— Помоги мне разобрать это хозяйство, Ли!
Райнасон достал из кармана перочинный ножик и стал распаковывать один из ящиков.
— Зачем вы распаковываете этот арсенал?
— Он может нам понадобиться. Двое наших только что были на этом выгоне лошадиных морд и обнаружили, что наши дружественные создания исчезли.
— Юлиус и Стоворт? Я только что встретил их.
— Они производили там некоторые работы — или по крайней мере собирались их производить. И вот там не оказалось ни одной этой твари, даже следов не осталось.
Райнасон пожал плечами:
— Сегодня до обеда они все были на месте.
— А теперь их там нет! — выпалил Маннинг. — Не нравится мне все это, особенно после того, что ты мне понарассказывал. Мы собираемся отправиться на поиски.
— Со станнерами?
— Да. Только что Мара вышла на поле подготовить несколько мотопланов, чтобы мы могли охотиться.
Райнасон уложил коробки с оружием и упаковки с зарядами на пол, где ему указал Маннинг. Их было приблизительно сорок — пистолеты с тупыми стволами и мощными утолщениями вокруг зарядов; весь комплект весил никак не меньше десяти фунтов. У них был тупорылый вид, как у наковален, но они могли поразить любого зверя с двухсот ярдов, а с расстояния в два фута могли повалить каменную стену.
— Сколько человек вы берете с собой? — спросил Райнасон, изумленно осматривая кучу оружия на полу.
Маннинг бросил на него короткий взгляд.
— Столько, сколько удастся собрать. Я позвал полицию; Стоворт и Лессингхэм пошли в город собирать людей.
Итак, в своем стремлении к захвату власти он лез напролом, Мальхомм оказался прав. Хотя не было никакой реальной угрозы, это не могло остановить ни Маннинга, ни бродяг, которых он подкупал в городе. Убийства были для них обычным делом.
— Как вы считаете, сколько нужно убить хирлайцев, чтобы это выглядело солидно перед Советом? — спросил через некоторое время Райнасоя, стараясь, чтобы его голос звучал бесстрастно.
Маннинг сердито посмотрел на него. Райнасон открыто принял его взгляд, подтверждая этим брошенный вызов. Маннинг не принял его.
— Ну, такая постановка вопроса для меня полная неожиданность, — пожал плечами Маннинг. — А как ты сам думаешь? Сейчас появилась маленькая и довольно редкая возможность возглавить хоть что-то в этой скалистой пустыне, и ты не станешь отрицать, что с любой точки зрения все правильно. — Он сделал паузу. — Я вообще не знаю, будет ли необходимость убивать кого-то из них. Не вбивай дурного себе в голову, мы определимся на месте.
Глаза Райнасона стали холодными:
— Хорошо, посмотрим. Но помните, Маннинг, я буду наблюдать так же внимательно, как и вы. Если только вы начнете осуществлять насилие, которое не диктуется обстоятельствами…
— Ну и что ты сделаешь в таком случае, Ли? — резко перебил его Маннинг. — Нажалуешься на меня в Совет? Да они выслушают меня прежде, чем обратят внимание на жалкий лепет ничтожества, которое большую часть жизни бродяжничает по внешним мирам. Это все, что ты собой представляешь, и ты сам прекрасно это осознаешь, Ли — ты бродяга, ты просто задница, как и большинство здешних бродяг. Здесь, на Краю, все такие — кроме тех, кто хоть как-то заботится о себе. Сейчас вожжи в моих руках, — продолжал он. — И если я решу сделать что-то, что тебе не понравится, ты не сможешь меня остановить — ни ты, ни твоя подружка.
— Ага, значит, Мара тоже против этого? — спросил Райнасон.
— Да, она осмелилась сделать несколько замечаний перед твоим приходом, — спокойно ответил Маннинг. — И очень скоро ей придется пожалеть об этом.
Райнасон посмотрел на Маннинга прищуренными глазами, затем молча надел пояс с кобурой и зарядил станнер. Он аккуратно пристегнул его к кобуре, размышляя, что имел в виду Маннинг, угрожая ему. Была ли это реальная угроза, или он просто выпустил пар? Ладно, посмотрим…
Примерно через полчаса за дверью Маннинга собралось около шестидесяти человек. Они были грязны и небриты; некоторые из них работали в городе, несколько человек были из числа шахтеров; но большинство — просто бродяги, продвигавшиеся по Вселенной по мере осваивания землянами межзвездного пространства. Это были те самые люди, которые пили и дебоширили на улицах города, спали днем и поднимали все вверх дном по ночам. Они крали, когда это им удавалось, и убивали, когда это приходило им в голову.
Эти бродяга были сбродом со всех планет Края, наблюдавшие годами, как новые планеты открывались для колонизации и эксплуатации, но сами никогда не получавшие ни куска от этого пирога. Они прекрасно ориентировались в обстановке вновь возникавших городков после высадки землян и могли часами говорить о мирах, которые они повидали. Но они были городскими жителями, все до единого; они видели покоряемые миры, но только с улиц. Они не принимали участия в исследованиях или в строительстве, разве что только на самых первых порах после высадки. Когда начиналось настоящее строительство, они снова садились на звездолеты и направлялись еще дальше, к следующей планете.
Райнасон смотрел на их лица, стоя в дверном проеме, и прислушиваясь к тому, что им говорил Маннинг. Это был трудный народ, с низменными инстинктами, обозленный на весь мир. Безымянные лица, все на один манер; для них не было места в более обустроенных мирах земной цивилизации. Возможно, в этом была доля их собственной вины. Но Райнасон знал, что они бежали, только не к чему-то, что ждало их впереди, а от цивилизации. Бежали… Потому что к тому времени, когда новые миры принимали обустроенный вид, эти люди начинали видеть, чего у них нет. Временные жилища будут снесены, им на смену придут капитальные дома, построенные для того, чтобы жить в них, а не только приходить ночевать. Ватерклозеты, укрытия для автомашин, квадрочувственные приемники и синтезаторы пищи… Они не хотели видеть весь этот хлам… то ли потому, что ненавидели его, то ли потому, что сами хотели иметь такое же, но им это не светило? Впрочем, какое это имеет значение, решил Райнасон. Они привыкли к гонкам, и вот они здесь, на Краю освоенной части космоса, со всем своим гневом и яростью, и Маннинг хочет дать им возможность выпустить кипящий пар наружу.
В толпе, у самого ее края, он заметил знакомые серые космы Ренэ Мальхомма. Райнасон попытался получше его разглядеть; на какой-то миг толпа разомкнулась, и он увидел лицо Мальхомма. Он смотрел прямо на Райнасона, держа тускло отсвечивающий нож прямо у своей груди. Его губы были сжаты в знакомую сардоническую улыбку, которую Райнасону уже не раз приходилось видеть. Нет, по крайней мере Мальхомм не был частью этой толпы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});