Читать интересную книгу Черная Луна - Олег Маркеев

— Нет, с идеологией не связан. Впрочем, я могу ошибаться. — Салин небрежным жестом дал понять, что Белов сошка мелкая, подробности малоинтересны. — Кажется, у него возникли неприятности, связанные с этим учениями. Если вам для телевидения потребуется громкое интервью, думаю, Белов его с радостью даст. Правда, придется поспешить, чтобы сенсацию не перехватила пресс-служба СБП.

Денис Филиппович уже взялся за ручку двери. Но рука так и осталась лежать на выгнутой медной лапе льва. Решетников удовлетворенно засопел: Салин мастерски врезал хозяину кабинета. Долго оставаться в неестественном положении у дверей с лежащей на ручке рукой нельзя, это просто смешно. А обдумать ответный ход надо, слишком велик риск. Одно дело сидеть и ждать скандала, другое — вступить в активное противоборство с элитной государственной спецслужбой.

— Я надеюсь, это порядочный человек? — Вопрос Дениса Филипповича для наметанного уха прозвучал так: «Это ваш человек?»

— Ручаюсь, — кивнул Салин. — Он оказался в трудном положении, и мы решили протянуть ему руку помощи. Вашу руку, Денис Филиппович.

Салин протянул руку. Прощальное рукопожатие означало многое. Денис Филиппович теперь знал, что Белов — человек Салина, но играют им «втемную». И партию эту, как эпизод в большой игре против СБП, должны сыграть служба безопасности банка и личные контакты Дениса Филипповича в спецслужбах. Цена за участие назначена, интересы соблюдены, дело за малым — за согласием.

— Приятно иметь с вами дело, Виктор Николаевич. — Денис Филиппович крепко пожал протянутую руку.

— Взаимно, — улыбнулся Салин.

Салин с Решетниковым вышли на залитую солнцем эстакаду. Водители шикарных «членовозов» и невзрачных «волг» распахнули дверцы, пытаясь хоть как-то спастись от жары. Воздух был тяжелым от бензинового чада и запаха расплавленного асфальта. Даже близкая река не спасала, в желобе каменной набережной она казалась расплавленным мутным стеклом.

Салин поморщился на слепяще белые стены Дома правительства, нацепил на нос очки с темными стеклами. Решетников, едва вышел из кондиционированного нутра здания, покрылся испариной и, недовольно бурча что-то под нос, принялся терзать воротник рубашки.

— Что скажешь, Павел Степанович? — Салин остановился, снял пиджак, оставшись в рубашке с короткими рукавами.

— Жара! На Клязьму бы сейчас. Или в лес. — Решетников наконец справился с пуговкой, стянул ниже узел галстука. — Уф, помереть можно.

— А по делу? — Салин перебросил пиджак через руку.

— Ха, мастерство не пропьешь, — хохотнул Решетников. — Ого!

В его голосе было столько тревоги, что Салин невольно вздрогнул. Проследил взгляд Решетникова и плотно сжал губы. У их машины стоял Владислав. Несмотря на жару, на нем была светлая куртка. Под ней, насколько знал Салин, в экстренных случаях пряталась кобура с тяжелым «магнумом», второй пистолет, короткоствольный кольт, находился в кобуре на левой лодыжке.

— Спокойно, ничего не произошло, — прошептал Салин, хотя отлично понимал, случилось чрезвычайное, иначе Владислав не появился бы в полном снаряжении.

Владислав, сдернув с лица солнцезащитные очки, нырнул в машину. «Вольво» плавно выехала из строя машин, подкатила к сошедшим с бордюра Салину и Решетникову.

Они без лишней суеты расселись на заднем сиденье, Владислав шепнул что-то в рацию и круто развернувшись на эстакаде, машина выехала на набережную. Сразу же в хвост пристроился черный джип.

— В чем дело, Владислав? — Решетников промокнул раскрасневшееся лицо.

Владислав повернулся к ним. Бросил взгляд в задние стекла.

— Это мои. Пять человек с оружием.

— Уж догадываюсь, что не батька Махно! — недовольно проворчал Решетников.

— Погоди, Павел Степанович. — Салин на секунду закрыл глаза. — Та-ак. Подседерцев? — обратился он к Владиславу.

— Да, Виктор Николаевич. — Владислав достал из нагрудного кармана листок бумаги. — Сорок минут назад арестован профессор Мещеряков. Сейчас в его лаборатории проводят обыск. Работают люди из прокуратуры и опера МУРа из отдела по борьбе с наркотиками.

Салин с Решетниковым переглянулись.

— Даже так? — поднял бровь Салин. — Подробнее, пожалуйста.

