Читать интересную книгу 1993. Расстрел «Белого дома» - Александр Островский

Как пишет А. Марков, вырвавшись из Белого дома, его бойцы смогли сохранить знамя своего полка. «Наш знаменосец Евгений Чибирев после боя вынес его из Дома Советов, обернув вокруг тела под одеждой. Знаменосца поймали еринские каратели, сутки избивали, но отпустили, не обнаружив знамени. Не потеряв знамени, полк сохранил символ чести и доблести». [Там же есть свидетельство, что бойцы батальона «Днестр» тоже «прорвались сквозь вооруженный заслон, сделав так, что никто не погиб» (Агафьин А. Отморозки в погонах // Дуэль 1999. 2 ноября. Запись беседы с Ю. В. Колосковым. Москва 12 декабря 2006 г. // Архив автора).]

Кто знает, может быть, еще пригодится.

«Мы честно выполнили свои обещания, — утверждает генерал Г. Н. Зайцев. — Под нашим контролем люди выходили из здания в сторону набережной Москвы-реки. Но тем, кто выходил через 20-й подъезд в сторону метро „Краснопресненская“, пришлось несладко. Там лютовали сотрудники МВД». [Экс-командир группы «Альфа» Геннадий ЗайцевВ 93-м мы отказались стрелять в депутатов (беседовал И. Дмитриев) // Версия. 2005. 4 апреля.]

На самом деле, по свидетельству очевидцев, «сотрудники МВД» «лютовали» и на набережной. Более того, самые страшные воспоминания исходят как раз от тех, кто выходил через центральный подъезд. Дело в том, что здесь один поток направлялся в сторону мэрии, второй — в сторону Глубокого переулка. Первый контролировала «Альфа», второй — МВД. Всего, но некоторым данным, через центральный подъезд на набережную вышло около 1000 человек. [Ефимова Л. Когда горел Белый дом // Патриот. 1994 № 2–3 Январь.]

Как складывалась судьба тех, кто уезжал от Белого дома на автобусах, еще требует выяснения. Имеются сведения, что большинство из них, несколько сот человек, были доставлено в 11-е отделение милиции. С задержанными не церемонились. Оказавшийся здесь Н. С. Афанасьев до сих пор помнит, как одному парню омоновцы сломали челюсть. Через некоторое время все доставленные сюда были отпущены. [Запись беседы с Н. С. Афанасьевым. Москва 12 декабря 2006 г // Архив автора.]

Одним из тех, кого из центрального подъезда выводили направо, был народный депутат В. Фахрутдинов. Его судьба типична для многих, кто выходил этим путем.

«После ареста Р. Хасбулатова и А. Руцкого, — вспоминает В. Фахрутдинов, — нас (депутатов — Ису Алироева, Олега Румянцева, Ивана Шашвиашвили, Сажи Умалатову, брата Руцкого и еще несколько человек) длительное время держали в вестибюле центрального подъезда Верховного Совета (выход на набережную). И только когда стемнело, вывели из горящего здания и заставили идти вдоль набережной и только направо». [Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной думы (воспоминания В. Фахрутдинова) // Портал «Русское воскресение»]

«У 2-го подъезда д. 14 по Глубокому пер., — отмечает В. Фахрутдинов, — мы были остановлены людьми в камуфляжах и в масках. Нас обыскали, проверили документы и втолкнули во внутренний двор дома». «Так как во дворе стреляли», «перебежками добежали до следующего проходного подъезда… в котором было много людей, в том числе солдаты срочной службы, спрятавшиеся во время перестрелки 3 октября в здании Верховного Совета. Все они были раздеты до пояса, стояли лицом к стене с поднятыми руками и их избивали… В этом подъезде у меня отобрали удостоверение и… пытались силой поставить меня на колени. Я ответил, что даже фашистам не удалось поставить на колени моего земляка-татарина Мусу Джалиля, и пусть не думают, что это удастся сделать им. Меня ударили прикладом по лицу, а потом по ребрам». [Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной думы… (воспоминания В. Фахрутдинова) // Портал «Русское воскресение».]

Из этого подъезда В. Фахрутдинова «вытолкнули на улицу», где он сразу же попал в руки других омоновцев. «Они избивали еще более жестоко. Людей положили на землю, а руки требовали держать на затылке. Подходили к ним и одновременно с двух сторон били коваными сапогами по их открытым ребрам. Жуткие крики и хруст поломанных ребер до сих пор снятся по ночам. Лично меня за отказ поднять руки ударили прикладами по рукам, в результате чего — перелом головки левой лучевой кости. Затем следующая „засада“, а их всего было двенадцать, везде обыски, избиения. Среди милиционеров находились даже такие подонки, которые кричали: „Что с ними церемониться, увести их подальше и расстрелять“». [Там же.]

