Читать интересную книгу Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956 - Дэвид Холловэй

Атомная бомба занимала центральное место в сталинской военной политике. Сразу же после войны он отдал приоритет тем мерам, которые могли бы снизить эффект ядерного удара по Советскому Союзу: он создал советскую противовоздушную оборону и увеличил возможность проведения советских наступательных операций в Европе. В то же время он торопил с созданием средств доставки советского ядерного оружия. Для Советского Союза было важно получить возможность для нанесения удара по передовым базам в Европе, Африке и Азии, с которых Соединенные Штаты могли осуществить ядерное нападение. Сталин также решил как можно скорее обзавестись межконтинентальными системами, которые позволили бы Советскому Союзу угрожать Соединенным Штатам.

Первое испытание советской атомной бомбы в августе 1949 г. не установило ядерного равновесия между Востоком и Западом. Обнаружение испытания американцами, по мнению Сталина, делало ситуацию еще более опасной. Его реакция заключалась не в поиске разрядки в отношениях с Западом, а в осуществлении более активной политики в Азии, чтобы привязать Китай к Советскому Союзу; эта политика в дальнейшем усилила международную напряженность. Сталин был противником идеи проведения Советским Союзом более умеренной политики. Его преемники, однако, сразу же начали искать пути смягчения напряженности, придавая особое значение политике мирного сосуществования капитализма и социализма.

Проводя «войну нервов» с западными державами, Сталин явно хотел избежать войны с Соединенными Штатами. Он преуспел в этом, внушив им, что Советский Союз не удастся запугать и заставить соблюдать чувство меры. Но и Соединенные Штаты в ответ на сталинскую политику стали укреплять Западную Европу, и западные державы наращивали свои вооруженные силы. К моменту смерти Сталина Советский Союз находился на пороге новой кровавой чистки внутри страны и ухудшения отношений с другими странами. Сталин был осторожен и хитер в проведении внешней политики, но его политика вела к катастрофе, если судить по большому счету. Дело не только в том, что он совершал серьезные ошибки, — пренебрегая предупреждениями о нападении Германии в 1941 г., не понимая до Хиросимы значения атомной бомбы, неправильно оценивая последствия нападения Северной Кореи на Южную — но, что более важно, он направил Советский Союз на путь милитаризации, с которого его преемники уже не смогли сойти. То, что он создал до и после войны: командная экономика, оборонная промышленность, включая ядерный и ракетный секторы, огромный офицерский корпус — продолжало играть мощную роль в советской политике после его смерти, создавая сильную «внутреннюю динамику» во внешней и оборонной политике.

Сталин не признавал влияния ядерного оружия на свою концепцию международных отношений. И только после его смерти оно стало влиять на концептуальные основы советской внешней политики. Была выдвинута идея мирного сосуществования, и Хрущев отказался от ленинского тезиса о неизбежности войн между капиталистическими государствами. После взрыва термоядерного оружия советские ученые указывали, что ядерная война может уничтожить все человечество. Политические лидеры допускали, что такая война вызовет огромные разрушения, но настаивали, по идеологическим соображениям, что разрушит она только капитализм, а не цивилизацию в целом. Результатом была путаная и ставящая в тупик оценка ядерной войны. Военная доктрина указывала на необходимость готовиться к сражению и победить в ядерной войне, но к концу 1955 г. советские руководители поняли, что советско-американская ядерная война, по сути, недопустима, и обнаружили, что западные лидеры поняли это тоже. Западные лидеры пришли к такому же выводу. Это взаимопонимание должно было стать стабилизирующим фактором в опасные годы, которые были еще впереди.

В то же время с середины 1950-х гг. было восстановлено международное физическое сообщество, и ученые Востока и Запада начали встречаться как в официальной, так и в неофициальной обстановке для поиска путей обуздания гонки ядерных вооружений. Многие ученые разделяли веру в то, что международные контакты физиков помогут снизить накал межгосударственного соперничества, как об этом говорил Нильс Бор в годы второй мировой войны. Советские физики продолжали считать себя частью международного сообщества, несмотря на то, что в течение 20 лет не имели контактов с западными коллегами. Это нашло отражение в смелой инициативе Курчатова в Харуэлле в апреле 1956 г., установившей международное сотрудничество в исследованиях по термоядерному синтезу. После своего возвращения из Англии Курчатов сосредоточился на управляемом синтезе и был меньше связан с разработкой оружия. Он поддержал попытки Сахарова в 1958 г. убедить Хрущева не возобновлять испытаний ядерного оружия. Он умер 7 февраля 1960 г. на скамейке в парке, разговаривая с Харитоном о своей предстоящей поездке во Францию. Прах его был захоронен на почетном месте — в Кремлевской стене.

