Читать интересную книгу История человечества. Запад - В. Булавина

Великие мыслители, такие как Марсилио Фичино и Эразм Роттердамский, Джордано Бруно и Томазо Кампанелла, пытались создать новую картину мира, в которой человек занял бы подобающее ему место венца творения. И такую цель преследовали не только философы. Ученые, художники, писатели и поэты также видели в этом свое призвание, и это объединяет жителей Утопии Мора, членов братства Телемской обители Рабле и героев картин Леонардо да Винчи. Поэтому трудно уловить грань, отделяющую в том же Леонардо художника от изобретателя – на построение нового мира и определения в нем места человека деятели Возрождения обращали все свои таланты и силы.

Последующая «победа науки» привела к тому, что мистика и герметизм (наука о связи человека с природой, со всем сущим) в работах того же Бруно, Парацельса и Кампанеллы были отвергнуты и советскими, и западными учеными. Не секрет, что учения, основанные на представлениях о единстве человека и природы, и все, что было с этими учениями хоть как-то связано, последовательно изгонялись из исторической науки. Замалчивались герметические изыскания уже упоминавшихся Бруно, Парацельса и Кампанеллы, игнорировался герметический аспект теории Коперника, что приводило к упрощению и искажало суть его конфликта с церковью. Со времен появления труда швейцарского ученого Я. Буркхардта, видевшего в ренессансной астрологии досадное суеверие, западные историки пренебрегали этой темой. Отдельные работы, выдержанные в другом ключе, не изменили общей картины, и отношение к Нострадамусу – яркий тому пример.

До открытий Кеплера (опубликованных в 1609 году) между астрологией и астрономией для мыслителей того времени вообще не было противоречий. Они пользовались одними и теми же инструментами, астролог-романтик Кампанелла активно выступил в поддержку Галилея, а герметист Бруно – в поддержку теории Коперника.

В сочинениях врача Джироламо Фракасторо, например, прозрения о причинах эпидемий и рекомендации по их профилактике соседствуют с описанием конфигураций планет, которыми якобы обусловлены эти эпидемии; идеальное государство Кампанеллы построено на астрологических предписаниях; медицинские трактаты Парацельса сменяются книгами предсказаний; а пророчества Леонардо да Винчи не столь известны, как его полотна или технические проекты, однако имеют с ними тесную смысловую и творческую связь. Конечно, можно игнорировать Кампанеллу как автора астрологических сочинений, Бруно – магических трактатов, но их вклад в мировую культуру не ограничивается этими трудами. Нострадамус же для мира победившей науки – всего лишь астролог, оставивший после себя книгу туманных пророчеств и, следовательно, с традиционной точки зрения, не заслуживающий глубокого исследования.

В результате Нострадамус и его пророчества оказались целиком отданы на откуп дилетантам, цели которых зачастую были весьма неприглядными. Так, ведомства Геббельса и Шелленберга по всему миру распространяли – разумеется, за подписью Нострадамуса – предсказания о торжестве Третьего рейха. Включенному в штат министерства пропаганды астрологу Крафту было поручено должным образом «оформить» предсказания. Крафт и его помощники успешно справились с заданием. Уже весной 1940 года немецкие самолеты разбрасывали над Бельгией и Францией листовки, начинавшиеся словами: «Нострадамус предсказал…». Интересно отметить, что английская секретная служба отнеслась к инициативе Геббельса с полной серьезностью и приняла ответные меры. Затратив 80 тысяч фунтов стерлингов, она изготовила огромное количество листовок со своими текстами, в которых Нострадамус предвещал победу союзников, и распространила их в городах оккупированной немцами Западной Европы.

Остававшиеся до XX века плохо изученными, пророчества Нострадамуса открывают исследователям новые, подчас совершенно неожиданные стороны, больше, чем о будущем, рассказывая о времени, в котором жил их автор.

Трудности расшифровки катренов – отдельный вопрос. Они полны аналогиями не только явными (анаграммами, т. е. перестановками букв, историческими, астрологическими и т. п.), в них – те самые тайные знания, которые для нас в большинстве своем сейчас утеряны. В стихах Нострадамуса множество символов. В одном случае Марс или Венера – лишь обозначения планет, в другом – страны, в третьем – события (войны или мира), наконец – символ отношений, взятых из античности (любовь). Для образованных людей того времени такая игра символов была привычна, сейчас же о многих смыслах и значениях, вложенных пророком в свои тексты, мы можем только догадываться. Самозваные толкователи демонстрируют нам, казалось бы «ясный и понятный» текст Нострадамуса:

Солнце в двадцатом градусе Тельца (10 мая):произойдет такое сильное землетрясение,Что большой театр, полный людей, будет разрушен.Воздух, небо и земля потемнеют, станет пасмурно,Когда неверные обратятся к Богу и святым.

