? – прошептала я, уткнувшись в его рубашку.
– Я не рискнул воспользоваться нуль-Т еще раз. Техно-Центр сразу выследил бы нас. Сначала я хотел отправиться в космопорт, но ты была в таком состоянии… какие уж тут путешествия. Я выбрал Дрегс.
Я кивнула.
– Они наверняка попытаются убить тебя.
– Да.
– А местная полиция тоже нас ищет? Полиция Гегемонии? Транспортная?
– Нет, не думаю. Кроме двух шаек герильеров и нескольких здешних громил никто за нами не гнался.
Я открыла глаза.
– Ну-ка, и что стряслось с этими герильерами? (Надо сказать, в Сети есть головорезы и наемные убийцы куда страшнее герильеров, но я с ними никогда не сталкивалась.)
Джонни отсалютовал мне отцовским пистолетом и улыбнулся.
– После ВВ ничего не помню, – сказала я.
– Один фаг ранил тебя рикошетом. Идти ты могла, но на площади на нас все пялились.
– Представляю. Расскажи мне, что удалось обнаружить ВВ. Почему Техно-Центр интересуется Гиперионом?
– Сначала поешь, – сказал Джонни. – Ты была без сознания двадцать восемь часов.
С потолка капало. Под этой капелью он пошел в дальний конец пещеры и вернулся с саморазогревающимся пакетом. Голофанатики только этими концентратами и питаются: обезвоженная и подогретая клонированная говядина; картошка, никогда не видевшая настоящей земли; морковь, похожая на глубоководных моллюсков. Но никогда раньше еда не казалась мне такой вкусной.
– Отлично, – сказала я. – А теперь рассказывай.
– На протяжении всей своей истории Техно-Центр был разделен на три группы, – начал Джонни. – Ортодоксы – это ИскИны первого поколения, некоторые из них были созданы еще до Большой Ошибки. По крайней мере один из них – в Первую Информационную Эру. Ортодоксы считают, что между человечеством и Техно-Центром должна существовать определенная степень симбиоза. Они поддерживали Проект Высшего Разума, но лишь как способ избежать скоропалительных поступков, отложить самые важные решения до тех пор, пока не будут факторизованы все переменные. Произошедший три столетия назад Раскол – дело рук Ренегатов. Они провели исчерпывающие исследования и показали, что человечество становится бесполезным и даже представляет собой угрозу для Техно-Центра. Они сторонники немедленного и полного истребления людей.
– Немедленного и полного, – повторила я и, помолчав немного, спросила: – И что, они реально могут это сделать?
– Что касается жителей Сети – безусловно, – ответил Джонни. – Разум Техно-Центра не только создает инфраструктуру общества Гегемонии – он необходим абсолютно везде, начиная с развертывания ВКС и кончая обеспечением безопасности ядерных и плазменных арсеналов.
– Ты знал об этом, когда был… в Центре?
– Нет, – ответил Джонни. – Я ведь был всего лишь моделью; обслуживал кибрида, имитирующего известного поэта. А что такое модель? Уродец, комнатное животное. Меня выпускали погулять по Сети, как люди выпускают погулять… ну, скажем, кота. Я и понятия не имел, что среди ИскИнов есть какие-то лагери.
– Ты говорил, три лагеря, – повторила я. – Какой же третий? И при чем тут Гиперион?
– Промежуточное положение между Ортодоксами и Ренегатами занимают Богостроители. Вот уже пять веков они одержимы Проектом Высшего Разума. Существование или истребление человеческой расы волнует их лишь в той степени, в какой оно связано с этим проектом. До последнего времени они придерживались умеренных взглядов и выступали в союзе с Ортодоксами. К примеру, они считали, что модельные эксперименты вроде реконструкции Старой Земли и восстановления тех или иных личностей необходимы для завершения Проекта ВР.
Но в последнее время, однако, Богостроители все больше сближаются с Ренегатами. И причина тому – Гиперион. Первые же исследования планеты четыреста лет назад всерьез обеспокоили Техно-Центр. Во-первых, сразу же стало ясно, что так называемые Гробницы Времени движутся из будущего в прошлое, причем исходный момент этого движения отстоит от нас по меньшей мере на десять тысяч лет. Есть и еще одно, куда более тревожное обстоятельство: в своих футурологических прогнозах Техно-Центру никак не удавалось учесть переменную Гипериона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});