Рассвет мы, офицеры оперативного отделения дивизии, встретили на ногах, хотя начальник штаба разрешил нам отдохнуть часок-другой. Не был против этого и наш начальник майор Румянцев. Сам Петр Васильевич продолжал проверять нанесенную на карте обстановку. Глядя на него, мы тоже не прекратили работу. Под утро же в штаб потянулись командиры приданных и поддерживающих подразделений, прибыли офицеры связи - стало и совсем не до сна.
Перед рассветом выпал небольшой снежок, ветер разогнал тучи, а легкий морозец начал схватывать проталины. Мы обрадовались: если погода наладится, то у нашей авиации появится возможность нанести удары по разведанным целям противника и объектам в глубине его обороны. Авиационная поддержка была необходима и с моральной точки зрения. Дело в том, что на этом небольшом плацдарме несколько дней подряд шли ожесточенные бои. Закрепившись, как уже отмечалось, на господствующих над местностью холмах, противник успел подготовить местность в инженерном отношении, создал хорошую огневую систему. К тому же имел возможность маневрировать силами и средствами. Неоднократные попытки дивизий первого эшелона нашего корпуса прорвать оборону немцев успеха не принесли. Между тем командование требовало решительных действий. Понятно почему: перерезав железную дорогу у станции Костюковка, мы лишали фашистов маневра, охватывали с севера Гомель, гарнизон которого продолжал сдерживать продвижение армии.
Однако нашим надеждам на поддержку авиации не суждено было сбыться. На рассвете началась оттепель, заклубился, поднимаясь из низин, туман. В начале восьмого из 889-го стрелкового полка поступило тревожное сообщение: передний край противника не виден. Подобная весть пришла и от майора Николая Викторовича Красовского - командира 828-го стрелкового полка. Вскоре в молочной пелене оказался и наш наблюдательный пункт. Забеспокоились представители корпуса, армии. Начались тревожные звонки.
Атаковать противника в назначенный срок не решились. В томительном ожидании прошел час, пошел второй... Нервничали командиры, офицеры штабов, личный состав на походных рубежах для атаки. Всех томила неопределенность. Полковник Даниловский не подходил к телефонам, мерил шагами туда и обратно траншею, ведущую от наблюдательного пункта к блиндажу. На звонки отвечал начальник штаба дивизии. Приблизительно часов в десять он, взяв трубку и выслушав абонента, удивленно переспросил:
- Что, атаковать? Да ты в своем уме, Красовский! В двадцати шагах ничего но видно. Пушкари отказываются вести артподготовку.
И, чуть помедлив (видимо, выслушивал доводы командира 828-го стрелкового полка), продолжил:
- Давай-ка Забазнова сюда с вашими выкладками и предложениями.
Пока начальник штаба 828-го стрелкового полка капитан Алексеи Прохорович Забазнов добирался до НП командира дивизии, предложение майора Красовского стадо известно офицерам штаба. Кто-то съязвил: мол, Красовский привык брать противника по-тихому, из-за угла, вот и теперь предлагает без артподготовки идти на пулеметы, намекая на прошлое Николая Викторовича - до войны он был начальником погранотряда. Но полковник Даниловский так глянул на офицера, что тот поспешил замолкнуть.
Минут через сорок прибыл капитан Забазнов, уставший, в заляпанных грязью сапогах и шинели.
- Батальон капитана Левина, - докладывал капитан командиру дивизии и начальнику штаба, - используя туман, обошел охранение немцев, вплотную подошел к проходу в проволочных заграждениях противника, а выделенная в разведку группа продвинулась дальше. Немцы ведут себя спокойно, играют.
- Как "играют"?
- На губных гармошках, от скуки. Не ждут они нас, товарищ полковник. Левин предлагает, используя сложившуюся ситуацию, без артподготовки атаковать.
- Рациональное зерно в этом есть, - задумчиво произнес Даниловский. Как, Федор Федорович?
- Думаю, что да, - ответил начальник штаба дивизии. - Чем черт не шутит! Как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло.
- Разрешите продолжать, - подал голос капитан Забазнов. - Мы с командиром предлагаем атаковать в двенадцать часов.
- Почему? - поинтересовался майор Румянцев.
- В двенадцать фрицы уходят в тыл обедать и на позициях остаются лишь дежурные. Об этом нас предупреждали предшественники - разведчики двести шестидесятой дивизии, да мы и сами вчера убедились. Даже личное оружие не берут с собой.
- Каковы нахалы! - покачал головой подполковник Абашев.
- Уверены, что их не потревожат, - подытожил полковник Даниловский. Вот и ведут себя беспечно. - И уже задумчиво, сдвинув кустистые брови к переносице: - Знаете, какая в голову мне пришла мысль! Противник наверняка нас не будет ждать еще и потому, что за последнее время привык к нашему "классическому" наступлению: утро - артподготовка - атака. Немец, он по своей природе педант, хотя и извлекает для себя уроки, но, чуть что, подсознательно скатывается к своим принципам. Вот мы его и тряхнем не по сложившимся канонам. Доложу сейчас о своем решении комкору, да и командарму нужно донести, несколько раз справлялся. Недоволен генерал-лейтенант, считает, что на месте топчемся.
Федор Семенович Даниловский откашлялся, глянул на капитана Забазнова:
- Вам с Красовским спасибо, не забудьте поблагодарить Левина, да и его подчиненных, за сметку и дельное предложение. Можете идти.
Забазнов вышел. Командир дивизии посмотрел на часы и обратился к начальнику штаба Абашеву:
- Значит, в двенадцать. Готовьте распоряжение. Начнет Красовский, но и Заяц пусть выдвинется и будет наготове. А может, им одновременно атаковать? Подумайте, Федор Федорович.
- Хорошо, подумаем.
Было решено противника атаковать двумя полками. Основной удар наносил 828-й полк майора Красовского, в первом эшелоне которого действовали батальоны капитанов Левина и Головко, батальон капитана Иваницкого - во втором. Всем троим офицерам спустя трое суток было присвоено воинское звание "майор".
В полку Красовского мне довелось быть за полчаса до наступления. Спокойно, не торопясь, Николай Викторович отдавал последние распоряжения:
- Батальон капитана Иваницкого десантом на приданных нам танках и самоходно-артиллерийских установках прорывается в тыл противника с задачей подавить артиллерийские и минометные батареи врага. Они вот здесь. Красовский красным карандашом обвел огневые позиции батарей противника на испещренной вдоль и поперек цветными карандашами карте, продолжил: - Мы в это время в первых траншеях будем доколачивать противника.
В его голосе было столько уверенности в успехе, что никто из окружающих не сомневался: именно так и будет протекать бой. И она, эта уверенность, передалась бойцам. Они пребывали в том состоянии духа, в котором находится человек накануне свершения важного жизненного дела. Я заглянул в землянку к разведчикам. Бойцы осматривали оружие, курили. Один из них начал было вытаскивать из вещмешка свежее белье, но его тут же остановили:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});