С 1945 по 1955 гг. формировались основные процессы, определившие дальнейший характер международных отношений. Именно тогда обрела форму холодная война, и в Соединенных Штатах и Советском Союзе были созданы инфраструктуры для разработки и создания огромных арсеналов ядерного оружия. Одним из повторяющихся вопросов в историографии этого периода является проблема альтернативного пути: существовал ли он, не были ли упущены возможности избежать или покончить с гонкой ядерных вооружений. В этой книге я выразил скептическое отношение к возможности того, что изменения в американской политике того времени могли бы вызвать заметные сдвиги в советской политике. Бор был по сути прав, по моему мнению, когда утверждал, что ядерное оружие представляет общую угрозу для всего человечества, но ни Трумэн, ни Сталин не рассматривали бомбу с этой точки зрения. Если бы Сталин был информирован официально о «проекте Манхэттен» до Хиросимы, он, скорее всего, захотел бы иметь свою собственную бомбу; и хотя он, возможно, относился бы с меньшим подозрением к американской атомной дипломатии, в этом никоим образом нельзя быть уверенным. Я утверждаю также, что никакой возможности, более или менее реальной, избежать разработки термоядерного оружия не существовало, поскольку Сталин оставил бы без ответа американское самоограничение.

Когда речь идет об американской политике, всякий раз возникает вопрос об упущенных возможностях, но его можно поставить и в отношении советской политики. Мог ли Сталин проводить политику, которая позволила бы Советскому Союзу получить ядерное оружие, но не вовлекла бы его в опасную и дорогостоящую гонку вооружений? Можно, я думаю, допустить, что Советский Союз хотел бы установить более доверительные отношения с Соединенными Штатами в соответствии с линией, предложенной Литвиновым. Такая политика, конечно, могла бы предотвратить холодную войну или, по крайне мере, смягчить советско-американское соперничество. Но она повлекла бы за собой уступки в Восточной Европе, которых Сталин не желал делать. Кроме того, она потребовала бы от Сталина изменения концепции международных отношений и другого отношения к американской атомной монополии.

Все попытки представить альтернативное развитие послевоенных международных отношений рассыпаются, войдя в соприкосновение с личностью Сталина. В то же время трудно представить этот период без Сталина. Его злонравная и подозрительная фигура пронизывает историю тех лет. Вероятно, никогда еще зависимость политики от личности не была так велика, как в Советском Союзе в период правления Сталина. Его смерть привела к значительному ослаблению напряженности в Советском Союзе и за рубежом, но последствия первых послевоенных лет все еще сильно сказывались. Советский Союз и Соединенные Штаты предприняли новые шаги, чтобы урегулировать свои отношения, но гонка вооружений шла своим чередом.

Период, обсуждаемый в этой книге, был трагичным для народов Советского Союза, а ее название «Сталин и бомба», казалось бы, обещает страшную сказку. В этой истории в самом деле было много страшного — жестокая война, массовые репрессии, наконец, создание оружия массового уничтожения. Но это также рассказ об интеллектуальной общности и гражданском мужестве. Именно в те годы как в Советском Союзе, так и на Западе росло сознание того, что человечество столкнулось с угрозой ядерной войны; понимание этого послужило необходимой основой для объединения усилий по предотвращению ядерной войны и контролю за гонкой ядерных вооружений. Таким образом, это книга не только об ужасах, но и о надежде, общем желании, даже в годы горького идеологического и политического противостояния, обеспечить выживание человечества перед лицом ядерной угрозы.

Библиографическая справка

В этом труде я собрал воедино материалы из разных источников, различающихся по своей научной и художественной ценности. В первых трех главах используется множество современных документов, а также исторические исследования российских авторов. К этому же периоду относятся научные труды по ядерным исследованиям, над которыми работали ученые Америки, Великобритании, Франции и Германии; опираясь на них, я и провел анализ соответствующих исследований в Советском Союзе.