Читать интересную книгу 1993. Расстрел «Белого дома» - Александр Островский

По свидетельству корреспондента «Интерфакса» Андрея Першина, находившегося в понедельник в блокированном правительственными частями здании Дома Советов, «оба сотрудника… предупредили собравшихся, что их группа выполнит приказ о штурме Дома Советов, хотя он им и не по душе. Офицеры утверждали, что „Альфа“ в состоянии справиться с этим заданием за 30 минут. При этом офицеры пригрозили также танковой атакой и вертолетным десантом». [ «Альфа» и «Вымпел» выполняли специальную задачу при штурме Белого дома // Труд. 1993. 9 октября.]

«Далее, — пишет Г. Н. Зайцев, — Владимир Ильич изложил суть нашего предложения… Если защитники Белого дома добровольно сдадут оружие, то ‹Альфа› гарантирует их неприкосновенность, предоставляет живой коридор из своих бойцов и выводит людей к автобусам или в город. [Зайцев Г. Н. „Альфа“ — моя судьба. С. 22.] „При этом было оговорено, что вопрос о дальнейшей судьбе лиц, сражавшихся с оружием в руках, вправе решать только прокуратура и суд“. [„Альфа“ и „Вымпел“ выполняли специальную задачу при штурме Белого дома // Труд. 1993. 9 октября.]

Парламентерам задали вопрос: „Какие гарантии, что нас не убьют?“ — „Слово офицера“. Зал ответил хохотом… „Я вас понимаю, — сказал альфовец. — Но мы своё слово сдержим. Решайтесь“. [Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! //Дуэль. 2004. № 39 28 сентября]

Заместитель спикера Валентин Агафонов и Виктор Баранников призвали находившихся в здании людей воспользоваться предложением „Альфы“ как единственно разумным выходом из создавшегося положения. [„Альфа“ и „Вымпел“ выполняли специальную задачу при штурме Белого дома // Труд 1993. 9 октября.]

„И, — пишет Н. Кочубей, — мы решились“. [Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! //Дуэль. 2004. № 39.28 сентября]

После того как альфовцы вышли, „в уставший от ожидания зал вошел секретарь Президиума Верховного Совета Виталий Сыроватко. Поднялся на сцену. Положил свои бумаги на освещенное место и обратился к залу:

— Давайте, — сказал он со свойственной ему основательностью, — в последний раз проверим список. Пусть останется в истории…

В это время откуда-то появились двое людей с видеокамерами. И они начали то в лоб, то в профиль снимать депутатов, не выборочно, а каждого в отдельности. На вопросы не отвечали. Кто они такие и откуда появились — никто так и не узнал“. [Мухамадиев Р.С. Крушение С. 221–222.]

„Я, — пишет Р. С. Мухамадиев, — знаю, что список этот не утерян, он существует и поныне. Было немало людей, которые пытались использовать его в недобрых целях. Для сегодняшних властей это — перечень лиц, потерявших политическое доверие“. [Там же. С. 222–223.]

Тем временем в сопровождении В. П. Баранникова парламентеры направились к Александру Руцкому. „Переговоры длились не более 20 минут, после чего решение о сдаче Белого дома „Альфе“ было окончательно принято“. [Зайцев Г..Я. „Альфа“ — моя судьба. С. 22.]

Как явствует из воспоминаний, после этого Р. И. Хасбулатов появился в зале Совета национальностей и не только попрощался со всеми, кто там находился, но и попросил у них прощения за все произошедшее. [Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 1. С. 399–400.]

Казалось бы, с последним словом к обитателям Белого дома должен был обратиться и А. В. Руцкой. Однако он этого не сделал. Более того, занимая с 22 сентября пост исполняющего обязанности президента, он не огласил принятого им решения о капитуляции, а значит, не отменил отданного им приказа об обороне Белого дома. [Марков Л. В 93-м нас не победили // Завтра. 2001 25 сентября.]

Затем В. П. Баранников проводил офицеров „Альфы“ к выходу из здания и отдал охране Белого дома приказ пропустить их обратно, когда они вернутся. [„Альфа“ и „Вымпел“ выполняли специальную задачу при штурме Белого дома // Труд. 1993. 9 октября.]

Альфовцы еще не покинули Белый дом, как „правительственные войска возобновили артиллерийский и автоматный обстрел. На этот раз основной огонь велся со стороны американского посольства и из гостиницы „Мир“ по верхним этажам Белого дома, защитники которого отвечали короткими нестройными очередями“. [Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 05.10.1993.] По другим данным, тогда же по парламенту снова ударили танки[Зайцев Г.И. „Альфа“ — моя судьба. С. 22–23.]

