провести рукой по ее спине… Выдохнув, он закусил губу и нахмурился, подняв глаза к ее пышным, рыжим кудряшкам, мечтая узнать, какие они на ощупь…
А Женя, легко сунув помаду куда-то к себе за стойку, открыла шкаф, намереваясь одеть пуховик…
Бешеная паника, черт, она не должна уйти, он не может отпустить ее, он не должен…
Голоса в горящей от вожделения голове Сергея разом запели, каждый на свой лад, крича то о необходимости отпустить ее, оставить в покое, дать шанс на нормальную жизнь, то о бешеном желании немедленно, срочно остановить ее, не дать уйти, не дать…
Сергей вскочил из-за стола и, практически ничего не понимая, а чувствуя только конвульсивный жар и непреодолимое желание коснуться ее, стремительно полетел в секретарскую.
Она хотела достать пуховик, но он не дал ей это сделать, резко захлопнув перед ней дверцу шкафчика и лишь увидев ее удивленные и потухшие глаза, прежде чем…
Прежде чем он грубо схватил ее в охапку и, бешено прижав к этому дурацкому шкафу, наконец, поцеловал.
Она была прекрасна… Ее губы, мягкие, сладкие, такие нежные… Он грубо и жадно целовал ее, умирая от удовольствия и не чувствуя ничего, кроме ее тепла, ее прекрасного тела, зарывшись руками в эти кудряшки, восхитительные, мягкие…
Жарко, жарко, он не мог контролировать себя, едва дыша, лаская ее руками, слыша ее тяжелое дыхание и чувствуя, как она обняла его, прильнув к нему, прижимаясь все теснее, словно это было жизненно необходимо, поглаживая руками его шею, у нее такие мягкие руки…
Он целовал ее, все сильнее прижимая к шкафу, сходя с ума, проваливаясь в пропасть с кипящей лавой, грубо потягивая ее за волосы, упиваясь ее реакцией, она отвечала ему, он чувствовал ее сердцебиение, ее страсть, ощущал, какой горячей стала ее кожа…
Сережа открыл глаза, на мгновение посмотрев на нее: Женя тяжело и взволнованно дышала, он ощущал, как ее тело подрагивает, а на шее в сумасшедшем темпе бьется жилка… Ее странные сиреневые глаза умоляюще смотрели на него, а горячая маленькая ладошка нежно провела по его щеке, лаская его, страстно, легко, так по-женски…
Он не мог сдерживать себя, ее прикосновения выжигали в нем черную дыру, о, он бы прямо сейчас продал бы все на свете, лишь бы оказаться с ней наедине в какой-нибудь комнатке с кроватью…
Ему до смерти хотелось ласкать ее, он зарычал от отчаяния, снова жадно набросившись с поцелуем на ее нежную шею, целуя, целуя эту бархатистую кожу, она так восхитительно пахла! Цветами какими-то… Сиренью, может… Да, точно, сирень…
Женя еле слышно застонала, прижавшись к нему и нежно, но горячо и неистово затрепетав под его напором… Взрыв в голове, Сергей сильнее сжал ее, целуя ее плечи, шею, слыша ее вздохи и сходя с ума… Чертова Женька, он уже был близок к фантастическому завершению, хотя до процесса дело даже не дошло…
– Сережа… Сережа… – ласково прошептала она, сжав пальцами его спину, и он вздрогнул, понимая, что прекрасней в своей жизни ничего не слышал… Лишь бы она всегда говорила его имя… Всегда… Именно таким голосом…
Он умирал, она убивала его, он снова и снова целовал ее губы, чувствуя ее горячее дыхание, его руки спустились к ее пояснице, мечтая двинуться ниже, сердце бешено билось, в голове стучало, черт, они же еще в секретарской, вдруг кто-нибудь увидит… Да плевать ему на это, плевать на всех, она… она…
В его руках… Его Женя… Его…
Что же это за жжение в груди, отчего он так взволнован, отчего так счастлив, просто до одури?.. В его мозгу, воспаленном лишь желанием получить непременно всю Женю, всю целиком в его власть, чтобы он мог ласкать ее, ласкать каждый дюйм ее тела, вдруг что-то очень громко, болезненно и отчаянно щелкнуло: ты влюбился в нее, Сережа, ты чертовски сильно влюблен, ты помешан на ней, дурак, разве ты не понял?..
Разве ты не понял, что она тоже влюблена в тебя и сейчас сходит с ума под твоим напором и неистовыми, жадными ласками, а ты?? Ты убьешь ее, уничтожишь, растопчешь ее сердце, потому что ты – эгоистичный мерзавец, привыкший получать то, чего он хочет, не задумываясь о последствиях?
Ты не имел права трогать ее, не имел права оставлять на ее коже память твоих рук, на губах – след своего поцелуя, потому что ты НИКОГДА НЕ СМОЖЕШЬ БЫТЬ С НЕЙ, КОГДА ОНА УЗНАЕТ О КСЮШЕ…
Ощутив бешеный испуг, злость и невероятную ненависть к себе, Сергей резко отстранился от Жени, заметив лишь ее недоуменный и слегка напуганный взгляд, и, желая убить себя, почувствовать боль, нестерпимую муку, истязать и истязать свое раненное сердце, он зарычал в порыве омерзения к себе и ярости и резко отошел от нее, отвернувшись спиной и сжав кулаки, чувствуя, как разрывается его сердце, осознавая, что он последний подонок, ублюдок, самовлюбленный и заносчивый кретин…
Женя стояла позади… Он не мог к ней обернуться, она должна была уйти… Должна была…
Шаг в его сторону, тихий, дрожащий голос:
– Сережа!..
Все взорвалось внутри него, он снова чуть не сошел с ума, услышав, как она зовет его по имени, а она… Она резко открыла шкаф, вытащила пуховик и, схватив сумку, выбежала из секретарской…
Сергей с болью слушал стук ее удаляющихся каблучков, обессиленно облокотившись на стойку и, дрожа всем телом, закрыл лицо руками, умирая от бессилия и отчаяния.
Он не знал, что такой бывает любовь. Жестокой. Горячей. Несчастливой.
*** «Плюс»
Шел первый час ночи. За стеной, в комнате Игоря, играла какая-то музыка… Она напряженно прислушалась:
– «Дома, проспекты, улицы – куда бежим?
Ты ненавидишь мои мысли – ты стал чужим.
Я растоплю твой лед. Я попаду в твой мир.
Для нас с тобой начнется очередной турнир.
Найди ответы, но не стоит мне их говорить,
Дотронься до моей руки – пора все изменить.
Кому-куда лететь, нам время повзрослеть.
Моя любовь, как айсберг – на виду всего на треть.
Ты просто дай минуту, мне минуту на объятия.
Дай мне мгновение, чтобы все на миг связать,
И дай обещание – забьются сердца;
И то, что ты со мной будешь до конца!
Ты просто дай минуту, мне минуту на объятия.
Дай мне мгновение, чтобы все на миг связать,
И дай обещание – забьются сердца;
И то, что ты со мной будешь до конца!
Рассветом давит по лицу, я не боюсь!