крайней степени безумства и желания… Он бы целовал это бедро всю ночь напролет, он бы целовал ее всю: чудесную, женственную, сладкую, желанную…
Ощутив, как волна сумасшедшего, невыплеснутого, неудовлетворенного желания снова накрывает его, он отчаянно зарычал и быстро поднял на нее глаза, а она…
Она улыбалась, черт бы побрал все на свете, нежно глядя на него, наблюдая и чувствуя его реакцию, и он заметил в ее сияющих глазах…
Его сердце ударило с новой силой.
Боже, он пропал. Это любовь. Она смотрела с любовью… Никогда, никогда он не видел ничего подобного в глазах смотрящей на него женщины… Это что-то едва уловимое, словно она приоткрыла некую завесу, словно поделилась с ним своим теплом, словно позволила взять часть ее души себе… Черт бы его побрал, идиота, что же ему делать теперь?..
А Женя игриво погладила его по шее, опустив свои маленькие ладошки ему на грудь и, вдруг подавшись к нему, поцеловала его – сначала в подбородок, затем в шею, заставив его снова взвинтиться своей дразнящей игрой… Сергей глубоко выдохнул, пытаясь удержать себя в руках, а она продолжала нежно целовать его шею, и ее ладошки скользнули ниже, к его животу, заставив его тело моментально отреагировать на ее ласки и уже болезненно и отчаянно вздрогнуть.
Все, это конец, конец. Если она не прекратит, он умрет прямо здесь, нельзя же так, а ведь у него даже нет возможности разрядиться, как будто кто-то переполнил (понятно, кто) его сосуд с безумными, огненными чувствами и продолжал утрамбовывать сумасшедшей похотью, придерживая при этом крышку, чтобы все содержимое не вырвалось наружу.
Он резко схватил ее руки и зашептал ей на ушко, почти умоляя:
– Все, все, Женя, хватит, все, ты же не хочешь, чтобы я сделал с тобой кое-что в этом подъезде, правда?
Она весело хмыкнула, но все же переместила руки выше, просто обняв его за шею, и, игриво глянув на него, серьезно шепнула:
– Неправда.
Ну что за девчонка! Издевается еще! Сергей тяжело вздохнул и поставил ее на пол, с сожалением выпустив из рук ее ножки, но… так будет безопаснее. Он серьезно посмотрел на нее, все еще чувствуя, что не может успокоиться, что не может налюбоваться на ее лицо, веснушки, рыжие, милые кудряшки и глаза, глаза… Хоть бы кто-нибудь помог ему отлепиться от нее! Подчиняясь необузданному желанию, он снова запустил руку в ее волосы, удивляясь тому, какие они легкие и мягкие… А она вдруг вздохнула.
– Сережа. – его сердце сжалось от нестерпимого удовольствия… Когда она произносила его имя, ему хотелось вокруг земли оббежать, он сам не знал, отчего оно так действовало на него, заставляя трепетать от эйфории. – Я не понимаю. Ты мне объяснишь? Почему?
С блеском отчаяния она заглянула в его глаза, и Сергей сразу догадался, о чем она говорит. О сегодняшнем поцелуе в секретарской, который прервался по его вине… Он нахмурился, снова почувствовав жгучую злость на себя, и, пристально посмотрев в ее взволнованное лицо, тихо проговорил:
– Дело не в тебе, Женя. – он вздохнул и нежно провел рукой по ее шее, едва удерживаясь от того, чтобы снова не поцеловать ее. Ее глаза зачарованно смотрели на него, и он, приблизившись к ней, к ее лицу, шепнул ей в губы, жадно уставившись на них, а его рука с грубой силой сжала ее волосы, потянув их назад:
– Ты меня уничтожаешь. Мне срывает крышу, когда ты находишься рядом. Я перестаю контролировать себя. Я становлюсь идиотом, Женя, понимаешь? – шепнул он, в безумном желании снова нежно коснувшись губами ее губ и ощутив, как ее тело снова прильнуло к нему и вздрогнуло, заставив его вспыхнуть с новой, ужасающей силой. Женя счастливо посмотрела на него, снова скользнув руками под его куртку и проведя ладошками по его спине, и Сергей, понимая, что безнадежно снова реагирует на нее, тут же грубо сжал ее и требовательно и жестко процедил:
– Твою мать, Женя!
Она улыбнулась и тепло и очень нежно обняла его, положив голову ему на грудь и проговорив:
– Ты и есть идиот. Не нужно этого стесняться. Знаешь, тебе даже идет – быть идиотом…
Сергей закатил глаза, понимая, что она шутит, и чувствуя себя как никогда спокойно и счастливо, тоже обнял ее в ответ, поцеловав в макушку:
– Все, хватит. И с первого раза понятно. – он вдруг резко отстранил ее от себя и строго, в приказном порядке, ощущая поднимающуюся бешеную ревность, жестко и беспрекословно проговорил:
– Я задам тебе два вопроса. И ты мне на них ответишь.
Женя нежно улыбнулась и официально проговорила:
– Да, Сергей Викторович? Я вас слушаю.
Он чуть прищурился, глядя ей в глаза, на ее странные, темные, с сиреневым отливом радужки, и спросил:
– Глаза… Настоящие?
Женя прыснула, как девочка, и весело шепнула:
– Нет, стеклянные. А внутри – светодиодные лампочки…
– Женя! – строго прервал он ее. – Почему они такие? Ф-ф… фиолетовые?
Она вздохнула и спокойно ответила:
– Здесь нет никакой мистики, все прозаично. Это генетическая мутация, которая называется «происхождением Александрии». Обычно фиолетовый цвет глаз можно заметить у альбиносов, потому что он характеризуется недостатком меланина в организме человека, но бывает, что синий цвет дает такой оттенок и… вот. – она пожала плечами. – Ничего особенного, на самом деле.
Сергей ухмыльнулся, насмешливо проговорив:
– Ну да. Совсем ничего. – затем он вдруг нахмурился, подступаясь к нервировавшей его теме, и ревниво проговорил:
– Теперь расскажи об этом соп… об Игоре. И Семене. Что у тебя с ними за отношения??? Почему, почему, почему все вокруг болтают о вашей с этим сопляком свадьбе??? – он грубо схватил ее за плечи, нетерпеливо и жадно глядя на нее, и легонько тряхнул, чувствуя, как ревность захватывает каждую клеточку его тела. – Отвечай, Женя, быстро, быстро!!! Или я могу сейчас пойти и вытряхнуть твоего соседа из своей скорлупы, узнав нужную мне информацию из первых уст. Ну???
Женя нежно и успокаивающе провела рукой по шее Сергея и вздохнула с улыбкой:
– А ты все командуешь, это так мило! Игорь – мой друг, и не надо его ниоткуда вытряхивать, мы с ним с пяти лет вместе, ну, знаешь, одна песочница, один садик, один класс в школе и так далее.
Сергей нахмурился, не ощущая, что его успокоила данная информация, и требовательно уточнил:
– И у вас с ним никогда ничего не было??
Женя нежно улыбнулась, пожав плечами:
– Конечно, нет! Что еще за глупости, мы – как брат и сестра, нам даже приглашение друг к другу в дом не нужно.