(Центурия 9, катрен 83)

Казалось бы, вся ясно, но не будем спешить – творчество астролога и поэта Возрождения должны комментировать специалисты, а они редко дают однозначный ответ. Для ученых и любителей, как в свое время в календарях майя, в наследии Нострадамуса полно белых пятен и возможностей для открытий и дерзаний.

Начало биографии – трудный вкус времени

С одной стороны приближается мир, а с другой стороны – война. Никогда еще не было такого яростного преследования. Будут раздаваться стенания мужчин и женщин, кровь невинных прольется на землю. Но Франция отплатит захватчикам.

(Центурия 9, катрен 6)

Мишель родился хмурым зимним полднем в четверг, 14 декабря 1503 года, в день св. Никасия, на пятом году правления французского короля Людовика XII, в маленьком прованском городке Сен-Реми в семье нотариуса Жака Нострадамуса и Рене де Сен-Реми.

Интересно, мог ли кто-нибудь тогда предположить, что история начинает отсчитывать часы и дни жизни замечательного пророка, чья судьба будет такой же трудной и тернистой, как у пророков всех времен, но, в отличие от предшественников, он сможет печатать свои пророчества, а предвиденьем дотянется до нашего времени. Вряд ли об этом догадывались и родители новорожденного Мишеля де Нотр-Дама – крещеные евреи из маленького городка, они радовались младенцу и защищали его от всех напастей.

Имя Нострадамус (Notre Dame) является свидетельством того, что обращение отца нашего героя в католическую веру происходило в церкви Девы Марии, а потом, согласно обычаям того времени, оно было заменено латинизированной формой – Нострадамус.

Мальчика ждала непростая судьба, ведь он жил во Франции, которая в те времена не была воплощением веротерпимости. Его родители крестились по необходимости, они подчинились жестокому указу короля Людовика XII. Если бы они сохранили веру предков, им пришлось бы эмигрировать, а в случае отказа их ожидали тюрьма или костер… Рыцарственный и незлобивый король Генрих II, при котором прошла часть жизни Нострадамуса, учредил Огненную палату – специальное государственное учреждение по делам ереси, веры и антигосударственной деятельности – и попасть в ее лапы мог любой. Кроме того, существовали и другие виды гнета, в данном случае – для состоятельных горожан: налоговый, цеховой, церковной общины, инквизиции, городской коммуны (совета) или суда – королевского, герцогского, епископского (в зависимости от того, кому принадлежал город). А ведь были еще опасности войны и осады, голод из-за частых неурожаев, болезни и эпидемии… Были и понятные нам общечеловеческие горести – несчастная любовь и неудачный брак, непослушные дети; но были и соответствовавшие тому времени и обстоятельствам – Божий гнев, порча, сглаз, несчастливое расположение звезд. Родственники составили гороскоп маленького Мишеля и молились за него – и по-католически, и по-иудейски. Их старания не пропали даром: сын вырос, а не пал жертвой детской смертности, которая в те годы для богатых составляла 100–150 смертей на тысячу рождений.

Мишель Нострадамус

Все было не так плохо, как может показаться на первый взгляд: его родители не стали жертвой религиозной нетерпимости, семья была обеспеченной – предки торговали зерном. Родственники Мишеля по материнской линии отличались способностями в области математики и медицины. Дед Мишеля по матери, Жан де Сен-Реми, был известным врачом. В течение многих лет он служил лейб-медиком одного из крупнейших феодалов Франции Рене Доброго (1434–1480), герцога Анжуйского и Лотарингского, графа Прованского и Пьемонтского, носившего также титулы короля Неаполитанского, Сицилийского и Иерусалимского. Дед Мишеля по отцу, Пьер де Нотр-Дам, тоже преуспел на медицинском поприще. Он был лейб-медиком сына Рене Доброго Жана, герцога Калабрийского. А после смерти герцога (его отравили шпионы короля Арагона) Пьер де Нотр-Дам, как и Жан де Сен-Реми, стал лейб-медиком Рене Доброго. Наличие двух врачей на одном посту не привело, как это часто бывает, к соперничеству. Напротив, медики сдружились, а после смерти Рене Доброго решили поселиться в одном городе и впоследствии поженить своих детей. Среди предков Нострадамуса по отцовской линии было вообще немало врачей, например, Петр Абрахам Саломон сопровождал номинального короля Иерусалима, графа Рене Прованского, во время одного из крестовых походов. Отец Мишеля принадлежал к древнему иудейскому роду Иссахар (Иссахар – пятый сын Иакова от Лии), которому приписывался особый пророческий дар.