— Здравствуй… Ты, детка, чей же будешь? — Она подошла ближе, подслеповато щурясь.
— Он, бабуля, живёт далеко, ты его не знаешь! — объяснил внук громко, поскольку бабка была, похоже, глуховата. — Помнишь, я о нём рассказывал? Он пришёл в гости специально ко мне!
Сославшись на отсутствие аппетита, бабуля вернулась обратно. Проводив ее, Елена Сергеевна присоединилась к ужинающим и сама. Поглядывая на ребят, улыбалась довольно: приятно было видеть горячую привязанность сынишки и то, что гость ведёт себя с ним на равных, слушает его с неподдельным вниманием. Ужиная, они в то же время рассматривали рисунки, поворачивая их к тощему свету лампадки.
— Мам, сделай нам свет поближе, а то плохо видать! — попросил художник, довольный похвалами друга.
— Вы бы, сынок, отложили это дело до утра, — посоветовала она. — Не дай бог, погаснет — останемся и без такого. А мне ещё и со стола убирать, и постели стелить.
— И правда, Серёга, — завтра и досмотрим, — поддержал её Ванько. — Но скажу тебе честно, я уже убедился: получается у тебя классно! Мне в жисть так не нарисовать. Молодец, из тебя получится настоящий художник. — Отложив альбом, обратился к матери: — Тёть Лена, в прошлый раз из слов Сережи я понял, что вы со Спиваками были добрыми соседями…
— Они были милые и скромные люди. Причин для ссоры не возникало, — сказала она, вздохнув. — А вы с Тамарой, выходит, были школьными друзьями?
— Учились в одной школе. Вам о ней что-нибудь известно?
— Их с отцом забрали в полицию. Не знаю, как уж получилось, но отец застрелил полицейского. Мы надеялись, что там разберутся и девчонку отпустят, но вместо этого следующей ночью увезли и мать с малышом. Потом слух прошёл, что родителей казнили… А что сталось с Тамарой и братиком — никто не знает.
— Так я рад вам сообщить: они с Валерой живы и здоровы.
— Что ты говоришь! — встрепенулась Елена Сергеевна. — Ты их видел?
— Перед тем, как идти к вам. От Тамары вам большой привет.
— Спасибо… А я все эти дни сама не своя: что с ними, бедняжками, сталось? Их что, отпустили?
— Как же! От фашистов дождешься… — И Ванько рассказал то, что уже известно читателю.
— Я слов не нахожу, чтобы выразить, как ты меня обрадовал! — заметила она под конец. — Прямо камень с души… Спасибо тебе и от меня.
— И от меня тоже! — вставил Сережа.
— Ещё я беспокоилась, что не смогу передать кое-что из их барахлишка да вещичек. Клава — это их маму так звали — как чувствовала, что придут и за нею. Попросила сложить всё это в узел и сохранить. Надеялась, сердешная, что деток не тронут.
— Мы с ребятами тоже надеялись, что её, такую больную, оставят в покое, — сказал Ванько. — На другой день утром пришли узнать, но…
— Сережа говорил, что ты и во двор заходил.
— От него я узнал, что ночью приезжали на машине, можно было и не ходить. Но Тамара сказала, что в сарае спрятано кое-что, представляющее для нас интерес.
— А что это такое? — тут же заинтересовался пацан.
— Кой-какие боеприпасы.
— А почему мне не показал?
— Времени было в обрез. Кроме того, на соседней улице ждали товарищи и переживали, не попал ли я в засаду. Тёть Лена, тогда у них возле сарая лежало несколько срубленных акаций. Они ещё там, не знаете?
— Брёвна лежат, я видел вчера, — сообщил Сережа. — А кизяки уже кто-то забрал. И стекла из окон вытащили.
— Я встану пораньше, так вы не обращайте внимания. Схожу в сарай, заберу остальное.
— Тоже боеприпасы? — поинтересовался сосед.
— Не только. Там есть кое-что и для тебя. Пока не скажу, что; пусть это будет сюрпризом.
— А что такое «сюрприз»?
— Ну, вроде подарка. Этот, как его, Гаврюха, кажется, — он тебя больше не задирал?
— Не-е! Он теперь меня боится трогать.
— Давайте, ребятки, заканчивать разговоры, пора ложиться спать, — напомнила мать. — А то скоро и с вечера нечем будет посветить.
— Да и я собирался встать ещё до рассвета. Надо с этим узлом выйти затемно, а то примут за вора, — поддержал её Ванько видя, что малец с доводами матери не согласен.
— Тогда, чур, с тобой буду спать я! А ты, мама, иди к бабушке на печь.
— Хорошо, сынок, так и сделаем, — улыбнулась та.
Незадолго до рассвета Ванько проснулся (умел делать это без помощи будильника), оделся и бесшумно вышел во двор. В сарае без труда нашёл место, где зарыт противогаз и подсумки с патронами. Отвинтив маску, её и обоймы сложил в сумку, остальное зарыл обратно. Выйдя, приподнял акациевый хлыст — тот оказался ему под силу. Все пять брёвен перетаскал во двор — классные будут дрова! Управился затемно. Вернувшись в хату, в потёмках натолкнулся на Елену Сергеевну: одетая, она сидела возле посапывающего Сережи.
— Тёть Лен, вы чё не спите?
— Услыхала во дворе возню, — сообщила она полушёпотом. — Испугалась, пришла к вам и обнаружила, что тебя уже нет. С чем ты там возился?
— Перетаскал те брёвна к вашему сараю. Как-нибудь придём, распилим на дрова.
— Да как же ты их осилил, такие тяжеленные?! Мог ведь надорваться…
— Они оказались не такими уж и тяжёлыми.
— По земле волочил?
— Да нет, на плечах. Следов видно не будет.
— Да я не к тому… Их как-то дедок какой-то хотел утащить, да не подюжил. Вот я и побоялась…
— Не бойтесь, я к тяжестям привыкши. Мне ложиться уже не стоит, — поспешил он переменить тему, — ещё немного — и отправлюсь к своим. Коптилку зажечь нечем?
— Нет, сынок, теперь только утром.
— Я почему и спросил. Могу вам в этом помочь. Клочок бумажки найдёте?
— Поищу. Большой?
— С рублёвку или чуть больше.
Он достал из специального кармашка «зажигалку» — пулю с надпиленным носиком, для безопасности втыкаемую в гильзу острым концом внутрь. Разрядил один из принесённых патронов, отсыпал щепотку пороху на ладонь и стряхнул на светящуюся голубым чёрточку на бумажке, оставленную зажигательной пулей. Порох вспыхнул, бумажка взялась пламенем.
— Прямо чудеса какие-то! — воскликнула удивлённая хозяйка, зажигая лападку.
— Эти чудеса, если хотите, могу оставить вам. Чтоб Сереже не бегать каждый день за угольком. Не побоитесь?
— А это опасно?
— Не очень. Если быть аккуратным. Надо, чтоб содержимое этой вот пули не попало на кожу, иначе будет ожёг. Ну а если всё-таки случится промашка, тоже не страшно: сразу опустить руку в воду и стереть тряпкой. Так как?
— Заманчиво, конечно… Покажи ещё раз, как это делается.
— И покажу, и вы при мне повторите. Поверьте, ничего сложного нет!
Продемонстрировав наглядно и предложив то же самое проделать ей, он оставил хитрую зажигалку, а также насыпал в стакан пороху, разрядив для этого несколько патронов.