«Затем, — вспоминает В. Фахрутдинов, — нас дубинками загнали в автобус „КавАЗ“, заставили лечь друг на друга (штабелями), лицом вниз… Когда мужчина (35–40 лет), стоявший передо мной, пытался урезонить озверевших ОМОНовцев, показывая на искалеченных людей, уже лежащих и задыхающихся от нехватки воздуха, он тут же получил удар дубинкой по голове и упал, потеряв сознание… На него „уложили“ меня, на меня — других. Это длилось до тех пор, пока не забили до отказа заднее сидение автобуса». [Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной думы… (воспоминания В. Фахрутдинова) // Портал «Русское воскресение».]

«Нас, — читаем мы показания В. Фахрутдинова далее, — привезли сначала на Петровку (там нас не приняли, сказав, что нет мест), а затем в 22-е отделение милиции (ул. Дурова) и растолкали по камерам». [Там же.]

А вот строки из предсмертного письма Е. Н. Воробьевой: [Воробьева Елена — это, видимо, Валерия Воронцова {ИвановИ.Анафема. С. 312).]

«Осенью 93-го года я была у „Белого дома“… когда началась настоящая бойня, на моих глазах убили подругу, с которой мы дружили больше десяти лет… А потом я очутилась между раненным в живот мужчиной и спецназовцем с перекошенным от ненависти лицом. Я крикнула ему: „Не стреляй, он же ранен!“… бросилась и заслонила того мужчину, думала, в женщину тот подонок не выстрелит, но пули вошли в мою спину… А потом в замызганном, грязном подъезде меня, раненую, все время теряющую сознание, насиловали два омоновца». [Астраханкина Т. Дни гнева, дни скорби, дни национального позора // Правда России. 1996. 3 сентября.]

Подобных свидетельств десятки. [Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! //Дуэль. 2004. № 39.28 сентября.]

Среди тех немногих, кому повезло, был народный депутат Н. А. Павлов. «Из расстрелянного Дома Советов, — вспоминает он, — я выходил через какой-то двор. Минул арку и оказался в следующем дворе совершенно один. Потом, услышав топот и выстрелы, заметался. И взгляд мой упал на ступеньки, шедшие вниз. Заканчивались они у двери. Я толкнул ее, и она открылась. Это оказался подвал, и я почти до 7 утра сидел в нем… Утром пятого я выбрался из подвала, прошел на набережную из двора и увидел одного небритого человека, который тоже двигался, озираясь. Он на меня пристально посмотрел, а я на него, мы так поприглядывались друг к другу, потом вступили в очень осторожный разговор. Через какое-то время выяснилось, что он приехал из-под Москвы, из Калининграда, тоже был в Доме Советов. Мы потопали к метро, как два человека, ОКАЗАВШИЕСЯ В ОККУПАЦИИ» [Момент истины // Завтра. 1998. 29 сентября (интервью Н. Павлова).]

Когда вечером 4 октября, около 20.00, Э. 3. Махайский вышел на Тверскую, он увидел, как «от музея Революции в сторону Моссовета промаршировала колонна ополченцев — „защитников демократии“… Они беспрестанно скандировали: „Ельцин! Ельцин!“… „Демократия“ праздновала „победу“. Над Россией». [Махайский Э.3. Две недели на площади… // Сайт «Октябрьское восстание 1993 года».]

ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ БЕЛОГО ДОМА

По утверждению Э. 3. Махайского, перестрелка в районе Белого дома прекратилась примерно в 19.00, после чего к нему был «разрешен подъезд пожарных машин». [Хроника // Газета. 2003. 3 октября.]

Однако, как свидетельствуют кадры документальной кинохроники, использованной в фильме С. Говорухина «Час негодяев», «подразделения внутренних войск Московского округа под командованием генерала Баскаева», «оцепив здание», не допустили «пожарных для тушения пожара и медиков для оказания помощи раненым». [Агафьин А. Отморозки в погонах // Дуэль. 1999. 2 ноября.]

Одна из причин этого, по всей видимости, заключалась в том, что на 20.30 перестрелка в здании Белого дома еще продолжалась. [Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 1993. 5 октября. ] По другим данным, «зачистка» этажей продолжалась до 21.00. [Хроника // Газета* 2003. 3 октября. ] Ю. Ф. Еремин, укрывшийся в одном из домов возле парка имени Павлика Морозова, слышал выстрелы в Белом доме даже ночью. [Запись беседы с Ю. Ф. Ереминым. Москва. 3 октября 2006 г. //Архив автора.]

Когда провели инвентаризацию Дома Советов, на 10 октября 1993 года она установила «недостачу» в размере 376 млн. 131 тыс. 559 рублей (по остаточной стоимости имущества). [Сборник документов и материалов Комиссии Государственной думы… С. 266.]

«Пропало значительное количество находившегося на вооружении департамента охраны Верховного Совета огнестрельного оружия. Исчезли некоторые личные вещи народных депутатов, сотрудников аппарата Верховного Совета, обслуживающего персонала». [Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад (уголовное дело № 18/123669-93) // Совершенно секретно. 1998. 7 октября (доклад по импичменту).]