Через несколько дней П. С. Грачев дал интервью Д. Холодову, в котором сообщил: „Я посоветовался на мосту с командирами, которые должны были ворваться внутрь. Пора было кончать. Хотя можно было и еще пострелять, чтобы потерь было меньше с нашей стороны. Танкисты сказали, что смогут попасть ниже 4-го этажа. Я долго думал и решился…, были произведены четыре выстрела из танков“. [Холодов Д. Октябрь цвета хаки // Московский комсомолец. 1993. 8 октября (интервью П. С. Грачева).]

И это после принятого решения о капитуляции. Вот вам и гуманность.

„Когда все в Белом доме было уже кончено, — пишет А. Хинштейн, — откуда ни возьмись с криками „Ура!“ прибежали разукрашенные бойцы какого-то милицейского спецподразделения. Не разбираясь, они открыли огонь. В свалке был ранен первый заместитель командира „Вымпела““. [Хинштейн А. 15 лет под боевым „Вымпелом“ // Московский комсомолец. 1996. 20 августа.]

В 15.58 танки „прекратили стрельбу“. В 16.00 „по всей длине лестницы у Белого дома“ выстроились бойцы группы „Альфа“. Едва только они успели занять свои позиции, как на набережной появилась толпа, а к Белому дому устремились „милиционеры со щитами и дубинками“, однако их остановил властный голос из цепи „альфовцев“. Затем из здания вышел Владимир Ильич Колехсаев и „через мегафон“ обратился к толпе: „Через некоторое время сюда подойдут автобусы, из сотрудников „Альфы“ будет создан коридор, по которому пойдут разоруженные защитники Белого дома и депутаты Верховного Совета РФ. Если кто-то из посторонних лиц подойдет ближе чем на пять метров к сотруднику подразделения или создастся опасность для жизни выходящих из Белого дома людей, я приказал подчиненным применить физическую силу, а если необходимо — оружие“. В течение нескольких минут толпа исчезла. [Зайцев Г.И. „Альфа“ — моя судьба. С. 23.]

„…Пока мы сидели, проверяя список и аплодируя друг другу, — вспоминает Р. С. Мухамадиев, — кругом воцарилась тишина. Ни единого выстрела, ни единого взрыва“. [Мухамадиев Р.С. Крушение. С. 222–223.]

КАПИТУЛЯЦИЯ

Между тем весть о том, что достигнуто соглашение о капитуляции, выпорхнула из зала Совета национальностей и полетела по Белому дому.

„В нашу комнату, — пишет А. Залесский, — заглядывает высокий молодой человек… и возбужденно говорит: „Первый этаж уже взяли… Никто не стреляет — можно выходить…“ Не верится, что все так легко и просто закончится. Уж не провокатор ли это? Хотят выманить нас наружу? Преодолевая страх, возвращаюсь в свой кабинет взять какие-то вещи. В коридорах никого, дырки от пуль в окнах, выходящих на улицу. Битое стекло хрустит под ногами. В туалете кто-то сжигает документы… На улице, прямо против окна, стоит БТР Но не стреляет. Затишье“ [Залесский А. Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник. 2003. №.9. С.218.].

„Появляются санитары „скорой помощи“ и уносят раненых, — вспоминает А. Залесский далее. — Один с легким ранением ноги упорно отказывается уходить: „Я останусь здесь до конца, у меня автомат есть!“ Но, кажется, его все-таки уговорили уехать. Один из наших врачей тоже уезжает со „скорой помощью“. Владимир Георгиевич остается: он собирается идти по этажам искать раненых, которым еще не оказана помощь. „Ну, долгие проводы — лишние слезы“, — говорит он. Коллеги обнимаются. Хочу заставить себя остаться с Владимиром Георгиевичем, но не хватает мужества. Впереди долгая ночь. В темных коридорах, вероятнее всего, будут добивать тех, кто остался. Я медлю, скрываюсь в медпункте, надеясь, что, когда наши будут уходить, я останусь незамеченным и потом буду помогать доктору. Некоторое время пережидаю, но затем не выдерживаю и выхожу в коридор“. [Там же. С. 218–219.]

„Вдруг, — пишет А. Залесский далее, — окрик: „Стоять! Руки на затылок!“ Оборачиваюсь и впервые близко вижу врагов: они в пятнистой форме (камуфляж), в шлемах с забралом из оргстекла и с какими-то странными ружьями в руках. Выстраивают нас в коридоре и проверяют комнаты. Один из них говорит: „Батюшку не трогать“, и тут я соображаю, что это не враги, а группа „Альфа“, взявшаяся нас вывести. Батюшка сообщает, что всех будет около ста шестидесяти человек: русские и иностранные журналисты, обслуга и несколько депутатов. Нас ведут по коридору. Встречаюсь с Владимиром Георгиевичем, который идет нам навстречу. Значит, остается. А я?… Не решаюсь смотреть ему в глаза, а только пожимаю ему руку и тихо говорю: „До свидания!“ За короткое время я успел полюбить этого человека, который сейчас уходит все дальше, уходит на подвиг, уходит, может быть, в вечность“. [Там же. С. 219.]