— В час двадцать приехал следователь прокуратуры, ведущий дело по факту смерти Виктора Ладыгина. — Владислав заглянул в шпаргалку. — Некто Шаповалов Валентин Семенович. В прокуратуре всего три года. Кабинет Мещерякова мы оборудовали «жучком», допрос контролировали. Речь шла о Викторе, кружили вокруг экспериментов. Мещеряков выдал лекцию минут на двадцать.

— Мог бы и на час, — вставил Решетников. Владислав оставил это без комментариев и продолжил:

— Ровно в четырнадцать часов в лабораторию вошли оперативники из отдела по борьбе с наркотиками. Предъявили постановление на обыск. По их информации, в лаборатории Мещерякова изготавливались и хранились наркотики. Предлог, откровенно говоря, классный. Мещеряков действительно использовал в экспериментах ЛСД и другие галлюциногены. Несколько ампул обнаружены в сейфе. Мещеряков заявил, что частично ЛСД синтезировали самостоятельно, но при этом вели все необходимые учеты. Опера сказали, что у них есть заявление некоего гражданина о том, что он покупал в лаборатории ЛСД для последующей перепродажи. В лаборатории устроили обыск по полной программе. Подъехала еще одна бригада оперативников. Принялись активно перебирать все документы. Мещерякова оставили в кабинете с неизвестным мне человеком, которого профессор называл Сергеем Карповичем.

— Сергей Карпович Ролдугин. Старший по «черной магии» в СБП, — обронил Решетников.

— Да, описание совпадает, — кивнул Владислав. — Ролдугин заявил, что дела Мещерякова плохи и они продолжат разговор в другом месте. Обыск все еще продолжается. А Мещеряков доставлен в Лефортовский СИЗО.

— Грязная работа, — поморщился Салин. Все это время он безучастно разглядывал мелькающие за окном дома.

— Да уж! — Решетников скомкал платок, тяжело засопев, сунул в карман. — И на кой черт Подседерцев так грубит?

— Он решил не дожидаться, пока к нам прибежит Белов. — Салин прижался затылком к подголовнику.

— А чем нам сейчас может помочь Белов? — Решетников пожал плечами.

— Захочет жить, найдет, чем помочь, — отмахнулся Салин. — Не о нем сейчас речь. Так… Владислав, немедленно свяжись с нашими адвокатами. Не засвечивая нас, через жену или родственников пусть немедленно подключаются к делу. Первым делом признать арест незаконным. Любым способом освободить Мещерякова. В Лефортове он совсем умом тронется… Второе, это уже тебе, Павел Степанович. Звони всем научным и околонаучным «светилам». Поднимай волну. Неформалам — обязательно. Они народ скандальный. Пусть хоть демонстрацию шизофреников устраивают у прокуратуры, лишь бы шум поднять. Да, журналистов на них напусти!

— Нет. — Решетников покачал головой. — Не успеем. За это время Мещеряков расколется от башки до самой задницы.

— Ты прав, — подумав немного, согласился Салин.

— Извините, Виктор Николаевич, я продолжу. — Владислав бросил взгляд в шпаргалку. — Детали по Мещерякову я доложу позже, если вы не возражаете. Но пока вы были в банке, произошло еще одно ЧП. Двадцать минут назад у нашего офиса замаячил подозрительный микроавтобус. Судя по всем — пеленгатор. Мы зафиксировали попытку съема звуковых сигналов с оконных стекол и взлома наших компьютерных сетей. Я дал команду подготовить офис к ситуации «Ч». Охрана переведена на усиленный режим, документы и дискеты с особо важной документацией подготовлены к немедленной эвакуации. При попытке штурма здания компьютерщик сотрет информацию на главном сервере.

Салин посмотрел в глаза Решетникову. Тот кивнул.

— Это война, Виктор Николаевич. — Решетников втянул воздух сквозь стиснутые зубы. — Война.

— В офис возвращаться не рекомендую. Предлагаю переехать на другой объект. — Владислав остался бесстрастным, словно не услышал последних слов Решетникова. — Ваши квартиры и дачи мы взяли под наблюдение. Пока тихо.

— Спасибо, Владислав. — Салин отвернулся к окну. Пальцы выбивали мерную дробь по подлокотнику. Молчал с минуту. — Павел Степанович? — он повернулся к Решетникову.

Решетников всем телом развернулся к партнеру, долго смотрел в глаза, потом медленно произнес:

— Думаю, рановато крышами уходить. Придется, попрошу у Владислава «парабеллум».

— Кстати, сверкни эрудицией. Откуда такое название у пистолета?

— Латинская мудрость. Пара пасем, пара беллум. — Решетников вскинул толстый указательный палец. — Сиречь: хочешь мира — готовься к войне.

— Вот-вот, — удовлетворенно кивнул Салин и уже другим тоном добавил, обращаясь к Владиславу: — Мы едем в офис.